Книга Последнее лето - Елена Арсеньева

– Ну да! Когда этот Бориска убил полицейского ивозчика, Ганин выскочил из возка, в котором сидел раньше, и потащил мешки сденьгами к тем саням, в которых прибыли грабители. Бориска начал его пинать,просто из наглости, из лютости, Ганин возмутился и был немедленнозарезан. – Лидия передернула внезапно озябшими плечами: перед ней в одномгновение вырисовалась страшная сцена, которую она имела возможность наблюдать.

– А быть может, Ганин повиновался главарю налетчиковвсе-таки со страху? Хотел заслужить его расположение, но напрасностарался? – предположил Смольников.

– Ничего подобного! – запальчиво воскликнулаЛидия. – Это убийство даже сообщников злодея поразило. Они закричали:«Зачем ты Ганина убил? Он же нам помогал!» А Бориска на них вызверился: мол,зачем нам с ним делиться, он не ради идеи старался, а за деньги…

– Ради какой идеи? – быстро спросил Смольников.

– Не знаю, – пробормотала Лидия, уставившись ему вглаза, словно загипнотизированная. – Он так и сказал, Бориска: Ганин неидейный, он за деньги помогал…

– Очень мило… – прошептал Смольников. – Нуо-очень мило… Так что же получается?! Это был не вульгарный грабеж каких-нибудьВанек-встанек или Кошкиных хвостов вкупе с Молчунами? [24]Значит, политическое преступление? Неудавшийся экс? Выходит, и до насдобрались… Чей же? Ну, понятно, чей… Не зря, не зря предупреждали, что послеограбления в Ефремове, где весьма успешно обчистили отделение Международноготоргового банка, эсеры начнут громить другие провинциальные банки. А мы-тодумали, минует нас чаша сия… Получается, это дело не столько по нашему,полицейскому, ведомству должно проходить, сколько по жандармскому корпусу? Воттебе, бабушка, и Юрьев день! А господин Хворостов, наш главный «вооруженныйЖан» [25] , меня на смех поднимал: Смольников-де нюх свойзнаменитый утратил и зубы источил. Ну вот я сейчас ему этого Бориску с егоидеями и выложу, как туза козырного…

Лидия вздрогнула так, что вынуждена была схватиться за рукавзамечательного смокинга господина Смольникова.

Козырный туз! Бориска хохотал: «У меня в рукаве козырный тузспрятан!» – и выбрасывал с лихим, разбойничьим вывертом свои смертоносные ножи,один из которых предназначался Лидии!

Тогда она избегла беды. Бог оберег! И она решила, что, еслибудет молчать как рыба, молчать, словно язык проглотила, Бог и впредь будет ееберечь. Так что же произошло только что? Что она наделала?!

В самом деле – опасный мужчина этот Смольников! Как, каким,интересно, образом ему удалось заставить Лидию одним махом выложить ему –просто-таки выпалить, задыхаясь от поспешности, от желания во что бы то нистало угодить начальнику сыскного отделения! – то, что она так тщательнопыталась скрыть? Она не просто все выложила – даже назвала имя, которое снедавнего времени являлось ей в жутких снах. В этих снах оно жило отдельнойжизнью, преследовало Лидию, жгло ее, как огнем, вырывало у нее живой сердце!Имя швыряло в Лидию короткие, страшно свистящие ножи с коряво выжженной буквой Мна рукоятке… Поистине гипноз, самый настоящий гипноз! Да будь он неладен, этотСмольников, со своим актерством, со своими вкрадчивыми повадками! Век бы его невидать!

– Боже мой! – выдохнула Лидия. – Что же янатворила…

Слезы ожгли глаза, она всхлипнула.

– Лидия Николаевна, – умоляюще проговорил Смольников. –Не бойтесь. Честное слово, вы подвергались куда большей опасности, когдамолчали. Тогда у негодяя были все шансы остаться непойманным, безнаказанным.Теперь мы хоть что-то знаем о нем и немедля приступим к розыску не человекавообще, а человека совершенно конкретного. Конечно, сфера поиска расширилась.Раньше мы предполагали искать его только среди уголовных, теперь оказывается,что и политических нужно трясти. Мы должны показать вам картотеку преступникови тех и других мастей с приложением их примет. У нас весьма обширная картотекас подробнейшим бертильонажем, а во многих случаях есть даже и фотографическиекарточки наших бывших подопечных. Может статься, этот ваш Бориска уже проходиллибо по нашему, либо по жандармскому ведомству. Вы только скажите, каков онсобой? Какого роста? Цвет глаз его, волос… Что вы разглядели?

Лидия беспомощно моргала, глядя на него. Она разглядела…разглядела… Нельзя говорить! Она и так открыла слишком много!

– Лидия Николаевна… – прошептал Смольников. –Лидия Николаевна, милая, да ведь вы уже столько сказали, что молчать теперьпросто бессмысленно. Осталось только один шаг сделать, чтобы мы точно знали,каков он собой, какого человека искать…

– Извините, господа, – послышался холодный голосрядом. – Надеюсь, вы простите меня за то, что прерываю ваш взволнованныйразговор.

Лицо Смольникова сделалось каменным.

– Извините, сударь, не имею чести вас знать, –процедил он сквозь зубы столь же холодно. – Я – начальник сыскногоотделения Смольников, у нас с Лидией Николаевной экстраординарной важностиразговор, поэтому прошу вас…

– А мне совершенно все равно, кто вы есть, хоть бы исам государь император, – перебил тот же голос, и перед Лидией возникобладатель его, высокий и статный человек лет тридцати пяти, с правильнымичертами лица, чуть вьющимися волосами, зачесанными назад, и каштановой курчавойбородкой, лишь слегка обливавшей крепкие челюсти. У него были близко посаженныесерые глаза, которые весьма неодобрительно смотрели на Смольникова.

– Да вы кто такой и что себе позволяете? – тихо,хмуро спросил начальник сыскного отделения. – Повторяю, разговор наш…

– Извините, Георгий Владимирович, – слабым голосомперебила Лидия. – Это Андрей Дмитриевич Туманский, наш доктор заводской.