Книга Я беду от тебя отведу - Ульяна Динова

Словно услышав мои позывные, Вселенная дала мне то, чего мне, казалось бы, не хватало. Правда, в несколько необычном виде. И, к сожалению, это было не наяву.

Я опять стала часто видеть Сны. Но это были совсем другие сны. Неожиданно их содержание оказалось очень приятным и романтичным. Вместо привычных кошмаров мне чуть ли не каждую ночь снился мужчина. Всегда один и тот же. Он был необыкновенно красивым, но не только внешность привлекала меня в нём, а что-то ещё — нечто большее. Я отчётливо видела его лицо крупным планом. Светлые волосы, глаза цвета аквамарина. При этом он не произносил ни слова, а лишь протягивал ко мне руки, почти касался меня; взгляд его чудесных глаз был нежным и манящим, — и я понимала: вот он, тот, кто мне нужен, — и уже готова была сделать к нему шаг, как появлялся кто-то ещё — его лица я не видела, поскольку он находился ко мне спиной, — и он закрывал от меня того, другого, словно пытаясь встать между нами. Я просыпалась в негодовании, что кто-то отнимал у меня мою мечту о счастье.

«Где же мне искать его?» — единственный вопрос, которым я без конца задавалась, день ото дня мрачнея всё больше. Где бы я ни была — шла ли по улицам или ехала в метро, — я маниакально выискивала в толпе лицо прекрасного незнакомца из своего сна. Но все мои старания казались безнадёжными и лишёнными всякого смысла — я не могла найти того, к кому так сильно тянулась всем сердцем и душой. Мысль о том, что его не существует, приводила меня в отчаяние и причиняла мне настоящую душевную боль.

— Май, а почему ты ни с кем не встречаешься? — со смехом интересовались мои сокурсницы. — Неужели бережёшь себя для одного единственного и неповторимого?

— Может быть, — скупо отвечала я. Подобные вопросы были мне не по душе, — чётко очертив границы личного для других, я не желала никого пускать за эту черту.

Мужчины отнюдь не игнорировали меня. Поначалу студенты старших курсов пытались ухаживать со мной, но я находила их довольно поверхностными, и они в свою очередь, наткнувшись на мою холодность, быстро оставляли свои попытки, возможно, сочтя меня синим чулком и недотрогой. Но особенно нагло вёл себя один из них — Андрей Певунов с третьего курса — отпетый прогульщик и бабник. Про него мне было известно, что ему 25 лет, и что он работает ночным медбратом, а также ходили слухи, будто он продаёт студентам запрещённые медицинские препараты, которые достаёт на чёрном рынке; и я бы не удивилась, если бы выяснилось, что он также торгует наркотиками, но это было не доказано. Основной его отличительной чертой являлось то, что он не пропускал ни одной юбки, и, естественно, не обошёл своим вниманием и меня.

Однажды я немного задержалась после последней пары в лаборатории, где в этот день была дежурной по уборке. Вымыв начисто доску и полив цветы на подоконнике, я вышла за дверь в полном одиночестве. Как назло, в этот момент в коридор зашёл Певунов вместе с двумя своими одногруппниками. Чего и следовало ожидать, он не прошёл мимо молча. Загородив мне дорогу, улыбаясь широкой, красивой улыбкой, он нежно взял меня за руку. Его приятели отошли к окну и, бросив на подоконник свои рюкзаки, стали с нахальным любопытством ждать развязки.

— Привет, красота. Предлагаю руку и сердце, — сходу заявил мне Певунов.

— Что, вот так прямо и сразу? — усмехнулась я, выдёргивая свою ладонь из его руки.

— А что? — продолжал паясничать тот. — Зайдём в кабинет Олежко. У него там руки-ноги в маринаде имеются, а также в холодильнике — печень новорожденных младенцев.

— Понятно. Чёрный юмор такой…

— Угу. Чувствую, нам будет хорошо вместе. Буйство гормонов нельзя игнорировать, это чертовски вредно для женского организма — знаешь ли ты об этом, Офелия?

— Нет, не знаю. Но я знаю, что гораздо вреднее пить и курить.

— Ах, где мои осемнадцать лет… — трагично воздел он очи к потолку и снова обратил на меня ласкающий взгляд своих глаз, похожих на блестящие тёмные маслины. — Ну, так как? Согласна ли принцесса провести незабываемую ночь с лучшим из лучших турецкоподданных?

— Вряд ли… — нахмурилась я. Его шутовская манера клеиться меня сильно раздражала.

— О! Какая строгость! Тебя, наверное, мама так воспитала, да? — захихикал Певунов. — Чтоб до свадьбы ни-ни; но, знаешь, меня это только заводит.

— Возможно, тебе стоит поискать другую девушку для… ну, в общем, ты понял, — посоветовала я ему.

— А может, мне не нужна другая. Может, мне нужна такая, как ты, — настаивал он.

Ну всё. Пожалуй, хватит!

— А мне нужно на занятия.

Я надела тёмные очки, собираясь создать ему проблему с желудочно-кишечным трактом, которая быстро уберёт его с моей дороги.

— Эй, Андрюха! — окликнули его друзья. — Очнись, тебя не хотят. Пошли — с тебя пиво и пачка «Кента».

Вот он что! Значит, гады поспорили на меня!

Певунов изобразил на прощание поцелуйчик.

— Я тебе ещё пригожусь, Аделина, помни об этом; ведь я не кто иной, как Золотой Рыб, — и все это знают. А… ну теперь и ты это знаешь… — небрежно добавил он, оставляя меня наконец в покое.

Впоследствии при встрече он никогда не отказывал себе в удовольствии поиздеваться надо мной, но почему-то происходило это безобразие, как правило, в присутствии его товарищей и только когда я была одна без подруг. Впрочем, Ольга — наиболее опытная из нас во всём, что касалось мужской психологии, — объяснила мне, что это такая стандартная придурь у всех ловеласов-неудачников, на которую не стоит обращать особого внимания.

Правда, вскоре у меня появился настоящий, причём довольно настойчивый поклонник. Он был смешной, странный и вдобавок совершенно некрасивый. Рыжий, нос картошкой и очки — такой вот его портрет. Учился он на моём факультете в параллельной группе. Мы с ним познакомились в библиотеке, и с тех пор он что-то подозрительно часто стал попадаться мне на глаза: в буфете занимал очередь на двоих, пропуская меня с подругами вперёд; в аудитории — когда у нас совпадали лекции, — я постоянно чувствовала, как он смотрит на меня, а встретившись со мной взглядом, махал рукой в знак приветствия. Выходя после занятий, я неизменно натыкалась на его тщедушную фигуру с большой чёрной сумкой, висящей на ремне через плечо, делающей его ещё более чудаковатым. Звали его Павел.

Я упорно не замечала или делала вид, что ничего не замечаю, пока подруги не попытались открыть мне глаза.

— Май, а твой-то чудик там тебя опять поджидает, — как-то раз со смехом сообщила Оля, выглянув в окно в раздевалки, после физкультуры.

— С чего ты взяла, что он мой? — разозлилась я.

— А то не видно, как он на тебя пялится и таскается за тобой повсюду словно верный пёс.

— Да уж… — с досадой пробормотала я. — Это действительно проблема…

— Нет. Это не проблема, — возразила Ольга. — Проблема — это когда никто не пялится.

— Я не планирую никаких романов, мне сейчас не до них, и вообще… — я с немой мольбой посмотрела на подругу, будто в её силах было избавить меня от навязчивого поклонника.