Книга Мороз и ярость - Лиззи Принс

сестра, не обращая на меня никакого внимания. Мы с Атласом идем плечом к плечу, пока наши ботинки хрустят по каменным ступеням, ведущим с пляжа на веранду. Я не хочу, чтобы он прикрывал мне спину, и, думаю, он чувствует то же самое.

Как только мы ступаем под балкон, становится как минимум на десять градусов прохладнее. Мы проходим через арочный дверной проем и входим в дом. Мои глаза сразу привыкают к более темному интерьеру, и я осматриваю каждый дюйм, который могу видеть. Мы находимся в большой комнате или каком — то общем жилом пространстве. Слева есть диван и несколько кресел. Справа еще один набор стульев, расставленных перед большим камином. Над каминной полкой висит массивная фотография разбивающейся волны. Стены здесь выложены тем же разноцветным камнем, что и снаружи дома. Пол выложен крупной плиткой различных оттенков серого.

Ничто не выглядит потрепанным или грязным, но во всем есть что — то старое и устаревшее. Воздух влажный, и в нем чувствуется легкий землистый аромат. Это не неприятно, но еще одно подтверждение того, что этот дом существует здесь намного дольше, чем я живу.

Остальные, должно быть, вошли в дом через другие входы, потому что здесь только я, Атлас и наша версия Айянны. Еще одно сканирование комнаты, и я насчитываю по меньшей мере четыре камеры. Они расположены под разными углами, чтобы запечатлеть как можно большую часть комнаты. Не похоже, что они пытаются их скрыть. Мы все знаем, что эти Игры транслируются по телевидению. Им нужно каким — то образом добывать видеозапись, и непрактично, чтобы дроны отслеживали нас внутри.

— Прошу вас следовать за мной. — Наш гид жестом указывает нам вперед, улыбаясь Атласу через плечо, как будто хочет съесть его на закуску. Становитесь в очередь, леди.

Его лицо остается все той же бесстрастной маской. Взгляд женщины скользит ко мне, и ее глаза слегка прищуриваются. Ее ноздри раздуваются, как будто она нюхает воздух, но затем она подмигивает мне, как будто мы сообщники. Мой шаг замедляется, и я заставляю свое сердцебиение замедлиться. Это было просто подмигивание. Она не может знать, кто я. Атлас хмуро смотрит на меня, но я игнорирую его.

Она ведет нас к извилистой деревянной лестнице и начинает подниматься по ней, покачивая бедрами. На ней леггинсы с рисунком и полосатый топ. Ее темные волосы почти достигают верхней части ягодиц. Несмотря на другую прическу, она выглядит примерно того же возраста, что и Айанна. Либо эти женщины девятирняшки, либо здесь замешана какая — то фантастическая генетика.

Я не могу почувствовать, есть ли в ком — то божественная кровь, но в этой женщине есть что — то другое, чего я не могу понять. Атлас проводит костяшками пальцев по моей руке. Я вздрагиваю в ответ и проклинаю свою нервозность. Еще мне хочется пнуть себя, потому что женщина уже на полпути к лестнице, а я пялюсь на нее, не обращая внимания. Это хороший способ покончить с собой.

Я украдкой бросаю взгляд на Атласа, чтобы понять, разглядывает ли он задницу, которая очень бросается в глаза. Я полностью ожидаю увидеть, как его глаза следят за ее движениями; черт возьми, я едва могу отвести взгляд. Я удивлена, что его взгляд направлен поверх головы женщины, и на его лице снова появляется то же самое безжизненное выражение.

Наверху лестницы нас ведут по темному коридору с закрытыми дверями по обе стороны. Женщина останавливается на полпути по коридору. Она толкает дверь справа, но не заходит внутрь. Она делает несколько шагов дальше, к следующей двери с той же стороны, и повторяет движения.

— Вот и все. Все необходимое находится в вашей комнате и ванной. Пожалуйста, не стесняйтесь осмотреть Уотерхаус на досуге. Мы просто просим вас прийти на ужин в восемь. Выбирайте яд. — Она указывает на две открытые двери с озорной улыбкой на лице.

С этими словами одна из наших девяти ведущих покидает нас, направляясь по коридору в противоположном направлении, откуда мы пришли. У меня много вопросов. Хотела бы я обратиться к Атласу и узнать обо всем, но он не мое доверенное лицо. Он мой конкурент.

Остальные живут на этом же этаже? У нас есть собственное крыло? Дом огромный, но настолько ли он большой? Я даже не собираюсь беспокоиться о том, где мы сегодня будем ужинать. Я разберусь с этим позже.

— Ты думаешь, она имела в виду это буквально? — Атлас неожиданно выводит меня из суматошных мыслей. Как это продолжает происходить? Каждый раз, когда я нахожусь рядом с ним, мои мысли рассеиваются, и я перестаю обращать внимание на окружающий мир. Это опасно в любое время, но во время этих испытаний это может привести к летальному исходу.

Моему мозгу требуется секунда, чтобы осознать его вопрос. Он спрашивает об упоминании яда.

— В этой Игре я бы ничего не принимала за чистую монету.

Мы с Атласом смотрим друг другу в глаза. Между нами расстояние по меньшей мере в фут, но мне так не кажется. Он в моих ощущениях, само его существо подавляющее и властолюбивое. Его энергия давит на меня, как физическое прикосновение, хотя его руки висят по бокам.

Мой комментарий адресован ему так же, как и этому дому? Велика вероятность. Это напоминание о том, что я его не знаю. Когда — то он был добр ко мне. Дважды, если считать, что он ухаживал за мной и спал на моем полу. Хорошо, может быть, три раза, если я включу танцы, и это большое «если».

Брови Атласа хмурятся, и он кивает, заходя во вторую комнату, не сказав больше ни слова. Боги, он неразговорчивый и сбивающий с толку. Впрочем, как я могу винить его? Мы участвуем в соревновании, где участники часто гибнут от рук других конкурентов.

Я выдыхаю и направляюсь в первую комнату, обрадовавшись, когда обнаруживаю замок на двери. Я сомневаюсь, что когда — нибудь смогу нормально спать во время Игр, но, по крайней мере, мне не нужно беспокоиться о Престоне и его прихвостнях, которые войдут в эту комнату.

Комната больше, чем в комплексе, но ненамного. Она такая же спартанская, но по — другому. Стены из того же камня, что и везде, что я видела в доме. Над кроватью висит еще одна фотография, точно такая же, как на каминной полке внизу. На ней изображена стремительная река. Интересно, не работает ли одна из сестер фотографом.

Односпальная кровать установлена низко над землей на деревянной