Книга Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса - Джеффри Бибб

По воле всего египетского народа экспедиционный отряд выступил в поход, чтобы освободить осажденные гарнизоны. С искренним удовлетворением оставшиеся дома семьи получали сообщения от своих мужей и сыновей о поражении суданских повстанческих армий и массовых казнях мужского населения мятежных городов. Народ – от мала до велика – собрался на берегах Нила, чтобы приветствовать возвращающийся с победой флот, на мачтах которого вниз головами висели вожди мятежников, – их впоследствии должны были казнить перед фараоном.

Старики не могли припомнить столь высокого народного энтузиазма. Разве что нечто подобное наблюдалось семьдесят лет назад, когда армия Яхмоса шла на север сражаться против иноземных угнетателей Египта.

Что думало население Куша, нам неизвестно.

Ученые не сошлись во мнениях относительно датировки событий, описанных в этой главе. Приведенные здесь даты приняты у К. Шеффера в его «Сравнительной стратиграфии». Правда, некоторые авторитеты, в частности Дж. А. Уилсон в книге «Бремя Египта», считают, что события происходили на двенадцать лет позже. Есть и другие неясные моменты. Не берусь с уверенностью утверждать, что имена фараонов из числа гиксосов во время освобождения Египта и последующей палестинской кампании Яхмоса именно те, которые приведены здесь, хотя они сохранились в источниках гиксосов как имена лидеров, живших примерно в это время. Также нельзя сказать с абсолютной уверенностью, что Тутмос I был именно сыном Аменхотепа I. Он мог быть племянником или другим близким родственником. Решающая битва между армией Яхмоса и гиксосами в районе Мемфиса не является историческим фактом. Но решающая битва должна была иметь место, и маловероятно, что она произошла вдалеке от старой столицы.

Не поддается датировке падение цивилизации в долине Инда. То, что падение было, – несомненный факт, а непогребенные скелеты на улицах и в колодцах Мохенджо-Даро свидетельствуют о том, что имело место насилие и впоследствии город не был восстановлен. Сейчас многие считают, что уничтожили цивилизацию арии и что об этом сказано в Ригведе. Эти события вряд ли могли произойти раньше, чем в 1500 г. до н. э. А учитывая недостаточность свидетельств, к этой дате склоняются многие ученые. Цивилизацию хорошо описал сэр Мортимер Уилер в «Индской цивилизации». Что касается датировки, здесь лучше всего обратиться к труду Д. Гордона «Доисторический фон индийской культуры».

Глава 3

Янтарный путь
1510–1440 гг. до н. э

Летом солнце садилось почти прямо на севере – за мыс. Буйные краски заката – пылающее золото и розовый перламутр – медленно распространялись по северному небу, и сосновые леса на гребнях гор казались черными на фоне яркого свечения. Примерно через три часа свет усиливался, и солнце опять появлялось на небе, чуть склоняясь к востоку от севера. Ночи не было, и солнце светило шестнадцать часов в день, поэтому трава и посевы росли буйно. Как следует присмотревшись, можно было увидеть, как растет бобовый стебель (хотя, возможно, это только казалось). Все живое наслаждалось светом и теплом после долгой снежной зимы и холодной, влажной весны.

Деревенские мальчишки проводили все свое время в воде или около нее. Они забирались на прибрежные скалы и ныряли, лазали по горам и плавали на всем, что держалось на воде – больших и маленьких бревнах и хитроумных конструкциях из связанных вместе бревен, – по прозрачным водам Скагеррака.

Взрослым они говорили, что трудятся, и действительно возвращались из своих экспедиций не с пустыми руками. Яйца чаек с морских утесов и яйца кайр с практически отвесных скал чередовались с крабами и мидиями, которых было множество на прибрежных камнях. Из «морских экспедиций» они приносили кефаль и морских окуньков. Родители снисходительно смотрели на эти прогулки и, помня собственное детство, только в случае крайней необходимости брали детей на работу в поле.

Деревня расположилась в углублении между серыми гранитными скалами за узким морским заливом. Примерно в этом месте сегодня проходит граница между Норвегией и Швецией. Домики были приземистыми, построенными из камня и земли. А поскольку крыши были покрыты дерном, они сливались с окрестными лугами. На небольшом расстоянии от деревни расположилось крупное хозяйство – небольшая группа каменных и деревянных сооружений.

Вокруг деревни и на равнине раскинулись обширные пастбища и маленькие аккуратные поля, огороженные, чтобы овцы и крупный рогатый скот не повредили молодые побеги. А за забором, насколько хватает глаз, виден лес, лишь изредка прерываемый скалами или каменистыми осыпями, оттеняющими буйную зелень деревьев серым цветом камня.

Поля располагались на пологих склонах холмов, на берегах рек и даже ручьев. То здесь, то там обнаруживались прорвавшие дерн гранитные глыбы, массивные валуны и почти отвесные скалы.

Вдоль побережья находились низкие и длинные каменные укрытия, иногда с покрытыми дерном крышами, в которые на зиму помещали лодки. Но сейчас все плавсредства стояли вдоль берега, кроме дней, когда ветер и море благоприятствовали рыболовству. Тогда люди бросали поля на произвол судьбы, собирали ящики с приманками, лески из сухожилий и бронзовые крючки и отправлялись на рыбалку. Деревня жила больше на морепродуктах, чем от того, что давала земля, и развешанные на веревках у каждого дома рыбешки – чтобы их быстрее высушили ветер и солнце, были тому свидетельствами, которые можно было не только увидеть, но и унюхать.

Лодки были вполне мореходными, обшитыми внакрой. Перекрывающие друг друга планки сшивались вместе тесно свитыми ивовыми прутьями и законопачены коровьей шерстью и паклей. Они были остроконечными, с носом и кормой, а форштевень и ахтерштевень[30] нередко имели размеры в человеческий рост и были резными. Это было прекрасное зрелище, когда лодки ранним тихим утром выходили в море: по десять человек на веслах, один у рулевого весла. Глядя на властелина жизни – солнце, он выполнял обязательный ритуал – бросал в воду зерно. А утреннюю песню могли слышать дети, игравшие на берегу, даже когда лодки уже были далеко в море.

Дети со всей тщательностью подражали ритуалу, спуская на воды свои плавсредства – плоты или просто выловленные когда-то из воды бревна. Они даже жертвовали часть ячменных лепешек, полученных от матерей, бросая кусочки в воду и протягивая руки к солнцу. Они любили играть в бога солнца, разыгрывая его ежедневное путешествие по небу. При этом они неслись на воображаемой колеснице с воображаемыми конями по северному берегу залива до песчаной отмели, где их встречал плот, олицетворявший лодку ночи, на которой они плыли обратно, чтобы можно было снова начать путешествие.

Их жизнью, как и жизнью их родителей, управляли боги погоды. Даже летом дождь мог нести с собой смертельную опасность в открытом море. Бог моря мог взмахнуть своим трезубцем и наслать волны, которые будут с адским грохотом разбиваться о прибрежные скалы, а бог грома – ударить своим обоюдоострым топором по наковальне грозовой тучи. Но летом могущественный бог солнца всегда в конце концов побеждал и с триумфом отправлялся в свое ежедневное путешествие по небу на огненной колеснице.