Книга Незнакомцы у алтаря - Маргерит Кэй

– Ты поэтому не приезжал сюда?

– В том числе. – Он глубоко вздохнул, провел пальцем по надписи на кресте, а потом отвернулся. – Пойдем, там есть камень, на котором удобно сидеть. Пора тебе узнать все до конца.

Он провел пальцем по ее щеке, потом быстро поцеловал. Поцелуй вышел с привкусом горечи.

– Мы с тобой оба понимаем: после того, что случилось сегодня, все не может продолжаться, как раньше.

Она, конечно, понимала все головой, но лишь после его слов осознала, что так и не смирилась с этим. Она надеялась. Надеялась, несмотря ни на что. Сидя рядом с ним на огромном валуне в форме кресла, она почувствовала, как у нее сжимается сердце.

Что бы ни сказал ей сейчас Иннес, ее надежда будет навсегда разбита.

Иннес смотрел на море. Начинался прилив, и на волнах плясали белые барашки.

– Ты знаешь, каково мне приходилось здесь в детстве, – начал он. – Сколько я себя помню, мне всегда хотелось уехать отсюда, но уехать без разрешения отца я не мог. Помимо всего прочего, я бы не смог видеться с братом-близнецом. Отъезд превратился бы для меня в изгнание, если бы только я не вернулся, повинуясь порыву. И Малколм не стал бы поддерживать со мной отношения. Не забывай, в те дни отец еще не был так стар. А насильственная разлука с братом-близнецом на долгие годы, возможно, десятилетия – не то, с чем я готов был мириться.

– И все же ты уехал, – сказала Эйнзли.

– Я собирался подождать до тех пор, пока не получу наследство от мамы. Я убеждал себя, что тогда все будет по-другому, у меня появятся независимые средства, и отец не отнесется к моему отъезду как к подрыву своей власти. Как оказалось, мне не стоило испытывать его терпение. События… вмешались в ход истории.

Эйнзли хотелось взять его за руку, но она сдержалась.

– В нашей жизни появилась женщина, – продолжал Иннес. Он по-прежнему смотрел в море; теперь его глаза были почти одного цвета с морской водой. Как она любила его! С ее губ слетел вздох, и он повернул к ней любимое лицо. – Ты уже догадалась? – спросил он.

Эйнзли молчала. Разум пытался примириться с тем, что уже давно подсказывало ей сердце. Давно? Когда же она его полюбила?

– По-моему, все было очевидно. Я так настроен против брака… и всегда гадал, что ты об этом думаешь.

– Я думала… – Что? Что она думала?! Она смотрела ему в глаза, и сердце сжимала тоска… На какое-то время она забыла обо всем, но вскоре опомнилась. Она очень любила его.

– Эйнзли… Что ты думала? – спросил Иннес.

Он не должен догадаться о том, что она его любит, – вот о чем она думала в ту минуту. Если он догадается, он сразу же отошлет ее прочь, а ей нужно еще несколько недель. Всего несколько недель!

– Так я и думала, что у тебя… была женщина, – сказала она. – По-другому и быть не могло.

– Что ж, ты права.

Она ждала, стараясь не показывать свои чувства. Может быть, она смотрела на него как-то по-другому?

Иннес снова смотрел в море. Что бы он ни сказал сейчас, ему трудно. Эйнзли не хотелось, чтобы он рассказывал ей о другой женщине, но ему, очевидно, необходимо рассказать. Эйнзли безжалостно отогнала бушующий в ней шторм и велела:

– Продолжай. Появилась женщина. Разумеется, красивая.

– Да. Очень красивая.

Она вовсе не ожидала, что он согласится с ней. Теперь, как ни странно, ей хотелось повернуть нож в своей ране. Ей не терпелось узнать, как сильно она отличается от той, которую он любил по-настоящему. Неужели, когда она узнает все, перестанет его любить?

– Несомненно, она обладала и большим состоянием, – продолжала Эйнзли.

– Да, она была богата. Сирота, единственная дочь, она выросла в Глен-Вади, куда ее привезли совсем малышкой.

– Глен-Вади… Кажется, так называется поместье Колдуэллов?

Иннес кивнул:

– Да, она приходится нам дальней родственницей по материнской линии. Мы вместе росли.

Его рассказ все больше напоминал сказку, хотя, как догадалась Эйнзли, с несчастливым концом. В ее душе поднималась ненависть к этой богатой, красивой и благородной красавице.

Иннес подавил вздох:

– Извини, кажется, я стал косноязычен. По правде говоря, мне трудно даже думать о том, что тогда случилось. Хотя с тех пор прошло много времени, мне стыдно до сих пор. Не знаю, что ты обо мне подумаешь.

– Иннес, я никогда не подумаю о тебе плохо.

Он отрешенно посмотрел на нее и встал.

– Понимаешь, Эйнзли. – Выражение его лица стало встревоженным, в глазах она увидела смятение. – Я мог бы отпустить тебя, ничего не сказав, я много думал и решил: нельзя, чтобы между нами все закончилось ложью.

– Закончилось? – Вот оно, страшное слово, и он первым его произнес. Она знала, что рано или поздно все закончится, и все же страшно было слышать от него то, чего она так боялась.

– Эйнзли, рано или поздно все должно было закончиться. Мы с тобой оба это понимаем. Мы так договорились. Ты ясно дала понять, что больше ничего не хочешь.

Она почувствовала себя опустошенной, раздавленной, он не оставлял ей никакой надежды.

– А ты? – Вопрос вырвался сам собой, она этого не хотела. И теперь боялась услышать ответ.

– И я тоже, – тихо ответил Иннес. – Мы ведь думали, что ты пробудешь здесь совсем недолго, только для того, чтобы помочь мне решить, что делать с поместьем.

– Но ты так ничего и не решил. – Эйнзли не скрывала отчаяния. Она понимала, что хватается за соломинку, хотя знала, что все бессмысленно, но ничего не могла с собой поделать.

– Я решил, что останусь, – ответил Иннес. – И потом, ты же понимаешь, что дело в другом. – Он покраснел и некоторое время молчал, словно пытаясь справиться с сильным волнением, а когда заговорил, его тихий голос звучал вполне решительно. – Сегодня утром я понял, Эйнзли, как сильно привязался к тебе. И дело не только в том, что это нарушает условия нашего договора… я помню, тебе не нужны никакие осложнения. Дело в том, что я… не имею права идти дальше. Все должно прекратиться, пока кто-нибудь из нас не увязнет слишком глубоко, потому что я не могу себе позволить любить тебя, Эйнзли. Не могу.

Его слова ранили ее даже больнее, чем она ожидала. Она прикусила губу, впилась ногтями в ладони, твердя себе: хорошо, что он не угадал ее чувства.

– Ты, наверное, будешь презирать меня за высокомерие, – продолжал он, – раз я признался, что не хочу любить тебя. Правда, тебе самой мысли о любви в голову не приходят… – Он снова сел рядом с ней и взял ее за руку, которую она поспешила отдернуть. – Сегодня мы с тобой оба забылись. Потом я понял по твоему лицу, что… тебя произошедшее потрясло не меньше моего. Не знаю, что между нами происходит, возможно, мы просто проводим вместе слишком много времени… Может быть, поэтому мы видим в нашей близости нечто большее, чем есть на самом деле? – Он пожал плечами. – Зато я точно знаю, что ни ты, ни я этого не хотим. И если бы я сейчас не сказал тебе, что все кончено, ты бы сама мне это сказала, верно?