Книга Короли абордажа - Владимир Шигин

— Я повешу этого предателя и интригана на первом же суку, попадись он мне в руки! — кричал король, брызгая слюной. — Для этого проклятого генуэзца нет ничего святого, кроме голой наживы! Я еще сведу с ним счеты! Он еще будет плакать у меня кровавыми слезами!

Стараясь оголодить неприятеля, французы применили тактику выжженной земли. Привыкшие воевать и жить за счет побеждаемых, испанцы оказались совершенно не готовы к ходу короля Франциска. Трудности начались почти сразу. Голодные ландскнехты буянили и бунтовали. Отставших и мародеров добивали разъяренные крестьяне.

Пока Дориа жег французские берега, Франциск сдержал свое обещание и направил на Геную армию графа Рансоне. Узнав об опасности, грозящей родному городу, Андре Дориа немедленно отправил туда отряд галер племянника Антониа с семью сотнями ветеранов Августина Спинолы. С прибытием подкрепления генуэзцы ободрились и принудили Рансоне снять осаду.

Тем временем испанская армия во Франции была уже на грани голодной смерти. Под началом Карла вместо пятидесяти тысяч, которые он повел через Альпы, теперь была едва ли половина. Однако, несмотря на это, Франциск по-прежнему избегал генерального сражения, изматывая противника в мелких стычках и перерезая ему коммуникации. Из последних сил испанские войска сумели пробиться к морю, где Дориа немного подкормил вконец отощавших имперцев, а затем и вывез в Италию.

Несмотря на явную неудачу французского похода, Карл совершенно не разочаровался в своем флотоводце, насоветовавшему это гибельное предприятие. Наоборот, вера в мудрость адмирала у императора еще более укрепилась. Посетив еще раз Геную, он, как и в прошлый раз, остановился в доме Дориа.

Едва Карл уехал, как против испанского засилья взбунтовалась давно известная своими профранцузскими настроениями Флоренция. Расправляться с мятежниками пришлось Дориа, и адмирал не подвел своего друга-императора. Быстро стянув к мятежному городу отряды немецких наемников, он сумел почти без потерь утихомирить смуту. Наградой за карательную акцию была благодарность Карла V.

Известный историк Генри Кеймен в своей работе «Испания: дорога к империи» пишет: «Пока Карл как император противостоял на севере Европы протестантской Реформации, югу Испании продолжали угрожать военно-морские силы мусульман в Африке и в Средиземноморье. Правление императора совпало с наиболее успешным периодом экспансии в истории Османской империи, которой с 1520 по 1566 год правил Сулейман Великолепный. Испанцы почувствовали это на себе. Кайр аль-Дин Барбаросса в 1518 году объявил себя вассалом султана и, заручившись поддержкой Стамбула, продолжал нападать на суда христиан в западном Средиземноморье. В 1522 году он вновь захватил Белее де ла Памера, а в 1529 — Алжирскую Скалу, где истребил небольшой кастильский гарнизон из 150 человек, которым прежде обещал благополучное возвращение в Испанию в случае, если они сдадутся. Флоту Барбароссы из шестидесяти судов такие мелкие инциденты были нипочем: он мог рассчитывать на поддержку многочисленных недовольных морисков внутри Испании. Разгром флотом Барбароссы восьми галеонов, посланных императором из Генуи в 1529 году, у острова Форментера насторожил Карла и убедил его в необходимости срочных действий. Момент был особенно сложный, а выбор небогатый. С апреля 1530 года большую часть времени императору пришлось проводить на территории империи, где он разрывался между попытками договориться с немецкими принцами и отвратить угрозу Османской империи Вене.

Кастильская элита не возражала принять на себя расходы по обороне полуострова, но решительно воспротивилась попыткам Карла взять с них дополнительные суммы на отражение нападения турок, угрожавших Вене. Член Королевского совета Лоренцо Галиндес де Карвахаль сказал, что „затраты на империю и все, что не Испания, не должны оплачиваться испанскими деньгами.“ В этом смысле Карл не стал давить на кастильцев. Но он воспользовался своим правом пустить в дело войска, базировавшиеся в Италии. Кастильские и итальянские терсио, насчитывающие более шести тысяч человек, под командованием маркиза ди Васто оказались на Дунае. Они совершили исторический марш из Милана через Вальтеллин на восток, пройдя через Инсбрук, Пассау и Линц к Вене, — первая итало-испанская армия, появившаяся на земле Священной Римской империи. Курьезная подробность этого похода: многих военных сопровождали женщины, в общей сложности 2500 дам невыясненного социального положения и национальности, впрочем, преимущественно итальянок. Марш терсио по Центральной Европе — это было то, чего ожидали от имперской власти. Горящий энтузиазмом участник похода разразился стихотворением, в котором выразил свое представление о грядущей славе испанского оружия:

Испанцы, испанцы.

Весь мир трепещет перед вами!

Сотни благородных искателей приключений со всего континента хлынули в Вену в 1532 году, чтобы сразиться с турками. Среди них были испанские гранды, которые горели желанием продемонстрировать свою верность императору. Герцоги Альба и Бехар, маркизы Виллафранка и Когольюдо, графы Монтеррей и Фуэнтес и отпрыски других благородных фамилий — Медина-Сидония, Тахера, Альбукерке, Мондехар — отправились тогда на север. Их появление там произвело на врага впечатление, и, увидев огромную армию, которую удалось собрать императору для защиты Вены, — около ста пятидесяти тысяч пехотинцев и шестидесяти тысяч кавалеристов, с восхищением описываемых летописцем из Франщ-Конте Фери де Гуйоном, как „огромнейшую и красивейшую армию из всех, которые доводилось видеть за полвека, турки решили встать лагерем. Терсио прибыли 24 сентября 1532 года, когда уже начался отход турок, и опоздали к битве. Франсиско де лос Кобос в письме из Вены с гордостью рассказывает, как император делал смотр вновь прибывшему пополнению: „Позавчера он покинул лагерь, чтобы взглянуть на испанские и итальянские войска, которые были необыкновенно хороши, особенно испанцы““.

Оборона Вены сопровождалась контрмаршем в Восточном Средиземноморье, то есть попыткой выгнать турок. Весной 1532 года Андреа Дориа повел флот из сорока четырех галер (из которых семнадцать были испанскими) с более чем десятью тысячами немецких, итальянских и кастильских солдат в Грецию. Хотя кастильцы тут играли незначительную роль, кампания явилась своеобразным эхом той, которую поколение назад возглавил Великий Капитан. На этот раз экспедиция закончилась оккупацией в сентябре Корона (где Дориа оставил кастильский гарнизон из 2500 солдат под командованием Иеронимо Мендоса) и города Патрас. В следующем году Сулейман послал войска, чтобы отвоевать Корон, но Дориа вернулся в Эгейское море с тридцатью судами (включая двенадцать под командованием Альваро де Басана) и разбил турок. Завоеванные позиции, однако, невозможно было удержать, и они были сданы в 1534 году, когда турки предприняли еще одну атаку. Императорская казна не могла вынести огромных расходов по этим кампаниям, и когда в 1534 году испанские терсио достигли Мессины, войска были готовы взбунтоваться, если им не заплатят. Это был тревожный знак. Во время прошлых кампаний в Италии немцы часто бунтовали, но кастильцы обычно явного недовольства не высказывали. После 1534 года бунты среди солдат терсио стали случаться регулярно».

Пока европейские монархи выясняли свои отношения, снова оживился противоположный берег Средиземного моря. Барбаросса, придя в себя после потери Туниса, собрал всех своих реисов.