Книга Помощница и её писатель - Анна Шнайдер

намного больше, чем просто красивый мужчина с фотографии, расположенной на задней стороне обложки. Он превратился в человека, которым я не могла не восхищаться. Я не всегда понимала его, но не восхищаться — не могла.

Я чувствовала себя кошкой, которую от души накормили сметаной. А потом ещё и хорошенько погладили по шерсти и почесали за ушами — так замечательно мне было вышагивать по залу среди бывших коллег, здороваться и улыбаться. Порой мы с Олегом перебрасывались с кем-нибудь ничего не значащими фразами, но в основном пока что нас никто не трогал.

В дальнем конце зала была расположена сцена — пока она пустовала, — а перед ней стояли длинные столы с табличками. Рассадили всех по отделам — я видела надписи «бухгалтерия», «отдел продаж», названия редакций и так далее, — и отдельный стол был для приглашённых гостей вроде нас с Олегом. Пока никто не садился, видимо, все ждали приезда генерального и начала торжественной части, и народ кучковался в пространстве, освобождённом от столов — сбоку от них и за ними, а ещё перед сценой. Чтобы гостям не скучалось, по залу ходили официанты, предлагали всем шампанское и канапе, такие крошечные, что наесться ими было просто нереально.

В результате от первого же глотка шампанского у меня зашумело в ушах.

— Ты аккуратнее с алкоголем, Нина, — посоветовал Олег. Он тоже взял бокал, но не пил из него. Сказал, что нужно «для антуража», а я подивилась тому, что организаторы мероприятия не озаботились о безалкогольных напитках. Или они думают, что сотрудники издательств — исключительно пьющие люди? — А то получится как в одной моей книге, когда мозги у героя были в одном месте, а туловище — в другом.

— Я постараюсь, — пообещала я, энергично кивая. — Ой, смотрите! Там Борис Травников стоит, вы его знаете? Он в нашей редакции издавался, такой классный му…

— Знаю, — перебил меня Олег. — Согласен, мужик классный и весёлый. Бывший мент, кстати. Пойдём, поздороваемся.

Травников уже и сам нас увидел и, расплывшись в улыбке сквозь пышные усы, пошёл навстречу. Кивнул и, дождавшись нестройного приветствия, дружелюбно сообщил:

— Вы тут фурор произвели, ты в курсе, Олег? Все шёпотом обсуждают ваше совместное явление и что дальше будет. Я, честно признаюсь, понятия не имел об этой истории, но меня уже успели просветить.

— Ничего интересного, — пожал плечами Бестужев и выдал такое, из-за чего я чуть не поперхнулась шампанским: — Нечто подобное всегда и случается, когда Золушки связываются с принцами.

Травников расхохотался.

— Олег, ты в своём репертуаре. Что делать-то планируешь? Ты же не просто так сюда притащился? Не помню, чтобы ты раньше на корпоративы ходил. А зря! Герасимов всем авторам, которые приходят, дарит благодарственные письма и здоровенные новогодние корзины. Там даже чёрная икра есть!

— Он эти корзины дарит всем, не только тем, кто приходит. Мне её курьер приносит. Я коньяком оттуда уже целый шкаф дома забил, всё думаю продать, но не уверен, что это законно. Ты мне скажи, как бывший сотрудник полиции — не арестуют меня, если я вздумаю личные запасы алкоголя сбыть за копеечку? А то мало ли что.

Травников опять расхохотался, захлёбываясь смехом, даже побагровел от натуги, да и мне было смешно, особенно от выражения лица Олега — как всегда, абсолютно бесстрастного, не поймёшь, шутит он или нет.

Но долго смеяться нам не довелось, потому что в зал наконец вошёл генеральный.

В сопровождении своего сына, конечно же.

69

Олег

Присутствие в зале Андрея Герасимова Олег ощутил по тому, как напряглась рука Нины, которой она цеплялась за его предплечье. Девушка вообще не отлипала от Бестужева с тех пор, как они вошли в ресторан — по-видимому, так она ощущала себя увереннее и защищённее.

По правде говоря, Олег тоже. Да, его социофобия с некоторых пор стала гораздо менее выраженной, но всё же совсем она не прошла, и он и поныне чувствовал себя не слишком уютно рядом с большой компанией людей. Никто этого не замечал, и не потому что не присматривался — просто Олег не подавал виду. Только становился ещё более невозмутимым снобом, чем обычно, но это никого не удивляло. Мало ли, какие странности могут быть у писателей?

Поэтому Олег сейчас тоже, как и Нина, находился в стрессе. Вот только это нисколько не мешало ему ни думать, ни рассуждать, ни говорить.

Оглянувшись, Бестужев увидел Арсения Викторовича, который уже перебрасывался парой слов с главным редактором, а рядом с ним стоял Андрей под руку с настолько искусственной девушкой, что Олег даже залюбовался. Практически ожившая кукла Барби — ноги от ушей, загорелые и слегка блестящие от лосьона, максимально открытое тёмно-красное платье — юбка чуть ниже попы, декольте в стиле «сисек много не бывает» и вырез на спине. Олег, как и его мать, считал подобную одежду исключительно вульгарной и бессмысленной — тогда уж надо купальник сразу вместо платья надевать, чего мелочиться?

Волосы у девушки были чёрные и не менее блестящие, чем кожа, собранные в высокий хвост, кончики которого хлестали по спине при каждом движении. Наверное, это было бы красиво — всё-таки волосы шикарные, — но у Олега подобная причёска вызывала ассоциации с лошадью. Что касается лица незнакомки, то и здесь всё было в рамках созданного образа — мило и кукольно. Большие глаза, издалека непонятно, какого цвета, губы «уточкой», нос, скорее всего, исправленный пластическим хирургом, и впалые щёки, тоже явно претерпевшие изменения у специалистов.

— Марина Левинская, — сказал Травников негромко, тоже разглядывая вошедших. — Значит, слухи врут, и она по-прежнему невеста Андрея. Иначе вряд ли он бы её сюда привёл.

— А что именно врут слухи? — поинтересовался Олег, отворачиваясь от созерцания спутницы Герасимова-младшего.

— Ну как, — хмыкнул Травников, — говорили, что она его бросила. Узнала, что он… хм… расстался со своей девушкой только через неделю после помолвки с ней, и бросила.

— Бред какой, — проворчала Нина, морщась. — Да и в