Книга От Хитровки до Ходынки. История московской полиции с XII века до октября 1917 года - Игорь Анатольевич Потёмкин

самого дееспособного контингента повлиял и на эту ситуацию. И также чётко заметен всплеск по графам «убийства» и «кражи» в 1916 г., что подтверждает вывод о кривой преступности, которая пошла вверх именно в этом году. Если брать только одни кражи, то с 1916 г. их количество возросло с началом войны. в полтора раза за пять лет, по отношению к 1911 г. В Петербурге и Москве эта цифра ещё больше»[464].

Один фактор увязан с криминализацией разных слоёв населения и подразделяется на несколько направлений: в связи беженством; притоком криминалитета с оккупированных и выселяемых территорий, в том числе в результате побега из тюрем; взлёта преступности беспризорных несовершеннолетних в связи с потерей одного или двух родителей; дезертирством из действующей армии и вернувшихся (временно или постоянно) с фронта, которые не могли честным путём найти себе и своей семье «хорошее место за столом жизни», а также люмпенизацией малоимущих граждан. В силу психологических и экономических причин все подданные Российской империи названных категорий были склонны к совершению преступных деяний, самые простые из которых – мелкие кражи, самые тяжёлые – убийства.

Второй фактор связан с функционированием самой полицией. В связи с уходом на фронт и увеличением объёма работы требовалось соответствующее увеличение штата чинов полиции, чего не произошло, а набираемый состав не имел опыта для розыскной деятельности. Действующее довоенное законодательство, регламентирующее обязанности общей полиции, не отвечало требованиям военного времени и требовало немедленного принятия соответствующих правовых актов. Все обсуждаемые вопросы в Министерстве и Государственной Думе по реформе полиции так и не были экстренно приняты, включая мотивацию полицейского об оплате его труда. Деятельность общей полиции, и в первую очередь, сыскной полиции не была в числе приоритетной государственных мужей разного ранга. Финансовое обеспечение полицейских структур Министерством финансов не выдерживало никакой критики. На местном уровне губернаторы из своего фонда поощряли полицейских редко, только в личном порядке за какие-либо отличия. Хотя требования во время войны были повышенные. Основные поощрения шли за счёт бюджета самой полиции.

Главная заслуга полиции, которая работала в условиях нехватки кадров и недостаточной материальной обеспеченности, всё же в том, что удерживало страну от криминального хаоса. А преступления против личности стали основой в деятельности уголовной полиции.

Хронологически во время войны ситуация с уголовной преступностью в Империи менялась – от резкого снижения её в начале войны, подъёма в 1916-м и взлёта в начале 1917 г. Криминальный мир чётко реагирует на состояние общества, но прежде всего, на социально-экономическое положение в стране, уровень благосостояния граждан и способность власти обеспечить их личную, включая имущественную, безопасность.

При этом полиция столкнулась с такими последствиями военного времени как беженство и неконтролируемая миграция, которой пользовались преступники, взлёт детской преступности вследствие беспризорности и осиротения детей, появление новых видов преступлений, на которые надо было оперативно реагировать, а также люмпенизацией малоимущих граждан, которые пополняли ряды преступников.

Основной оплот в борьбе с уголовными преступлениями – это успешность работы сыскной полиции по пресечению и раскрываемости разного рода преступлений. При сыскных отделениях Москвы и Петрограда создавались летучие и ломбардные отделения для наблюдения в общественных местах и выявления личностей, сдававших в ломбарды краденые вещи. Работу сыщиков осложняли мигрировавшие преступники всех мастей, прежде всего, «пришлые карманники», которые являлись новой фигурой, поскольку ранее не состояли на учёте сыскного отделения и воры-гастролёры, состоящей из домушников и шниферов – высший разряд домушников, взламыватели сейфов. На страницах «Вестника полиции» не раз поднимались вопросы, связанные с наплывом воров-рецидивистов в обе столицы. «Квартирные воры и приезжие взломщики-кассиры, особенно те из них, которые вошли в долю с местными наводчиками, работают нисколько не хуже, чем в мирное время. Обыватели стонут от их набегов…»[465]. Департаменту полиции и сыскным отделениям приходилось совершенствовать формы и методы борьбы с уголовной преступностью.

Вынуждена полиция была бороться в годы войны и с нарушителями «сухого закона». С 17 июля 1914 г., т. е. с началом мобилизации была прекращена торговля крепкими спиртными напитками, но не тотально. Исключение сделали для трактирных заведений 1 разряда и буфетов при клубах и собраниях. А 22 августа уже по Высочайшему повелению состоялся Указ, прозванный «сухим законом», о воспрещении продажи спирта, вина и водочных изделий для местного потребления на территории всей Империи до окончания военного времени. На волне патриотизма это было воспринято народом благосклонно. Так, например, полученные данные от сыскной полиции по г. Москве и от московского прокурора говорят, что число преступлений всех категорий серьёзно сократилось. В первую очередь, нанесение телесных повреждений более или менее тяжких, совершаемых чаще всего в состоянии алкогольного опьянения, с июля по декабрь 1914 г. в Москве резко сократилось[466].

«Вопреки сложившимся мнениям о лидерстве Петрограда и Москвы в нарушении «сухого закона» и правонарушениях на почве пьянства во время войны, большое число таких нарушения было и в провинции, и в сельской местности… Преступления же против личности и собственности, связанные с употреблением спиртного в рассматриваемый период были в большей степени присущи большим городам, в первую очередь Петрограду и Москве…»[467]. Но дальнейшие события 1916 г. показали, что «отрезвление действительно было лишь косвенным фактором, влияющим на преступность, и с изменением общественных настроений и дестабилизацией экономической жизни преступность вновь набрала обороты, а фактор «отрезвления» сыграл диаметрально противоположную роль: вынужденная трезвость сама по себе породила новые виды преступности»[468]. Интересное заключение исследователя О.А. Чагадаевой, всесторонне исследовавшая проблему антиалкогольной кампании во время войны.

«Деятельность полиции по борьбе с нарушениями «сухого закона» в военное время можно условно разделить на периоды, хронологически привязанные к этапам участи России в Первой мировой войне»[469]. Выделяются следующие этапы. Первый период: с начала лета – до лета 1915 г. Второй период: с лета 1915 г. и до лета 1916 г. Третий период: с лета по осень 1916 г. Четвертый период: с декабря 1916 г. по февраль 1917 г. Уже во втором периоде наблюдается увеличение роста незаконной продажи спиртного, кривая нелегального производства и потребления увеличились. «В Москве Общество владельцев трактирных заведений жаловалось Главе городской управы, что спиртные напитки свободно продаются во всех лучших ресторанах, а в трактирах принято распивать спирт»[470]. Московский градоначальник генерал-майор В.Н. Шебеко в приказе по Московскому градоначальству и столичной полиции от 31 марта грозно объявил: «…В трактирах и ресторанах, особенно первоклассных, продолжается тайная продажа и распитие вина, подтверждаю по полиции к точному и неуклонному руководству приказы о строгом надзоре за исполнение обязательных постановлений. Предлагаю приставам предупредить всех владельцев заведений трактирного промысла, что за торговлю крепкими напитками или за допуск распития вина в их заведении, они будут подвергаться много тюремному заключению, без замены штрафов. Должен также обратить внимание полиции на непомерно развившуюся в Москве торговлю политурой и другими суррогатами спиртных напитков. Строгое наблюдение за недопущением таковой продажи возлагаю на личную ответственность… полицейских чинов. …Они будут подвергаться мною самому строгому взысканию, до увольнения со службы включительно»[471].

А что касается «оценки в целом работы полиции по борьбе с нарушениями «сухого закона», приведём один интересный и объективный вывод: «На деле большинство преступлений против «народной трезвости»…раскрывалось именно полицией, о чём свидетельствует, в частности, статистика самого Главного управления неокладных сборов и казенной продажи питей»[472]. Наиболее успешно чины полиции боролись сов семи нарушениями «сухого закона» в годы войны в Петрограде и Москве.

Кроме борьбы с преступлениями, полиция уделяла не последнее место обеспечению общественной безопасности, неразрывно связанного с охраной общественного порядка, массовым протестным выступлением населения и погромами. Достаточно вспомнить еврейские и немецкие погромы. Антинемецкие манифестации в Москве переросли в погромы. Беспомощность московского Главнокомандующего Ф.Ф. Юсупова и градоначальника А.А. Адрианова, не сумевших вовремя разглядеть опасную ситуацию, повлияла и на бездействие полиции, не получившая указания свыше.

«Условно обеспечение общественной безопасности силами полиции во время войны можно подразделить на несколько направлений: в связи с массовыми демонстрациями и манифестациями; контроль за общественными собраниями и совещаниями, увеселительными мероприятиями; недопущением незаконных сборов, сходок, собраний, публичных чтений и лекций; недопущение «торговых погромов» на рынках и в магазинах в связи с удорожанием и спекуляцией, своевременное реагирование на нарушения общественного порядка в связи с этим; контроль за «гражданскими» пленными – подданными воюющих с нами государств, выселенных вглубь Империи или оставленными на местах под надзор полиции; обеспечение общественного порядка при охране