Книга Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия - Екатерина Вильмонт

– Но у меня уже два дня нет температуры.

– Вот и хорошо. Короче, раньше среды тебе виздательстве делать нечего.

– Слушай, Олег, тут вот какая история… У меня толькочто была мать Гущина.

– Зачем это?

– За рукописью второго романа примчалась. Он сам якобыв отъезде, но дело не в этом. Можешь себе представить, она спросила, не снялали я копию с этой рукописи. Тебе это не кажется странным?

– Да нет, эти начинающие писатели ни хрена не смыслят виздательском деле, а уж их родственники тем более. Так что не бери в голову. Инадеюсь, к следующим выходным ты уже сможешь поехать со мной в магазин.

– Олег, – засмеялась Тата, – тебе что, твоядама покоя не дает? Вот пусть сама тебе и выберет одежку.

– Да какая там дама, ты издеваешься! Мне сейчас толькодо дам… Светка сегодня явилась…

– Вернулась? – ахнула Тата.

– Слава богу, нет. Просто забрала свое барахло. Знаешь,я смотрю на нее и не понимаю, как я мог… Она словно с другой планеты…

– Что, такая красивая?

– Красивая, но именно что с другой планеты. У меня же сней ну ничего общего… Чужая совсем. Даже сердце не екнуло, представляешь? Онаушла, а я подумал: хорошо, что она меня бросила. Слушай, Наталья, а ты чтосейчас делаешь?

– Читаю верстку Леонидова и варю кисель, а что?

– Кисель? Из чего?

– Из черной смородины.

– Это вкусно, – мечтательно проговорил ОлегСтепанович.

Тате стало его жалко.

– Олег, тебе там грустно, да? Ты голодный? Может,хочешь приехать? Я тебя чем-нибудь покормлю…

– А можно? – обрадовался главный редактор.

– Что за вопрос!

– Ты настоящий друг, Наталья! Купить что-нибудь подороге?

– Нет, не надо.

«Союз брошеных супругов», – вспомнила Тата. Вот ужвоистину… Она достала из морозилки курицу и сунула ее в микроволновую печьразмораживать. Олег живет далеко, в Ясеневе, но в субботу, наверное, быстродоберется, пробок нет.

Он явился через час с букетом:

– Не знаю, что за цветы, но мне понравились!

– Это фрезии, спасибо, Олег.

– Я вот еще соки купил, тебе надо пить… А ты похудела,Наталья. Тебе идет, даже очень. А чем это так вкусно пахнет?

– Курицу с яблоками жарю.

– Курицу – с яблоками? Разве так делают? С яблоками,кажется, утку жарят или гуся?

– Курица тоже вкусно, можешь мне поверить.

– Да, Наталья, тут у твоей двери я вот что подобрал…

Он протянул ей небольшую связку ключей с брелочком в видеякоря.

– Где ты их взял? Это не мои.

– Да вот прямо на коврике у двери валялись.

– Кто-то потерял, наверное. Вечером Ирка придет,попрошу повесить объявление. Хотя, может, кто-то уже обыскался… Сейчас спрошу усоседей.

На площадке было четыре квартиры. Никто из соседей ключей непризнал.

– Скорее всего, гущинская мамаша посеяла, –предположила Тата.

– Ну и черт с ней!

– Да нет, неудобно, вдруг человек ищет… Надо все жепозвонить.

– Ты слишком добрая, Наталья.

– Олег, о чем ты говоришь! – поморщиласьТата. – Что же мне, припрятать чужие ключи потому, что Гущин рукописьзабрал?

– А вот Светка бы ни за что не отдала, – задумчивопроизнес Олег Степанович. – Она бы их лучше в мусоропровод выбросила.

– Не выдумывай! Просто ты сейчас зол на нее. Но ты жевсе-таки женился на ней, прожил почти четыре года…

– Это было помрачение какое-то… Да ну, не хочу я о нейвспоминать. А твоя курица скоро зажарится?

– Сейчас вот картошку почищу и через полчасика будутебя кормить.

– Нет, картошку я сам почищу! – вызвался ОлегСтепанович. – Это я как раз умею!

– Откуда?

– Из армии. Знаешь, сколько я этой картохи перечистил?

– Валяй, – обрадовалась Тата. – А я покамадам Гущиной позвоню. Может, это не она потеряла.

Тата набрала номер, подошел Гущин. Она бросила трубку, ипочти тут же раздался звонок.

– Наталия Павловна, это Гущина, извините, пожалуйста, яу вас случайно ключи не выронила?

– Так это ваши? С якорем?

– Да-да, мои, слава богу. Можно, я заеду за ними?

– Пожалуйста.

– Ну вот, теперь еще какая-то тетка явится, –недовольно проворчал Олег Степанович.

– Да я суну ей связку в дверь и весь разговор… О, а тыи вправду виртуозно картошку чистишь, даже я так не умею! Послушай, Олег, явсе-таки не понимаю…

– Чего ты не понимаешь?

– Почему Гущин у меня рукопись отобрал? Не эту, а ту,первую? Ты от меня ничего не скрываешь? Должен же он был как-то объяснить… Меняэто мучает.

– Наталья, клянусь, ничего я не знаю. Ну не вдумывалсяя в тот момент, я опаздывал на встречу в Министерстве печати, не до Гущина мнебыло. Ну хочешь, я сейчас эту тетку к стенке припру?

– Между прочим, она, перед тем как первый раз сюдаприкатить, соврала, что сынок в отъезде, а он преспокойно дома сидит…

– Слушай, плюнь ты. Подумаешь, великое дело, а ты ужнюни распустила… Ты в него влюблена, что ли? У нас поговаривали, что он затобой ухлестывает! – почему-то рассердился Олег Степанович. – Этоправда?

– Ну да… То есть он вроде как ухаживал за мной, но я жене виновата, он ведь совсем еще молодой, я и не думала…

– Ты на меня не обижайся, но мой дед всегда говорил:сучка не схочет, кобель не вскочит.

– Олег, ты что, с ума сошел? – Глаза Татынаполнились слезами.

– Прости, прости, я не хотел, – окончательнорасстроился он. – Как-то само вырвалось… Наверное, я просто ревную…

– Ревнуешь? – разинула от удивления ротТата. – Ты меня ревнуешь? С какой стати, Олег?

Он вдруг густо покраснел и страшно смутился.

– Ну, я не то что-то ляпнул. Не то имел в виду… Мне затебя обидно, вот это будет точно, – проговорил он и вздохнул соблегчением: выкрутился, кажется. – А давай я сейчас позвоню этому типу ипрямо его спрошу, в чем дело. Хочешь?

Тата на мгновение задумалась.

– Хочу!

– Нет проблем! Набирай номер!

Тата нажала на повтор.

– У тебя есть вторая трубка? Возьми, послушай сама,чтобы потом я не пересказывал… Алло! Павел Арсеньевич? Здравствуйте, васДюжиков беспокоит. Извините, что в выходной день…