Книга Везунчик Джим - Кингсли Эмис

Диксон заметил, что Кристина и Маргарет обе отступили подальше и негромко разговаривают.

— Не понимаю, о чем вы… — замямлил Диксон. — Не имею ни малейшего… — Надо же, забыл о попытке миссис Уэлч припереть его к стене еще в день перевоплощения в Бисли — корреспондента «Ивнинг пост». Совсем из головы вылетело — и, что характерно, за последние несколько часов ни разу не влетело.

— Если я вас правильно поняла, вы полностью отрицаете свое касательство до моего постельного белья? В таком случае остается горничная. Что ж, я буду вынуждена ее уво…

— Нет! — воскликнул Диксон. — Я не отрицаю. Пожалуйста, миссис Уэлч, простите меня. Мне очень стыдно. Конечно, надо было сразу признаться, но я столько наворотил, что попросту не решился. Я имел глупость надеяться, что вы ничего не заметите, хотя в глубине души знал: заметите обязательно. Перешлите мне счет за ремонт одеяла, я оплачу. В смысле и простыней тоже. Я виноват, но я все исправлю. — Хвала Господу, они до сих пор не в курсе насчет столика.

— Еще бы вы не оплатили, мистер Диксон. Однако прежде чем мы обсудим детали платежа, я бы хотела узнать, как вам удалось нанести такой ущерб моему постельному белью. Что конкретно вы с ним — или на нем — вытворяли? Итак, я вся внимание.

— Миссис Уэлч, я совершил недостойный поступок, но, пожалуйста, не требуйте от меня объяснений. Я уже извинился, я обещал возместить ущерб; так позвольте же мне не вдаваться в подробности. Ничего непристойного не было. Прошу вас, удовлетворитесь этим ответом.

— Раз ничего непристойного не было, почему вы тогда запираетесь?

— Я не запираюсь; я прошу не заставлять меня краснеть. Подробности ничего вам не дадут, смею вас уверить.

На этой ноте вступил Бертран. Он умудрился склонить набок голову и одновременно выдвинуть вперед свое топорное лицо.

— Мы, Диксон, вполне удовлетворимся вашим покраснением. Посредством его вы хотя отчасти искупите свой позор.

Миссис Уэлч положила ладонь на сыновний локоть.

— Не торопись, милый. От твоего красноречия мистеру Диксону ни холодно ни жарко. Мистер Диксон, без сомнения, привык к подобным речам — с ним все так разговаривают. Оставим постельное белье — объяснения сути дела не изменят. А вот перейдемте-ка мы ко второму вопросу. Я, мистер Диксон, на сто процентов не уверена, что это вы на днях звонили и притворялись — а если называть вещи своими именами, то лгали, — так вот, что это именно вы притворялись репортером передо мной и перед моим сыном. Ведь это вы были? Сознайтесь, что вы. Для вас же лучше сознаться. Я пока ничего не говорила мужу, щадя его нервную систему, однако предупреждаю: если я не получу удовлетворительного ответа, то…

Подобно преступнику, который, сказав «А», не видит резона не говорить «Б», Диксон готов был и в этом сознаться, да вовремя вспомнил, что в истории с «Ивнинг пост» задействована Кристина. (Что вытянул из нее Бертран, если вообще вытянул?)

— О нет, миссис Уэлч, здесь вы глубоко заблуждаетесь. Не представляю, откуда у вас такие подозрения на мой счет. Ваш супруг охотно подтвердит: я в этом семестре из города не отлучался.

— Не отлучались из города? А при чем здесь отлучки?

— При том, миссис Уэлч, что я не мог быть одновременно здесь и в Лондоне, верно?

Крепче взявшись за его локоть, миссис Уэлч произнесла в раздумье:

— Не понимаю, к чему вы клоните.

— Как я мог звонить из Лондона, если я все время был здесь? Это ведь лондонский звонок, насколько я понял?

Бертран вопросительно посмотрел на мать. Миссис Уэлч покачала головой и сказала тихо, едва двигая губами:

— Нет, звонок был местный. Кто бы это ни звонил, он находился в наших краях. Когда звонят по межгороду, всегда сначала попадают на оператора.

— Видишь, мама, я был прав — ты обозналась, — раздраженно сказал Бертран. — Я сразу понял: это старина Дэвид Уэст нас разыгрывать вздумал. Черт возьми, да и Кристина его раскусила. Аткинсоном назвался, ха. Это приятель его звонил, а не… — Его взгляд упал на Диксона.

Уф, удержал позиции. Диксон со смаком перебирал в уме выгоды мнимого непонимания. Вдобавок было очевидно, что из Кристины Бертран слова лишнего не вытянул.

— Ну как, прояснилась ситуация? — участливо осведомился Диксон.

Миссис Уэлч снова стала медленно заливаться краской.

— Сынок, я пойду посмотрю, не надо ли помочь папе собраться. Хочу уточнить у него один-два… — Оставив фразу помахивать хвостом, миссис Уэлч удалилась.

Бертран сделал шаг к Диксону.

— Забудемте и про постельное белье, и про «Ивнинг пост», — великодушно предложил он. — А вот о чем я хотел побеседовать, дружище: с самого бала хотел, если уж на то пошло. У меня к вам, дружище, есть вопросец, и я, заметьте, отнюдь не против получить максимально пряменький ответец. Итак: какую конкретно игру вы вели, когда умыкали Кристину с бала? Повторяю, Диксон: пряменький ответец, другой меня не удовлетворит.

Этого Кристина не могла не слышать. Теперь она вместе с Маргарет повернула к двери. Отчаянно не замечая взглядов о помощи, обе вышли, и Диксон остался с Бертраном наедине. Дверь захлопнулась.

— На бессмысленные вопросцы ответцев у меня нет — ни пряменьких, ни кривеньких. Что вы разумеете под игрой? Я в игры давно не играю.

— Бросьте, Диксон, мы друг друга поняли. Итак: что между вами произошло?

— Не логичнее ли спросить Кристину?

— Если не возражаете, я бы ее не впутывал.

— С чего мне возражать? — Несмотря на мысли о дырах в постельном белье миссис Уэлч, в которые провалится остаток на его банковском счете, Диксон внезапно возликовал. Подготовительные маневры кончились, «холодная война» с Бертрандией наконец в прошлом. Только что полетела первая картечь.

— Диксон, хватит дурака валять. Быстро говорите, что между вами произошло. Не вынуждайте меня к более действенным мерам.

— Это вы меня не вынуждайте. Что конкретно вы хотите знать?

Бертран стиснул кулак. Диксон снял очки и расправил плечи, и Бертран поспешил привести кисть в исходное положение. А Диксон водрузил очки на место.

— Я хочу знать… — начал было Бертран, но осекся.

— Какую игру я вел? Это я уже слышал.

— Заткнитесь. Что вы намеревались сделать с Кристиной, вот о чем я спрашиваю.

— Я намеревался сделать ровно то, что сделал. Я намеревался вместе с Кристиной уйти с бала, сесть в такси, привезти ее сюда и на этом же самом такси вернуться к себе на квартиру. Что мне и удалось, от первого пункта до последнего.

— Надеюсь, вы понимаете: я этот бред слушать не стану.

— Поздно: вы уже выслушали.

— Допустим. Только, Диксон, зарубите себе на носу: ваших софизмов с меня довольно, а Кристина — моя девушка, и моей девушкой останется. Уяснили, миле-э-э-йший?