Книга Мэгги нужно алиби - Кейси Майклз

— Марио попросил тебя покинуть лавку? Видимо, из-за того, что его имя прозвучало во всех газетных репортажах и на телевидении, когда упоминали грибы? Так, Мэгги? Ты можешь нам об этом рассказать?

— Нет. — Мэгги понимала, что запирает стойло, когда лошадь уже сбежала. — Я не скажу больше ни слова. Так что забудь об этом, Алекс. Забудь.

— Сен-Жюст, — тихо проговорил Стерлинг, — у тебя опять задергались скулы. Что с тобой?

Сен-Жюст указал Стерлингу, чтобы тот вернулся под навес у входа в дом, затем поднял повыше зонтик и взял под мышку трость.

— Простите, я ненадолго удалюсь. Нам с Марио непременно нужно побеседовать.

— Алекс, стой! — крикнула Мэгги, когда он двинулся по тротуару с прямой спиной и ясными намерениями. — Мне все равно, честно, Алекс… о черт! Кто меня за язык дернул? Чудесно. Пистолеты наготове.

— Пистолеты? — Венделл сделал шаг в сторону Алекса и повернулся к Мэгги. — Вы это всерьез?

— Всерьез? Я? Нет, конечно, нет, — быстро ответила Мэгги, отрывая взгляд от спины Алекса. — Стерлинг!

— Я побежал, дорогая, — отозвался он, двинувшись трусцой за Сен-Жюстом. — Он может забыть про шоколадку и все такое.

Мэгги ничего не оставалось, кроме как улыбнуться и пожать плечами.

— Он все время меня защищает. В смысле Алекс. Зря я ему сказала.

Венделл почесал голову.

— Не знаю. Может, и не зря. Мне же вы рассказали. А я должен был что-то сделать. Сходить к Марио, объяснить все. Ваш кузен, надеюсь, не склонен к насилию? А то мне показалось, будто он… немного того… хотя вряд ли. Наверное, дело в том, что он англичанин?

Мэгги кашлянула.

— Ага, точно. Он англичанин. Очень воспитанный. Но совсем не гей.

— Гей? Но я ведь не назвал его геем, — сказал Венделл и нахмурился, глядя на улицу. — Значит, не гей? А жаль.

Мэгги решила не обращать внимания на последнее замечание Венделла, однако запомнила его, чтобы потом обдумать. Они оба помялись с минуту — или около часа, — и, чтобы прервать неловкое молчание, она снова заговорила, пытаясь объяснить себе, что произошло:

— Алекс не тронет Марио. Вот я бы тронула. Но не сделала этого. И, наверное, это хорошо. Доктор Боб говорит, во мне много подавленной агрессии, но это ерунда. Я просто тряпка. О, они уже возвращаются. А Стерлинг тащит пакет. Не так уж и долго.

Сен-Жюст и Стерлинг неспешно приближались. Мэгги нетерпеливо их поджидала и, как только они подошли, набросилась на них с вопросами:

— Что случилось? Что ты сказал? Ты ему что-то сказал? Он же знает, что ты со мной, ведь мы уже бывали там вместе, так? Он и тебя пытался вышвырнуть?

Сен-Жюст, все еще с тростью под мышкой, закрыл зонт и отдал его Стерлингу.

— Слишком много вопросов, Мэгги. В один прекрасный день ты доведешь себя до нервного срыва. Мне особо нечего сказать. Только то, что два джентльмена пришли к согласию.

— Ты и Марио?

— Я не видел Марио. Наверное, проморгал его, когда выбирал шоколадку. — Стерлинг осторожно снял обертку с «Марса». — Только миссис Марио… — Он покачал головой. — Это надо было видеть, Мэгги. Сен-Жюст чуть не довел ее до обморока.

— Он накричал на нее?

— Нет, Мэгги. Сен-Жюст никогда не кричит. Боже упаси. Он только склонился над ее рукой и что-то сказал. Как-то так. Она дала сигареты бесплатно. Две пачки. Вот они, — Стерлинг протянул ей пакет.

— Ты очаровал ее? — спросила она Сен-Жюста.

— Я же всегда очарователен, верно? А ты, моя дорогая, снова одна из любимейших покупательниц. А для нашего маленького собрания миссис Марио приготовит несколько блюд по хорошей цене, — ответил он, одергивая манжету, и Мэгги сдалась. Что сделано, то сделано. Благодаря очарованию Сен-Жюста. И закуски на вечер не повредят.

Кроме того, ее внимание переключилось на другое.

— Носокс идет. Вы посмотрите на него!

Привратник Мэгги направлялся к ним почти бегом, прикрываясь от дождя номером «Дейли Ньюс». Волосы он заплел в тугие косички. Белая рубашка была расстегнута почти до самого пояса, обнажая мускулистую грудь. Мэгги даже не подозревала, что она у Носокса такая. Штаны из черного латекса — практически балетное трико — обтягивали его стройные ноги в высоких черных ботинках, талию опоясывал красный шарф. Он выглядел… выглядел… совсем не как привратник.

Носокс остановился в трех шагах от них, распростер руки и сделал пируэт:

— Ну? Как я выгляжу? Я слышал на улице, что это мюзикл на карибскую тему. Я выгляжу по-карибски? Ко мне три раза приставали в метро, так что смотрюсь я ничего, а? Черт, я волнуюсь.

— И опаздываешь. — Сен-Жюст жестом попросил актерствующего привратника поймать такси. — Мы можем ехать? Стерлинг, ты идешь?

Стерлинг стоял, впившись зубами в шоколад, и не сводил глаз с Носокса. Услышав свое имя, он вынул батончик изо рта и моргнул.

— Великолепно, Носокс, — произнес он с некоторым благоговением, — просто великолепно.

— Стерлинг!

— Иду, Сен-Жюст, — ответил Стерлинг, все еще не отрывая глаз от привратника. — У тебя помада на губах? Ты красишь губы?

— Сценический грим, мистер Болдер. — Носокс махнул Стерлингу, чтобы тот садился к ним в такси. — Все актеры красятся.

— Да, конечно. Знаю. Просто я никогда не думал, что увижу мужчину, который накрасился, как уличная девка. Тебе… тебе очень идет, Носокс, правда. — И Стерлинг протиснулся на заднее сиденье.

Если бы Сен-Жюст надеялся увидеть манхэттенскую версию Ковент-Гардена в его лучшие времена, он бы сильно разочаровался. Поскольку этот маленький театр — если это подходящее название — выглядел так, словно готовился к сносу.

Сцена — небольшое возвышение. Сиденья — видавшие виды складные деревянные стулья. Голые лампочки опасно свисали с потолка. В помещении воняло вареной капустой.

— Неисправимо ветхий, — Сен-Жюст поддел стул кончиком трости. — Идем, Эргил. Мы уезжаем.

— Что? — Носокс приплясывал на месте. — Уходим? Да вы что! Это же настоящий зал для репетиций. — Он прижал руки к обнаженной груди. — Только подумайте, сколько ног ходило по этим подмосткам. Сколько голосов возносилось к этим стропилам. Какие таланты были открыты, рождены здесь и сделали свои первые шаги по Бродвею. Уходим? — Он повернулся к Сен-Жюсту: — О нет, мистер Блейкли. Я останусь поклоняться этим святыням.

— Явная склонность к актерству, верно, Сен-Жюст? — прошептал Стерлинг и подскочил, с испугом обнаружив, что, несмотря на всякое отсутствие эстетики, это помещение обладало неплохой акустикой. Его голос прозвучал, казалось, из каждого угла. — О господи. А я думал, что Носокс переигрывает. Нам лучше прикрыть рот, выйти отсюда и тому подобное, если хотим поговорить наедине.

Сен-Жюст поднял руку, и Стерлинг замолчал.