Книга Гентианский холм - Элизабет Гоудж

Наконец он закончил работу и сел под тисовым деревом ждать Стеллу. Стоял серый день, но зато было тепло и покойно. Захария сидел, бессильно опустив руки между колен, повесив голову и лениво прислушиваясь к суете Ходжа у его ног, к крикам чаек и шелесту ветра в кроне дерева над головой.

Он уже не пытался повторить прелесть того дня, когда он взобрался на этот тис и ветви держали его, а чайки, хлопая крыльями, летели над головой… Бесполезно. Такое бывает только раз в жизни.

Под ногами у Захарии торчал какой-то вросший в землю и покрытый мхом серый камень, каких много бывает вокруг тисовых деревьев. Захария лениво пинал его ногой. Кусок мха, размягченный дождями, сполз с камня, и Захарии показалось, что на камне что-то вырезано. На его серой грубой поверхности были какие-то знаки, уже почти уничтоженные временем и погодой. Что-то вроде геральдической лилии, какую он видел на стене часовни Св. Михаила и на тех двух древних могилах в церковном дворе.

Захария сейчас был слишком несчастен, чтобы сосредоточить свое внимание на этом совпадении. Но, подумав о часовне Св. Михаила, он сразу же вспомнил легенду об отшельнике, Розалинде и ее возлюбленном… И тут ему в голову пришла блестящая мысль. Он придумал, как сделать так, чтобы Стелла не забыла его. Он может отсутствовать не один год, а она совсем еще маленькая девочка… Запросто забудет. Он не имел права связывать ее какими-либо обещаниями и клятвами, но мог попросить ее помнить о нем так же, как помнила о своем возлюбленном Розалинда. Захария был уверен, что этот план придется Стелле по душе. Интересно, а сколько лет было тогда самой Розалинде?.. Он может отсутствовать очень долго, но она будет согревать себя мыслью о том, что Розалинда и ее молодой друг очень любили друг друга и в конце концов поженились.

Ходж, лежавший у его ног, вдруг поднял голову, повел носом, затем вскочил и опрометью пустился вниз по склону холма. Посмотрев в ту сторону, Захария увидел бежавшую к нему Стеллу. Тропинку как раз переходили пасшиеся там овцы, и фигурка девочки то терялась в этом живом белом облаке, то снова выныривала из него Стелла бежала легко и быстро, словно маленькая фея, размахивая в руке его обедом, который был сложен в красный, в крапинку платок. Он всегда представлял себе эту сцену именно так.

Захария встал и стал поджидать девочку стоя… Он смотрел на нее и знал, что никогда не забудет эту сцену. На Стелле был красный плащ, зеленое платье и маленький белый фартучек. Капюшон от бега упал назад, и на ветру свободно развевались ее темные волнистые волосы. Она остановилась на минутку, чтобы потрепать по голове Ходжа, затем подняла глаза на Захарию, рассмеялась и снова бросилась к нему бегом. Ходж несся рядом. Лицо Стеллы раскраснелось от бега и было необыкновенно прелестным.

Спокойное серое небо, зеленая трава и маленькая фигурка веселой девочки, бегущей меж овцами… Это было просто невозможно забыть.

Стеллу никогда не посылали к Захарии с обедом. Она была так взволнована этим приключением, что не заметила его подавленного состояния. Они вместе сели под тис на два серых камня. Вокруг дерева бродили пасущиеся овцы. Улыбаясь, Стелла стала развязывать узелок. Захария изумленно уставился на свой полевой обед. Матушка Спригг не была женщиной, склонной к демонстративным поступкам, но она всегда выражала свои чувства посредством еды. Сегодня она положила в узелок поистине королевский обед… Кусок пирога со свининой. Яблочный пирог. Шафрановая лепешка. Девонширский десерт с кремом и черносливовым джемом внутри… Захария понимал, что должен съесть все, чтобы не обидеть матушку Спригг. Но для него это было слишком много. Хорошо еще, что Стелла и Ходж были готовы помочь ему в этом.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, Стелла, — проговорил Захария, когда они наконец покончили с едой.

— Хорошее? — спросила Стелла, стряхивая крошки с красного платка.

— Нет.

Она посмотрела на него, аккуратно сложила платок, убрала его в карман и сложила руки на коленях. Румянец сошел с ее ангельского личика, и теперь в ее темных глазах, в линии детского рта было что-то очень серьезное и взрослое… Нет, Стеллу трудно было назвать маленькой девочкой… Она была не похожа на своих сверстниц. В ней была какая-то особая унаследованная от предков мудрость, которая прочно отделяла ее от других детей. Понимая это, Захария знал, что ему тем легче будет рассказать Стелле о том, кто он такой на самом деле, что с ним произошло и что он теперь решил сделать.

Странно, — хотя на самом деле это вовсе не казалось ему странным, — но она никогда не задавала ему обычных детских вопросов. Спросила только имя в ту их первую встречу. И его не удивило то, что когда он закончил свой рассказ, Стелла не устроила шумной сцены, а спокойно смирилась с мыслью о том, что он уезжает. Так же спокойно, как она смирилась с фактом его появления в ее жизни. Она восприняла решение Захарии без выражения изумления или любопытства. В этом была она вся.

В первые минуты после того, как Захария закончил свои объяснения, ее молчание и неподвижность согревали его. Но потом он стал беспокоиться за девочку и, приглядевшись к ней повнимательнее, со страхом увидел, что у нее глаза уже пожившей свое женщины. Сейчас она совсем не была похожа на ребенка. Испугавшись не на шутку, Захария коснулся ее плеча и чуть встряхнул ее.

— Стелла!

Девочка с трудом очнулась и взглянула на него. Было такое впечатление, будто внутри у нее все превратилось в лед. Однако первые же слова ее несколько успокоили перепугавшегося Захарию. Она сказала:

— Захария, я так хотела провести вместе с тобой Рождество. Будет весело. Гуляния, песни, представления и все такое… Захария…

Она закусила нижнюю губу и снова умолкла. Он взял ее руки в свои и проговорил тоном человека, дающего святой обет:

— Стелла, если я не вернусь домой к этому Рождеству, то вернусь к следующему. Я обещаю.

— Обещаешь?

— Обещаю. А ты будешь мне писать, когда я уеду? Стелла? Я обязательно напишу тебе.

Стелла согласно кивнула, и свет вновь появился в ее угасших было глазах. Она представила себе в эту минуту гору писем, которые протянутся мостом через бездну, так нежданно-негаданно разверзшуюся между ней и Захарией.

— И еще знаешь что… — продолжал он. — Ты можешь ходить к часовне Св. Михаила, как ходила Розалинда. Там ты будешь вспоминать мои слова о том, что я скоро вернусь.

Стелла тут же улыбнулась.

— Я буду туда ходить! Как Розалинда!.. Только… ведь ее любимого не было очень долго, Захария…

— Вот побью Бони и тут же приеду домой, — сказал он, рассмеялся и рывком поднял ее на ноги. — Давай, Стелла, беги. Я буду догонять.

Они бежали не очень быстро. Шутливая погоня была просто предлогом, чтобы сбежать с холма к калитке сада, где они должны были попрощаться. У калитки Захария обнял и поцеловал Стеллу, крепко прижав ее к груди на несколько секунд. Затем он поставил девочку на землю и смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась на крыльце дома. Тогда Захария быстро развернулся и зашагал по дороге вокруг сада, и потом вверх по склону холма к деревне. Он ни разу не оглянулся, представляя себе, как Стелла, рыдая, бросилась в объятия матушки Спригг.