Книга Ангелы по совместительству. Проводы империи - Ирина Сыромятникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кэп, тут нет колодца. – Подошедший Рурк приветствовал меня небрежным кивком. – Что делать будем?
– Я знаю, где найти воду! Но сначала…
Обыск лагеря изгоняющих был сделан быстро, но профессионально. Сняли с ворот медные светильники (понравилась форма), выломали из стен заготовки под печати, все равно не используемые по назначению, где-то откопали шесть штук фарфоровых ваз весьма изысканной формы (подозреваю – рукомойники), Шаграт вынес из домика местного начальства цветные коврики, в кабинете главного босса отыскался халтурно замаскированный сейф. Монеты, письма, свитки с печатями, какие-то бляхи – все отправилось в мешок. Я повертел в руках и добавил в кучу три книги с черепами и костями на обложках (содержимое – выдеру, а переплет использую под дневники). Сваленным в кучу останкам устроили крематорий (есть в боевой магии проклятия, от которых даже кости горят как трут). Серьезно обсудили возможность снести все это убожество до основания, но тут из города приперся какой-то унылый тип и стал раскладывать в пыли на дороге золотые монеты, цепочкой, уводящей вдаль (как бы намекая). Дождались, когда размер выкупа перевалит за третью сотню, и собрали все.
Ли Хан, наблюдавший за творящимся шабашем с омерзением, тщетно пытался испортить нам настроение:
– Почему вы решили, что власти не смогут призвать вас к порядку силой? Вот вы тут безобразничаете, а они там – готовятся!
– Забей и забудь! Сильных черных тут не может быть в принципе. – Я потыкал пальцем. – Смотри, они живут в КАЗАРМЕ! А до обучения допускают только самых ПОСЛУШНЫХ!!! И еще удивляются, что у них уровень выше четвертого не поднимается – все, кто сильнее, дохнут еще на обретении. Потому что вот, – указал я на догорающий погост. – Черные, конечно, одиночки, но люди же! Даже мы не можем спокойно относиться к смерти себе подобных, иначе не существовали бы до сих пор. Здешняя система идеальна для того, чтобы выкосить носителей черного Источника, не допуская бунта. Возможно, у них получилось бы, но нежити успеют первыми.
– Возможно, черные должны…
– А нежити тебе что-нибудь должны? Так пойди и стребуй!
– И что вы предлагаете сделать?
– А почему мы должны что-то делать? Тьфу на них! Мы едем в Кунг-Харн!!!
За бериллами, и заберем их все до единого, ничего не оставим!
Мы демонстративно проехали по убогому прибежищу са-ориотских колдунов, вызывающе ревя моторами и походя снеся несколько заборов (грузовики не вписывались в поворот). Городишко словно вымер, ни одного желающего оскорбить нас взглядом, тем паче – возмутиться, нам не встретилось. Мы долили в радиаторы воды из фонтана на центральной площади, от души плюнули в него и уехали с сознанием выполненного долга.
Покой и воля
Ссора двух черных магов – стихийное бедствие, а если помирятся, то вообще армагеддон.
Не так Су’Никар представлял себе возвращение в Тусуан, не так. Он, конечно, не ожидал цветов и песен, но полагал, что за недостачу лошадей Ана’Рассе будет отчитываться сам. Вместо этого лидер отряда, задрав хвост, умчался на доклад к Наместнику, и все хозяйственные хлопоты легли на плечи Су’Никара.
Хлопоты, а еще – новый пастырь, таскающийся за отрядом хвостиком, но при любой попытке заговорить шарахающийся прочь. Видать, решил, что ужасные колдуны его коллегу съели. И видят боги, если Су’Никар сегодня не пожрет нормально, так и произойдет.
Последние метры пути давались мучительно – все в горку да в горку. Лареш, единственное в Тусуане поселение черных, манил впереди, однако именно сейчас слабость была недопустима: стоит позволить подчиненным улизнуть с вещами, и считай, что подарил – все, что удается донести до дому, черный считает своим законным трофеем. А за утрату объясняться кому?!! Су’Никар рыкнул на обнаглевшую молодежь и твердой рукой повел отряд к хранилищам, сдавать скотину и амуницию. И вот только там, слушая краем уха привычно бухтящего хозяйствующего, Су’Никар начал понимать – с городом что-то не так.
Сквозь пелену раздражения и усталости просачивались мелкие странности, отклонения от привычного хода вещей. Например, то, что в конюшне практически нет взрослых, тем не менее оставленные без присмотра ученики гребут и скребут как очумелые (готовятся, что ли, к чему?). Внезапно припомнилось, что стражники на въезде в город караулили шлагбаум впятером, причем именно караулили, а не кемарили в тенечке. Да и барыг, всегда первыми вылезающих навстречу возвращающимся отрядам, видно не было. Когда хозяйствующий спокойно, без воплей и разбирательства, расписался за утрату двух лошадей и шлепнул на приходный лист замысловатую печать, Су’Никара охватило легкое беспокойство.
Где все? Ночных гостей изгоняющий не чувствовал, а другого повода бросить работу на подмастерий не видел. И не поймешь: то ли Наместник всех со службы отпустил, то ли всеобщую мобилизацию объявили. А может (есть в мире место чуду!), проверяющие с юга приехали?
Нервозность командира передавалась отряду – подчиненные крутили головами, ученики уже вовсю шушукались с конюхами (им можно – статусом они не рискуют), а вот вожаку требовалось отреагировать на вызов вне зависимости от обстоятельств (продемонстрировать, так сказать, уверенность в себе).
Су’Никар нахмурился. Что могло всех так торкнуть? В голову лезли предположения, все как одно – безумные. Стараясь выиграть время, изгоняющий вышел на улицу и напряг память, пытаясь воскресить в уме проделанный путь, любые встреченные на дороге странности. Что-то ведь бросилось ему в глаза… На повороте – широкий след, смятая большим полукругом трава, обтрепанные ветки разросшихся у дороги кустарников… Довольно высоко, надо сказать, обтрепанные, выше, чем от телеги.
Су’Никар прикинул время, возможный маршрут и поймал за шиворот ближайшего конюха (запечатанного малолетку, из безнадежных):
– Тут на днях два больших грузовика не проезжали?
Мальчишка лихорадочно закивал, потрясенный его проницательностью. Су’Никар брезгливо оттолкнул мелкого.
– Что-то мне уже домой не хочется. – С’Анишу погладил раненое плечо.
Су’Никар расправил плечи:
– А вот я – пойду!
И пошел, потому что бегать от неприятностей недостойно изгоняющего. Кроме того (следует посмотреть правде в лицо), податься им все равно больше некуда.
Хранилище амуниции было последним зданием на его пути, построенным с оглядкой на Уложение (и двойной защитой – без нее никак, когда рядом живет такая гопота). Миновав добротные ворота, дорога вздыбливалась подобием брусчатки, а дальше, за невидимой линией несуществующей ограды, начинался разноцветный хаос построек, в которых только наметанный взгляд изгоняющего мог признать человеческое жилье.
Стражники у шлагбаума поглядывали на вновь прибывших с заговорщицким видом. Су’Никар скрипнул зубами и ни о чем не спросил: по́шло любопытничать – недостойно боевого командира. Лареш – это вам не Крумлих и даже не Суроби-хуссо, тут параграфами Уложения не отделаешься. В городе практиковался свой, совершенно непонятный для посторонних этикет, ревниво хранились традиции, для обычного са-ориотца выглядящие как подсудная ересь. Каждый из почти тысячи обитавших в Лареше черных точно знал, что может себе позволить, когда и по отношению к кому, причем никакой связи с Уложением это знание не имело. Нельзя сказать, что пастыри ни о чем не догадывались, но… Последний случай «боевого безумия» среди местных случился десять лет назад, несмотря на обилие полудиких новичков и общие для всей империи сложности (своего рода достижение!). Наверное, поэтому Лареш и не трогали.
