Книга Пастух для крокодилов - Сергей Возный

— Не люблю этого слова. Апологеты фальшивых верований привыкли именовать так своих жрецов, разодевая их в золото и обильно разукрашивая. Традиционные религии давно стали прибежищем нечистоплотности, корыстолюбия и обмана. Они вознесли своих богов высоко и забыли об истоках, — теперь немигающий взгляд сайбанца давил почти физически. Богдан только сейчас заметил, что глаза у Повелителя светлые, почти прозрачные, совершенно не азиатские.

«Наверняка, владеет техниками гипноза, может даже интуитивно. То самое, что именуется «харизмой». Опасный мужичок».

— Прошу извинить, если оскорбил ваши религиозные чувства, — сказал тем временем Куо Шинг Лай, заметно сбавляя напор голоса и опустив глаза. Сейчас он напоминал обычного смиренного монаха.

— Вера — тончайшая материя, господа, и каждый сам выбирает, к какому источнику припасть. Сегодня у нас особый день, канун полнолуния и вечернюю трапезу положено освятить ритуалом. Не соблаговолите ли принять в нем участие?

— И что для этого нужно? — поинтересовался Богдан. С самого начала беседы сидел молча, решив, что если захотелось Суханову энглизировать себя и других, то ладно, черт с ним. Рискованно выдавать себя за носителя языка, разговаривая на «школьном» инглише, но отступать теперь поздно. Авось, аборигены не такими уж филологами окажутся.

Сейчас Куо Шинг Лай предлагал «вписаться» в абсолютно неясное, а потому молчать было нельзя.

— Надеюсь, не заставите нас пить кровь и плясать голышом на столе?

— Богги! — поморщился, бизнесмен, посчитав вопрос вопиющей бестактностью.

Повелитель лишь улыбнулся и руками развел:

— Увы, столь экзотических зрелищ предложить не могу, но постараюсь заинтересовать. Братья, внесите жертву, — последняя фраза прозвучала совсем негромко, но все, кому надо, услышали.

— Вот ни фига себе! — удивился Богдан, завидев входящую в зал процессию. Четверо крепких «братьев» волокли, поддерживая плечами, огромный поднос, на коем золотистой горой возвышалась туша кабана. Целая, на вертеле, должно быть, зажаренная. Все это по-прежнему, напоминало декорацию из фильма о Средневековье, но запах пошел вполне аппетитный.

— Зря ты на ритуал не соглашаешься, — шепнула Кира, наблюдая за приближением печеного свинтуса завороженным взглядом. — Вот возьмут да продинамят нас.

Куо Шинг Лай, между тем, успел подняться в полный рост и кинжал из ножен вытащил. Пару-тройку секунд разглядывал установленную перед ним тушу, затем медленно размахнулся:

— Да пребудет с нами благодать Небесного Существа!

— Да пребудет… да пребудет… да пребудет… — забормотали «братья» речитативом.

Хрясь! Кривой клинок впился в кабана, задвигался взад- вперед. Чуть напрягшись, Повелитель оторвал поджаристую ляжку, положил на подставленный кем-то поднос. Из-за стола вышел торжественно, неся окорок, как носят хлеб-соль почетным гостям. «Братья» между тем зашевелились, вставать тоже начали и стягиваться к лидеру, опускаясь рядом с ним на колени.

— Небесный хозяин создал братьев земных по образу и подобию своему, дав им зубы, чтобы есть, но не давши рук, чтобы брать пищу, — поднос с окороком стоял уже на полу, в окружении плотного кольца «монахов». — Так уподобимся же, зеленые братья мои, земным братьям Его, кои есть плоть от плоти Его. И да пребудет с нами благодать!

Все дальнейшее напомнило сцену пиршества вурдалаков из плохого «ужастика». Заложив руки за спину, «братья» разом впились зубами в несчастный окорок, принялись рвать его со всех сторон, рыча, хрипя и чавкая. Горячий мясной сок брызгал, пятная зеленую ткань, летели повсюду ошметки, а желающих пробиться к подносу все прибывало.

— О, Господи! — выдохнула Кира, за что удостоилась хмурого взгляда Суханова. — Они что, озверели?!

— Вижу, господа, вас немного шокируют наши ритуалы, — Повелитель вернулся уже на трон, все такой же спокойный и улыбчивый. — Прошу, не считайте нас дикарями и сумасшедшими, это лишь одна из форм единения с природой. Между прочим, великолепно помогает удовлетворить подсознательные агрессивные потребности, заложенные в каждом человеке, но подавляемые гнетом цивилизованного воспитания. Не хотите попробовать?

— Нет уж, в другой раз, — ответил за всех Богдан, подумав, что для простого сайбанца этот самый Куо Шинг Лай слишком грамотно изъясняется.

— Чтобы вам было понятнее, я сравнил бы наш ритуал с вашими молитвами перед едой. Вы ведь христиане, не правда ли?

На сей раз все трое хмыкнули откровенно, будучи заподозренными в таком благонравии.

— Меня когда-то называли Монахом, но это было не то, — позволил себе Богуславский вольную шутку. — В любом случае, нам не хватает вашей горячности в исполнении ритуалов.

— Именно это я и пытаюсь вам объяснить, господа. Все традиционные верования погрязли в излишествах и потеряли способность зажигать сердца. Глупец предложил бы изобрести нечто новое, но зачем? Существуют истинные культы, пришедшие к нам из седой древности и отнюдь не утратившие за тысячи лет своей силы!

«Братва», между тем, перешла от ритуалов к занятию более прозаическому — к еде, собственно. Усевшись обратно за стол и вытащив кинжалы, кромсали тушу там и сям, вырезали куски, по блюдам растаскивали. Появившиеся откуда-то кувшины содержали в себе настойку, запахом напоминающую медовуху с пряностями.

— По моему, я в кино подобное видел, — поделился впечатлениями Дмитрий Константинович, разрезая кусок собственным десантным ножом. — Кости было принято бросать собакам, а разгуливали эти псины прямо по обеденному залу. Или я что-то путаю?

— Никоим образом, — ответил Богдан деловито, уделяя мясу должное внимание. — На тех пирах еще было принято бухать по-черному. Западники пили вино здоровенными кубками, а славяне запускали по кругу братину с медовухой. Нам, я думаю, в отличие от них, лучше вообще не пить.

— Почему?

— Не нравится мне что-то. Ритуалы, наверное, подействовали. Эй, друг, нам не наливай! — сказал Богуславский «брату», как раз подошедшему с кувшином. «Зеленый» задержал посудину на полпути, взглянул недоуменно на гостей, затем на Повелителя.

Куо Шинг Лай, в свою очередь, посмотрел лукаво и произнес фразу, заставившую всех троих рты разинуть:

— Моральный обльик коммуньиста, да?

По-русски произнес! С легким, едва уловимым акцентом! Насладился немой сценой и продолжил, как ни в чем ни бывало:

— Ваш уважаемый геньеральный секретарь по прьежнему запрещает водку?

— Нет, он теперь все больше пиццу рекламирует, — усмехнулся Богдан, первым сообразивший, что к чему. — А Вы, господин Куо, вероятно, помогали строить в Сайбане социализм? С советниками нашими активно общались?

— Нье только. Я, господа, имьел удовольствие и чьесть учьиться в Москве, пьять льет.

— Воистину, мир тесен, — покачала головой Кира, потом продолжила тоном салонной барышни. — Ну, и как вам Москва?