Книга Эффект бабочки - Джеймс Сваллоу

Он покачал головой, сел на левую кровать и засунул под нее руку. Пальцы нащупали картонную коробку, и он вытащил ее наружу.

Эван вздохнул с облегчением, когда увидел, что коробка доверху набита старыми тетрадями. Он взял одну из них с самого верха.

«7 лет», — вслух прочитал Эван надпись на обложке. Взвесив тетрадь на ладони, он огляделся. Темная маленькая комната общежития напоминала палату Ленни и тюремную камеру, которую он делил с Карлосом, и Эвану тяжело было находиться здесь.

Засунув тетрадь под мышку, Эван направился искать безлюдный уголок на территории колледжа. Поначалу ему казалось, что для перехода была необходима тихая, спокойная обстановка, но безумный скачок в камере Карла убедил его, что это не так. Теперь ему становилось ясно, что чем чаще он возвращается в прошлое, тем легче подтолкнуть разум к восприятию слов, написанных на бумаге, а остальное доделает сознание.

Он сел под деревом, опершись спиной о ствол. Неподалеку салаги из братства «Те-та» бросали желтую пластиковую тарелку и весело обменивались шутками. Он узнал двоих из них, тех, которые помогали ему организовать романтический ужин с Кейли, но они полностью его игнорировали. «А почему нет? Ведь они не знают меня. Мы никогда не встречались, и ничего этого не было».

Эван вернулся к своей тетради и листал страницы до тех пор, пока не нашел запись, сделанную на следующее утро после смерти отца. Он начал читать вслух, произнося слова нараспев, будто это была какая-то бесконечная мантра.

«Сегодня я паеду к моему отцу, — Эван почувствовал растущее внутри его головы давление и позволил ему накрыть себя волной и поглотить его. — Его завут Джейсон и он сумашетший».

Боковым зрением он заметил, как на него странно посмотрел парень, который в свое время носил на голове салатницу. Первокурсник из братства «Тета» поймал желтую тарелку, и Эвану показалось, что она завибрировала в его руках, как колокол от удара. Он продолжал читать, чувствуя, как все вокруг него начинает подрагивать и колебаться.

«Надеюсь, он разрешит мне называть его Папа».

Послышалось слабое эхо мужского голоса, и…

Эван заморгал, ослепленный ярким светом флуоресцентных ламп.

— Сынок? — слова эхом отскакивали от голых железных стен комнаты для свиданий, и Эван поежился, переживая момент смятения, возникающий при каждом переходе в его подростковое тело. Подняв глаза, Эван увидел, что Джейсон Треборн смотрит на него с теплом и любовью.

— Ты говорил что-то насчет своих глаз? — Поинтересовался он. — С тобой все нормально? Ты выглядел так, будто на секунду отключился.

«У меня есть кое-что, о чем только он смог бы мне рассказать. Вопросы». Эван вспомнил разговор с матерью и взял себя в руки.

— Слушай, Джейсон… Папа, — начал он низким голосом. — Мне срочно нужны от тебя ответы на некоторые вопросы, которые помогут мне исправить то, что я натворил.

Пару секунд на лице Джейсона было недоумевающее и смущенное выражение, но в следующее мгновение он понял причину внезапных перемен в поведении и разговоре Эвана. Кровь отлила от лица Джейсона, и оно стало белым, как бумага.

— О нет, — выдавил он. В его голосе слышалось страдание. — О, Боже, только не это! Мой бедный мальчик. Бедный маленький Эван…

— Слушай меня, Джейсон, — прошипел Эван. — Я хочу, чтобы ты сосредоточился.

Отец печально покачал головой.

— Ты тоже часть этого, не так ли? Я молился, чтобы действие этого проклятия закончилось на мне.

Эван коснулся его руки.

— Но это на тебе не закончилось, и потому мне нужна твоя помощь. Мне нужно знать, как все изменить, сделать правильно, и ты единственный, кто может мне это сказать. Он глянул через плечо на свою мать, которая наблюдала за ними, стоя с другой стороны стекла.

— Ты должен помочь мне.

Джейсон нахмурился.

— Все изменить? Сделать правильно? Нет такого слова «правильно»… Ты должен понять, что когда ты меняешь настоящее людей, то лишаешь их прошлого. Меняя то, какие они есть, ты уничтожаешь то, какими они были, а это неправильно!

— А кто сказал, что я не смогу сделать все лучше?

— Думаешь, я не пытался? — поднял голос Джейсон. — Я пытался, пытался и пытался, но с каждым разом все становилось только хуже! — Наклонившись к Эвану, он сжал его детские пальцы. — Послушай, ты должен прекратить это!

— Не могу, — сказал Эван. — Я должен изменить одну маленькую вещь…

— Не существует никаких маленьких вещей! — Губы Джейсона дрожали. — Это как Круги на воде, эхо в пещере, волны в океане, падающие домино, эффект бабочки…

Эван откинулся назад. Его отец, похоже, бредил.

— О чем это ты?

— Ничего не происходит само по себе, Эван. Ты делаешь одно маленькое изменение в прошлом, но оно влияет на что-нибудь еще, и так далее, все больше и больше! Бабочка взмахивает крыльями в Китае и колеблет воздух, и, в конце концов, на Нью-Йорк обрушивается шторм, понимаешь? — Его кулаки сжались, и цепь на наручниках звякнула. — Ты не должен играть в Бога, сын! Это должно закончиться на мне. Ты разбиваешь сердце матери, просто находясь здесь!

— Ерунда! — разозлился мальчик. — Если ты не хочешь помочь мне, я сделаю все сам и пошлю тебе открытку, когда снова все будет идеальным.

— Я не позволю! — проревел Джейсон, бросаясь на него через стол и звеня наручниками. Эван не успел защититься, когда руки отца железными тисками сомкнулись на его горле. — Я должен остановить тебя!

В глазах Эвана потемнело, и он начал задыхаться. Багровое от ярости лицо Джейсона вдруг замерцало и задрожало…

Он очнулся с разрывающим легкие кашлем и схватил себя за горло. Жадно вдохнув свежего воздуха, он потрогал руками шею — от удушья не осталось и следа.

— Ты в порядке, чувак? — спросил один из салаг. Эван узнал в нем парня, которого Хантер заставил носить женское платье в другом варианте событий. — Ты отключился.

Эван кивнул и с трудом встал на дрожащие ноги.

— Я… я в порядке, спасибо. Оглядевшись вокруг, он не заметил следов каких-либо перемен и вздохнул. Он чувствовал себя дрейфующим в неизвестном направлении. Теперь он потерял всякую надежду вытянуть нужную ему информацию из отца и чувствовал себя разбитым и расстроенным.

Предупреждение Джейсона все еще звенело в его ушах, когда он выходил с территории колледжа, и слова отца неотвязно крутились у него в голове. Эван бросил тетради на заднее сиденье потрепанной «хонды» и выехал с территории университета, сворачивая на шоссе.

— Мне нужно все исправить, — говорил он сам себе.

Он мчался по шоссе не разбирая дороги, пока солнце не стало клониться за горизонт, и, когда в животе у него заурчало, он свернул у первой же остановки грузовиков, которая была на пути. Эван не осознавал, где он, до тех пор, пока не уселся за один из столов с жирной столешницей. На захватанном меню в пластиковой обложке было написано название столовой: «Закусочная Риджвуда».