Книга Новгородская сага. Книга 5. Воевода заморских земель - Андрей Посняков

Посмотрев на купающихся, индеец сделал знак носильщикам быть наготове и, выбравшись из кустов, направился вниз, прихватив с собой небольшой кувшин.

— Дай бог здоровья, — подойдя ближе к ручью, чинно поздоровался он почти без акцента.

Матоня с Олелькой молча кивнули в ответ и вопросительно уставились на индейца. Они вовсе не боялись невесть откуда взявшегося чужака — крепость-то, вот она, рядом! Большой отряд давно бы заметила стража, а маленький — чего ж в них опасного? Тем более — один человек. Интересно только — что у него в кувшине?

— Не хотите ли октли? — усаживаясь на корточки, улыбнулся индеец. Вытянутое безбородое лицо его вряд ли можно было назвать симпатичным. Впрочем, и слишком уж отталкивающим — тоже. Так, ничем особенно не приметное, каких много. Посмотришь и сразу забудешь.

Купальщики переглянулись и, быстро выбравшись на берег, натянули на себя одежду.

— Вот только жаль, кружек нет, — посетовал отоми.

— Ничего, — ухмыльнулся Олелька Гнус. — Мы прямо из кувшина.

Подхватив протянутый кувшин, он припал к горлышку и принялся пить со страстью жителя безводной пустыни. Острый кадык насосом заходил по его так и не отмывшемуся от въевшейся пыли горлу.

— Хорош октли! — вытерев губы, похвалил он и передал кувшин Матоне. Тот сделал длинный тягучий глоток и подозрительно взглянул на отоми:

— Никак с торговлишкой к нам?

Индеец кивнул. Это и так было каждому ясно: ежели человек угощает стражников брагой, значит, не просто так, значит, чего-то хочет от них, скорее всего — посредничества, и наверняка тайком от коменданта, чтоб не платить пошлину. Подобные случаи не были редкостью в любой дальней крепости.

— Хочу добраться до Ново-Михайловска, — пояснил торговец. — Доставлю кое-какие товары корчемщику Кривдятлю.

— Кривдятлю? — переспросил Олелька. — А что у тебя с ним за дела?

— Да разные, — уклончиво ответил купец. — Я давно с ним знаюсь. Через других купцов сообщал Кривдятль — есть у него знакомые в Теспатле: Матон и Олетль. Они, он говорил, мне помогут.

Шильники переглянулись.

— Ну, мы это, — недоверчиво скривив губы, произнес Матоня. — Я, Матоня, а вот он, — кивнул на приятеля, — Олелька. И чем это мы тебе должны помочь?

— Вот игрушка. За сколько купят? — Индеец с усмешкой достал из привязанной к бедрам сумки маленький золотой череп с глазницами из бирюзы. — Нет ли у вас подобного?

— Подобный? А пожалуй, найдется.

Хмыкнув, Матоня развязал кушак и, аккуратно надорвав его, вытащил наружу точно такой же череп. Тайный знак, данный Кривдяем.

— Вот что, — хрипло сказал индеец, в голосе его на этот раз слышались хозяйские нотки: — Совсем скоро здесь будут нужные моему повелителю люди. Сделаете так…

Узкая дорога змеей извивалась меж горными отрогами, взбиралась на поросшее кактусами плоскогорье и, пересекая иссохшее русло реки, выводила к красным скалам, за которыми скрывалась крепость Теспатль. Небольшой, но хорошо вооруженный отряд — воины, носильщики, слуги — продвигался по дороге, поднимая красную пыль. В выцветшем блекло-голубом небе парил орел, высматривая добычу. Кто-то из воинов, посмотрев на орла, потянулся к луку, звякнув кольчугой.

— Не стоит, — оглянулся Олег Иваныч. — Некогда нам с орлом возиться. И тебя ждать не будем.

Он шагал в середине отряда, в простой дорожной одежде: серые штаны с чулками, башмаки с тупыми носами «утиный клюв», коричневая куртка из тонкой замши с разрезными рукавами-буфами, сквозь которые просвечивали желтые рукава рубашки, на простом кожаном поясе — узкий немецкий меч. Обычный наряд странника-кондотьера. Лишь ярко-красный, богато расшитый золотом плащ да залихватски сдвинутый набекрень берет с пером кецаля напоминали о высоком положении их обладателя. Рядом с воеводой шел старший дьяк Григорий, в такой же куртке и башмаках, что и Олег Иваныч, только что поярче расцветкой — лазоревая куртка, красные бархатные штаны, плащ травянистого цвета. Могли б, конечно, на носилках ехать — да Олег Иваныч считал — не по-мужски это. Были б лошади, другое дело. Вот только уж больно сложно их сюда доставить, учитывая зимовку. Может быть, позже, другим путем — через Атлантический океан — учитывал адмирал-воевода и такую возможность, на будущее.

Конечно же, новомихайловское начальство шаталось пыльными дорогами не просто так — инспектировало крепости, как и предписывалось договором с тарасками-пупереча, ну и, заодно, решало проблемы менее глобальные, но от того не менее значимые — поиски пропавшего Вани. Олегу Иванычу с Гришей казалось, что таинственное исчезновение мальчика неразрывно связано с отъездом купцов-отоми. Ведь они исчезли одновременно: Ваня и его приятель Тламак, переводчик и проводник отоми. Правда, Олег Иваныч все больше сомневался — отоми ли были купцы? И чем больше думал на эту тему, тем больше приходил к выводу, что похищение — дело рук теночков-ацтеков. Ведь недаром так заволновался Тламак, увидев изображение бога Уицилапочтли! А еще это странное покушение на него, Олега Иваныча, и Софью. Слишком быстро ретировались нападавшие, словно не тех встретили. Так, может, и правда — не тех? Рожи закрыты масками из перьев ворона, тела обильно расписаны охрой. Причем непонятно каким узором — то ли отоми, то ли каита, то ли вообще неизвестно кто. По поручению воеводы Николай Акатль поговорил с продавцом красок — охру покупали двое. Оба белые — один пожилой, коренастый, с буйной бородой и маленькими глазками, второй — обычный парень, кругломордый, краснощекий, кудрявый. Первого-то продавец еще, может, и опознал бы, а вот второго… Таких парней среди новгородцев — как собак нерезаных. Николай Акатль по собственной инициативе пошатался по злачным местам — вот уж действительно прирожденный опер — и разузнал-таки кое-что. Частенько заходила подобная по приметам парочка — коренастый пожилой бородач и краснощекий парень — в корчму некоего Кривдяя, выходца из тихвинских смердов. Хозяина корчмы это, впрочем, никак не характеризовало — к нему в корчму кто только не шлялся, однако один из кривдяевых слуг-индейцев в приватной беседе поведал Николаю о том, что подозрительная парочка перестала появляться в корчме с неделю назад, а раньше часто захаживала. Примерно тогда же съехали и купцы-отоми. Отоми ли? Ну, слуги и носильщики — точно отоми, а вот их хозяева — одни духи пустыни знают. Может быть, и отоми, может — и нет, по внешнему виду не скажешь, а близко слуги с ними не общались.

Доложив обо всем своему непосредственному начальнику — старшему дьяку Григорию, — Николай Акатль высказал вполне здравую мысль — что наглядно свидетельствовало о его остром уме — связать исчезновение парочки «бородач» — «краснощекий» не с отъездом купцов, а с какими-нибудь другими событиями. Стали думать вместе с Олегом Иванычем. По всем правилам думали — устроили даже мозговой штурм. Одну причину установили быстро — примерно в то же время, когда те исчезли, закончился набор охочих людей на службу в дальние крепости на границе с Анауаком. Стало быть, с большой долей вероятности можно было утверждать, что и те двое туда же намылились. Что следовало проверить. Однако не это больше всего смутило Олега Иваныча и Гришу, другое. С неделю назад прекратились ночные грабежи и разбои! Значит — эта парочка и орудовала, вот так-то. Значит — нужно было искать. Значит — нужно было найти. Как в старом фильме: найти и обезвредить!