Книга Как делать погоду - Улья Нова

Мы еще немного побродили по пустынным отделам, вдыхая запахи искусственной хвои, полыни и мяты. Опасаясь какого-нибудь подвоха, волшебник старался не трогать руками мыло, галстуки, портфели, рубашки и свитера. Правда, он все же пощупал листочки лавра из кадки у фонтана, с грустью отметив, что здесь все подделка и синтетика. Но потом его очень порадовали: черноглазая продавщица из магазина Body Shop, похожая на одну знакомую цыганку, и синица, что порхала под потолком на втором этаже.

– Смотри, что будет. Записывай или запоминай, – торжественно объявил Василь Василич, задрав голову к потолку, – сейчас я птичке-невеличке помогу. Не зря мне присужден почетный титул «лесной». Не зря меня окрестили целителем московских птиц. Один момент, сконцентрируюсь, а то устал я от барахла. – Он деловито зачесал волосы назад и одернул форменный пиджак. – Самое главное в нашем деле – чтобы мысль была сильнее шума, гама и гудков. Чтобы она была громкой, напористой и перекрикивала город. Такая упрямая, сильная, заостренная мысль обязательно победит, все получится и воплотится. Поэтому, пресс-секретарь, о чем бы ты ни думал, о чем бы ни мечтал, не мямли, мысли громко и упрямо. Остро задумывай и решительно воплощай в жизнь.

Синица у нас на глазах облетела огромную хрустальную люстру с множеством подвесок-слезок, метнулась в сторону и полетела, то опускаясь к головам посетителей «Европейского», то снова взмывая под потолок.

– Умница. Доверяет и слухает волшебника. Давай, милая, сейчас я тебе укажу верную дорогу к выходу.

Мы направились за ней, сначала шагом, потом бегом. Оба – с задранными головами, натыкаясь на людей, двери и кадки с искусственными лаврами. Смахивая волосы за плечи, Дыдылдин бормотал, указывая пальцем под потолок:

– Вон она. Летит, куда я велю. Чувствует, что для ее блага стараюсь. Учись у нее. Умей распознавать, когда тебе добра желают, когда тебя направляют на верный путь.

В самом конце коридора отделы обрываются. Мы оказываемся на полукруглой площадке будущего ресторана. Пахнет побелкой и хлоркой. Возле серебристой двери в служебный туалет стоит пластмассовое ведро с мыльной водой. Женщина в зеленом костюме персонала как раз открывает окно, выбрасывает окурок на улицу и задумчиво втягивает воздух ноздрями. Видимо, ей на мгновение кажется, что осенний ветер пахнет сиренью, в гроздьях которой часто встречаются цветочки с пятью лепестками, исполняющие желания. Видимо, на долю секунды эта женщина забывает, кто она, где находится. И уносится в далекое прошлое.

– Давай, маленькая! На выход, – шепчет Дыдылдин, наблюдая метание синицы под потолком, – сейчас мы тебя подтолкнем.

Он приглаживает бороду, строго наблюдает птичку из-под бровей. Синица, будто по невидимой ледяной горке, легко выскальзывает в распахнутое окно. И ныряет в бескрайнее, пропитанное сиренью и свежим ветром небо. Форточка через секунду уже захлопнута. Очнувшаяся служащая возвращается в шум и сутолоку торгового комплекса. А мы направляемся искать выход. Я – с уважением поглядывая на волшебника. Он – гордо расправив плечи, важно осматриваясь по сторонам усталыми глазами человека, выполнившего свой долг. Спускаясь на эскалаторе, я интересуюсь, не подарок ли Веронике ко дню рождения собирался здесь купить целитель московских птиц.

– Не, – уклончиво бурчит Дыдылдин, думая о своем, – я побывал внутри ветролома. Теперь знаю, как они устроены… Что могу сказать: я не потерялся, не испугался, ничуть не изменился. Ветролом мне не страшен. Теперь постараюсь уговорить, чтобы ветер продувал город с севера на юг, с запада на восток, как-нибудь в обход. Почувствуешь: скоро станет легче дышать. Снова захочется петь, прогуливаясь по улицам. А петь надо что? – резко спрашивает он.

– Даже не знаю…

– Бестолочь! А еще пресс-секретарем называешься.

«Осень, не люблю тебя, но все же, осень, – поет главный волшебник Москвы тоненьким женским голоском, – вместе будем до зимы», – запомни. И всегда в октябре, в золотую дыдылдинскую осень пой именно эту песню.

Глава 15

Пасмурно с прояснениями

За три недели до Нового года пресс-секретарь, сказочник и по совместительству гувернер карликовой свиньи, без энтузиазма начал гадать, где и с кем окажется при двенадцатом ударе курантов. Раньше я всегда выдумывал сказки про Новый год, которые никогда не воплощались, лишь подчеркивая огромную пропасть между желаемым и тем, что происходит в итоге. На этот раз для разнообразия я решил не фантазировать, честно признав, что правдоподобных вариантов новогодней ночи у меня катастрофически мало. Точнее, один. Я буду сидеть на низком диване в гостях у мамы и дяди Славы. Моя рука будет лежать на утратившем мягкость подлокотнике с проплешиной. Подбородок с трудом дотянется до праздничного стола. Рот окажется между тарелкой, наполненной оливье, сервелатом, кусочками семги и бокалом на тонкой высокой ножке, набор которых куплен маме в подарок после утомительного скитания по магазинчикам возле метро. Честное прозрение внушило спокойное безразличие по поводу приближения Нового года. Я предчувствовал до мелочей, как насупленные и суровые, опасаясь случайно слетевшего слова, старательно сохраняя зыбкий мир, мы будем накрывать на стол. Заранее слышал тихие реплики и вздохи. В точности представлял, как мы втроем будем жевать, уставившись в экран, в комнате слишком теплой и сухой, где царит безветрие, где нет и не предвидится ни одного веселого сквозняка.

В углу будет мерцать синими и оранжевыми лампочками знакомая с детства искусственная елка. Куранты пробьют последний удар. Я опрокину в рот содержимое бокала. Выпитое покажется кислым и теплым, но я все же проглочу его, воспроизведя на лице новогоднюю улыбку, одну из сотен фальшивых улыбок, находящихся в активном обороте на все времена. В грудь тупым ножом уткнется желание чуда. Я начну мечтать, торжественно и неторопливо, как это делают все в новогоднюю ночь. Самые приятные, неожиданные и невыполнимые ожидания распустятся в моей голове, будто цветы с ароматом синтетического освежителя воздуха под звуки разрывающихся во дворе петард, под вопли праздничного концерта, безнадежно попугайского шоу, во время которого так легко поперхнуться, напиться до беспамятства или крепко уснуть.

Новый год приближался как дорожный знак, обозначающий въезд в неизвестный населенный пункт. В начале финишной недели начальник метеобюро сатирического журнала «Индюк» решительно крикнул автоответчику, что приготовил новогоднее обращение к жителям любимых стран: Белоруссии, Украины, России, Великобритании, Норвегии и Чили.

– За год у меня накопилось множество согревающих слов и ценных советов, но я не намерен передавать их в телефон. Мне нужно видеть лица и глаза людей, – бубнил главный волшебник Москвы, – я не привык обращаться в пустоту. Вот тебе новое журналистское задание: найди красивое место в столице, чтобы там присутствовало много людей, я передам им и их согражданам свое новогоднее послание. Не по бумажке буду читать, а прямо из сердца в умы пошлю целительную, вселяющую оптимизм мысль. Действуй, подбирай аудиторию. У тебя два дня на подготовку, отнесись серьезно. – Последнее он прошептал так хитро и зловеще, что радиотелефон разрядился, компьютер завис, с хлопком перегорела лампочка в коридоре, давая понять, что это не шуточки и в случае чего мне влетит.