Книга Тайный мир Шопоголика - Софи Кинселла

«Продолжай трепаться, — приказываю себе. — Продолжайтрепаться и побольше жестикулируй».

— В общем, она оставила мне этот шарф. За это я всегда будуее помнить. Бедная тетушка Эрминтруда.

— Прости, — испуганно извиняется Таркин. — Я не знал.

— Да, но, понимаешь… Память о человеке останется в егодобрых делах. Она активно занималась благотворительностью. Была очень… щедройженщиной.

— А у нее остался какой-нибудь фонд? — спрашивает Таркин. —Когда умер мой дядя…

— А как же! — благодарно восклицаю я. — Точно. Это… это фондЭрминтруды Блумвуд, деньги для… скрипачей, — брякаю я наугад, скользнув глазамипо рекламе музыкального салона. — Для скрипачей в Малави.

— Скрипачей в Малави? — Таркин изумлен.

— Ну да! — Как бы остановиться? — Там катастрофически нехватает классических музыкантов. А культура ведь обогащает человека, беден онили богат.

Господи, поверить не могу, что несу такую чушь. Янерешительно смотрю на Таркина и с удивлением обнаруживаю, что онзаинтересовался.

— А какова цель этого фонда? Господи, что я такоенапридумывала?

— Спонсировать… работу шести учителей по классу скрипки вгод, — помедлив, отвечаю я. — Специальное образование и специальные скрипки. Норезультаты стоят того. Кроме всего прочего, их будут учить делать скрипки,чтобы быть самодостаточными и независимыми от западных стран.

— Неужели? — хмурится Таркин. Я опять ляпнула глупость?

— Ну да ладно, — смеюсь я. — Хватит обо мне и моихродственниках. Ты в последнее время кино хорошее смотрел какое-нибудь?

Вот это уже лучше, мы можем поболтать о кино, потом нампринесут счет, а потом…

— Подожди. А как этот проект продвигается? — А?.. Ну…хорошо. Только я в последнее время не очень в курсе дела. Понимаешь, этовсегда…

— Я бы хотел сделать вклад, — перебивает он. Что? Что бы онхотел?

— Ты не подскажешь, на чье имя выписать чек? — Таркин тянетруку к карману пиджака. — На «Фонд Блумвуд»?

Я остолбенело наблюдаю, как он вынимает чековую книжку.

Пятнадцатый из самых богатых людей страны.

— Не могу… точно сказать, — слышу свой голос как бы состороны. — Не знаю, как правильно написать.

— Ну, тогда я выпишу чек на твое имя, можно? — спрашиваетон. — А ты передашь его по назначению.

«Выплатить Ребекке Блумвуд пять… » Пятьсот фунтов. Навернякапятьсот. Не станет же он так вдруг бросать на ветер пять штук… «…тысяч фунтов.Таркин Клиф-Стюарт».

Глазам своим не верю. Пять тысяч фунтов — чек на мое имя.Пять тысяч, предназначенных тете Эрминтруде и скрипачам в Малави.

Если бы они существовали в реальной жизни.

— Вот, — протягивает мне чек Таркин, и я, как во сне, тянуруку.

«Выплатить Ребекке Блумвуд пять тысяч фунтов».

Еще раз перечитываю эти волшебные слова и чувствую внезапныйприлив облегчения, настолько сильный, что хочется расплакаться. Пять тысячфунтов. Это больше, чем все мои долги, вместе взятые. Этот чек решит все моипроблемы, правда? Запросто. Я, конечно, не скрипачка из Малави, но Таркину всеравно, так ведь? Он же никогда не узнает правды, потому что не станетпроверять. Да если бы и проверил, я всегда могу что-нибудь придумать.

В конце концов, что такое пять тысяч фунтов длямультимиллионера? Он наверняка даже и не заметит, сняла я эти деньги со счетаили нет. Пять тысяч — это же мелочь, если у тебя есть двадцать пять миллионов.Если посчитать, какую долю от его состояния составляет эта сумма, получитсяпшик. Для нормального человека это все равно что пятьдесят пенсов, верно? А чтотакое пятьдесят пенсов? Жалкие гроши. Тогда какие у меня могут быть сомнения?

— Ребекка?

Таркин пристально смотрит на меня, и я понимаю, что моя рукавсе еще в нескольких сантиметрах от чека.

«Ну же, бери, — командую я себе. — Это все твое. Возьми чеки положи его к себе в сумку». Мне стоит титанических усилий дотянуться до чека,убеждая себя взять его из руки Таркина. Мои пальцы все ближе… ближе… они дрожатот напряжения…

Нет, не могу. Я не могу этого сделать. Не могу взять егоденьги.

— Я не могу этого принять, — быстро говорю я. Отдергиваюруку и чувствую, что меня лихорадит. — Я… не уверена, что фонд еще принимаетпожертвования.

— Да? — Таркин удивленно вздергивает бровь.

— Давай я узнаю подробности и сообщу тебе, на чье имявыписать чек, — отхлебнув шампанского, бормочу я. — А этот лучше порви.

Я не в силах глядеть, как Таркин медленно рвет чек. Смотрю всвой бокал и едва сдерживаю слезы. Пять тысяч фунтов. Они бы могли изменить всюмою жизнь. Они бы решили все проблемы. Таркин берет спички, поджигает впепельнице обрывки, и мы следим, как пламя быстро пожирает бумагу.

Потом он кладет спички обратно на стол, улыбается мне иговорит:

— Извини, я на минутку.

Он встает и идет в дальний конец зала, а я снова пьюшампанское. Прикончив бокал, подпираю голову ладонями, вздыхаю и пытаюсьнастроить себя на философский лад. Может, я выиграю пять тысяч в лотерею. Иликомпьютер Дерека Смита выйдет из строя, и ему придется списать все мои долги.Или — а что, вполне вероятно — кто-нибудь по ошибке оплатит мой долг покредитке.

Или Таркин вернется из туалета и предложит мне выйти за негозамуж.

Взгляд натыкается на чековую книжку, которую Таркин оставилна столе. Чековая книжка пятнадцатого из самых богатых мужчин страны. Вот этода. Интересно, а как она выглядит изнутри? Он наверняка все время выписываетчеки на бешеные суммы. Поди, в день тратит больше, чем я за год.

Поддавшись соблазну, подвигаю к себе книжку. Понятия неимею, что я там искала, наверное, надеялась увидеть гигантскую сумму. Но первыйкорешок всего на 30 фунтов. Смех, да и только! Я перелистываю корешки. Ага, вот520 фунтов, переведенные на счет «Арундел и Сын», уж не знаю, кто они такие.Смотрим дальше. Так, 7515 фунтов на карточку «Американ Экспресс». Это ужебольше похоже на правду. Но все равно не слишком впечатляет. Такие чеки можетвыписать кто угодно. Да хоть я сама.

Закрываю книжку, отодвигаю ее, поднимаю голову и в ту жесекунду цепенею.

Таркин стоит у бара, и официант указывает куда-то в сторону.Но Таркин смотрит не на официанта. Он смотрит на меня. Когда наши взгляды встречаются,у меня сводит живот от страха. Черт.