Книга Лабиринт Принца Пустоты - Ольга Дмитриевна Силаева

Лабиринт Принца Пустоты

Пролог

Таисса сидела на пригорке под пасмурным небом. По камням, покрытым мхом, журчал ручей, а над головой трепетали низкие ветви золотого клёна.

А навстречу ей по знакомой до боли лиственной аллее шёл Вернон Лютер.

…Который, в отличие от неё, был одет. Таисса моргнула, разглядывая свои голые колени. Если она снова оказалась на каменистом пригорке в Кобэ под ржавыми кронами лиственниц, то почему в таком виде?

Листья зашуршали под лёгкими шагами, пока начищенные серые ботинки не остановились прямо у ручья. Таисса подняла голову.

– Мы уже встречались вот так, – заметил Вернон, окинув её взглядом. – Только в тот раз на тебе было чуть больше надето, Таисса-скромность. Решила перейти в ряды поклонников природы?

– Обязательно позову тебя, когда буду нагишом прыгать через костёр, – серьёзно согласилась Таисса. – Кстати, а где моя одежда? И где мы сами, если уж на то пошло?

Вернон смерил её непонятным взглядом.

– А что ты помнишь?

Вдали за верхушками деревьев сверкнула молния. Грома не было. Таисса нахмурилась.

– Я помню… что мы победили. Альянс был разгромлен, Тьена вытащили из криокамеры, твой отец избавился от проклятия нанораствора…

Вернон болезненно поморщился.

– Да, вот с этим я бы погодил. А дальше?

…чёрные воронки, заслоняющие небо, мир переворачивается, крики, не хватает воздуха…

Образ мелькнул и исчез, мгновенно растворившись. Таисса подняла бровь.

– Это видение, Вернон? – спросила она негромко. – И Вернон ли ты?

Вместо ответа Вернон кивнул ей.

– Подвинься.

Таисса послушно сдвинулась на камне, и Вернон уселся рядом с ней, небрежным движением сбросив пиджак. Накинуть его ей на плечи он даже и не подумал.

Таисса покосилась на него.

– Может, хотя бы рубашкой поделишься?

– Вот ещё, портить такой вид, – фыркнул Вернон, не двигаясь с места. – Даже у приговорённого к жизни должно быть последнее желание, а мне, я заметил, даже выпивку не предложили.

– По-моему, того давнего ящика виски на яхте, когда мы плыли за ключом в Храм, тебе более чем хватило, – машинально парировала Таисса. – И вообще, не стоит.

– О, я не буду пить ещё очень, очень, очень долго, – неожиданно серьёзно промолвил Вернон. – Отныне мне нужна трезвая голова.

Он помолчал.

– К слову, Таисса-добропорядочность. Помнишь, в Храме ты готова была пойти на всё, лишь бы твоему Светлому не пришлось стать Стражем и мучиться целую вечность? Даже хотела отказаться от самой себя?

Таисса кивнула.

– Не поступай так больше, Пирс, – очень серьёзно сказал Вернон. – С тех пор как в твою жизнь всеми правдами и неправдами влез младенец, твоя жертвенность потянулась уже в какие-то запредельные глубины. – В его взгляде сверкнуло ехидство. – Не то чтобы ты и раньше не бросалась в омут, но раньше ты хотя бы надевала купальник.

Таисса посмотрела на него с упрёком, сдерживая улыбку.

– Что? – Вернон хмыкнул. – Я мог бы дать своей фантазии волю и попросить сразу перенести нас в постель, знаешь ли. Со всеми вытекающими, включая ванну из шампанского.

– Попросить кого? – в упор спросила Таисса.

Выражение лица Вернона оставалось лёгким и небрежным, но Таиссе показалось, что сумерки вокруг них сделались гуще. Лиственницы призраками выступили из теней, и вода в ручье сделалась серой, как пепел.

– Вернон, что случилось? – совсем тихо спросила Таисса.

Невидимый ветерок прошёлся по клёнам, и на голову Вернону приземлился кленовый лист, тут же запутавшись в его волосах.

– Просто запомни, – отозвался Вернон. Его взгляд, очень спокойный, поднялся к макушкам лиственниц, где воздух вновь разорвала далёкая молния. Беззвучно, но, кажется, уже ближе. – Порой твоя тяга к спасению утопающих заканчивается помолвками абы с кем, инъекциями чёрт знает чего и прочими блестящими решениями. Меж тем некоторые не хотят, чтобы ты отказывалась от себя и превращалась в кого-то другого.

Тёплые пальцы коснулись её обнажённого плеча.

– Я, например.

Таисса осторожно протянула руку и вынула кленовый лист из волос Вернона. Закрутила его в пальцах. Пасмурное небо сделалось ещё темнее, но на губах Вернона по-прежнему была спокойная улыбка.

– Заметила, как мы всё время попадаем вместе в очередную неприятность, Таисса-приключение? Ты моя плохая привычка, знаешь ли. От твоего общества так же трудно отказаться, как от горького виски с мандаринами.

– Не помню, когда последний раз видела тебя с мандаринами.

– Я всегда тщательно прячу кожуру.

Таисса попыталась улыбнуться, но не смогла. Что-то происходило, и молчание Вернона пугало её сильнее, чем любой ответ.

– Мы даже не пытаемся убежать, – сказала она, глядя на молнии, всё чаще сверкающие в разрывах туч. – Это плохой сон? Вернон, что это?

Что-то прохладное скользнуло ей на палец. Таисса опустила взгляд на свою руку – и с изумлением посмотрела на Вернона.

На её пальце сидело деревянное кольцо. Две фигурки у огня, скрытые в неброском кристалле. А внутри, Таисса помнила, была спрятана настолько дорогая и сложная электроника, что хватило бы построить небольшой гиперзвуковой истребитель.

Когда-то под воздействием нанораствора Таисса отшвырнула это кольцо прочь. И горько сожалела об этом, придя в себя. А теперь…

– Ты возвращаешь его мне, – тихо сказала она.

– Не с предложением о помолвке, Пирс, не надейся. – По лицу Вернона скользнула тень былой ехидной улыбки. – Но когда-то оно спасло тебя и одного Светлого от очень больших неприятностей.

– Не говоря уже о парне по имени Альбини, – пробормотала Таисса.

Лицо Вернона застыло.

– Его больше нет, Таисса-ностальгия. Время течёт только в одну сторону.

Он вскинул голову.

– И оно заканчивается.

Внезапный порыв ветра вскинул ветви клёна, ударил в лицо. Вернон встал, и Таисса вскочила вслед за ним.

– Мне не хватает слов, – проговорил Вернон, не отрывая от неё взгляда. – Впервые в жизни, наверное. Вдвойне глупо, потому что, когда ты снова меня увидишь, их будет даже слишком много. Но сейчас…

Облако ржавых игл неслось по аллее с облетающих лиственниц. Небо, исчерченное молниями, уже не притворялось настоящим. Но Таисса смотрела на реального Вернона, не на видение.

И этот Вернон прощался с ней. Он сказал, что они снова увидятся, но…

– Вернон…

– Самое любимое моё слово. – Лицо Вернона осветила усталая улыбка.