Книга Отрок - Владимир Поселягин

– Откуда вы всё это знаете? – с интересом спросил я, подивившись дальнейшему развитию событий. Вот на подобное я как-то не рассчитывал.

– Так у меня начальник полиции обедал, так я всё и узнал.

– Да-а, дела… – вздохнул я от полного отсутствия тайны следствия и поинтересовался: – А наместник что, не будет, значит?

– Не знаю, не было от него людей, – пожав плечами, вздохнул хозяин.

Я уже пробил нужную информацию, в городе действительно было три ресторации, которые посещает элита, и заведение Михаила Васильевича, несмотря на довольно удачное расположение, таким спросом не пользовалось, как два других, на третьем месте было. Угадайте, с появлением кого наполняемость в зале бьёт все рекорды? Так что приход наместника для него значило многое.

Ещё немного пообщавшись, возмущаясь такой наглости и подлости англичан, подставил я их очень серьёзно, и жандармы, похоже, занимались только ими, не разрабатывая другие направления. Всё же было ясно как божий день, чего ещё выдумывать? То, что атмосфера среди русского населения по отношению к иностранцам начала накаляться, я видел собственными глазами. Какого-то француза, аккредитованного корреспондента, отказались пускать в ресторацию. Михаил Васильевич распорядился, он был натуральным патриотом, без фальши. Пришлось заступиться за него. С радостью обнаружив, что я говорю на его языке, француз устроился за одним из столиков и заказал разные блюда, он был очень голоден, а вот хозяин ресторации бросил на меня острый взгляд, его удивили такие мои умения, не знал, что я полиглот.

Тут начал подходить народ, с интересом поглядывая в нашу сторону, так что, оставив француза, я поспешил взять гитару и исполнил несколько песен. Почти сразу пошли заказы. Кстати, на них я зарабатывал куда больше, чем получал от хозяина ресторации. Специально для гостя из Франции я спел две песни на французском. Многие из посетителей заведения его знали, так что песни слушали вполне благосклонно. Сам француз, оставив у меня свою визитку, заторопился уйти, у него было несколько важных встреч назначено, ну а я продолжал играть. Всё же Алексеев пришёл, удивив меня этим. Сегодня я юмористические песни не исполнял, всё же трагедия произошла и в городе был траур. Так что почти все песни имели нотку грусти. Трижды по заказу офицеров спел «Господа офицеры».

Алексеев, послушав три песни и выпив аперитив, подозвал меня.

– Кем будете? – прямо спросил он. – А то хозяин говорит, что Максимом зовут, а кто в действительности, непонятно.

Зал был битком набит, даже дополнительные столики принесли, чтобы рассадить всех желающих, а я стоял в гробовом молчании, никто не смел произнести ни звука при наместнике. Поговаривали, что он сын Александра Второго. Я думаю, слухи.

– Максим Евгеньевич Ларин. Шестнадцать лет. Недавно стал гражданином Российской империи.

Алексеев насторожился и удивлённо посмотрел.

– Ларин? Тот Ларин, что потопил два броненосца?

– За что был арестован, между прочим. Это было подло. Пришлось бежать из-под стражи, не люблю небо в клеточку и сидеть за надуманное не хочу. В общем, гостеприимство, проявленное во Владивостоке, мне не понравилось.

– Но ведь разобрались, пришли вас выпустить и извиниться, а вы уже исчезли, – продолжая растерянно говорить, тот посмотрел на меня. – А здесь что делаете?

– Командование Российской империи навсегда дискредитировало себя в моих глазах, сотрудничать я больше не буду, получить ещё раз нож в спину не хочется. А что я здесь делаю… Меня ведь во время ареста ограбили, всё забрали. Есть хочется, зарабатываю. Да и с японцами повоевать хочу, есть мысли, как им напакостить, но нужны деньги на первоначальном этапе.

– Я приношу извинения от имени правительства Российской империи за необдуманные действия некоторых высокопоставленных чиновников, – встав, немного пафосно произнёс наместник. Совсем не впечатлило, я с озадаченным выражением лица наблюдал за ним.

– Нет, господин адмирал. – Я слегка наклонился к Алексееву и тоном, полным ярости, продолжил: – Не извиняю. У меня в планах было, добравшись до Владивостока, оборудовав свои суда во вспомогательные крейсеры, на это сутки нужно было, набрав команду, выйти в море к берегам Японии. А тут из-за какого-то подлеца всё рухнуло. Крейсерская война на японских коммуникациях на начальном этапе должна была нанести максимальное поражение гражданскому флоту Японии, чего от вашего крейсерского отряда во Владивостоке никогда не дождёшься. Война на транспортных коммуникациях, диверсии в японских городах, минирование их портов, всё полетело к чёрту! И вы говорите «извините»? Не извиняю и извинять не собираюсь.

С каждым словом я говорил всё быстрее и быстрее, вываливая накопившуюся злость и ярость. Может, и зря всё это Алексееву выложил, он-то тут при чём, однако сам виноват, спровоцировал.

– Извините, что всё на вас вывалил, не удержался… – вздохнул я. – Я теперь буду работать только в одиночку, вашему командованию я не доверяю, снова ведь арестуете. Причём начну уже сегодня. Всё проплачено, и я направляюсь воевать, или, как ваши говорят, пиратствовать в японских водах. Честь имею.

Перехватив поудобнее гитару, я осмотрелся и понял, что к выходу мне не пробиться, одних военных больше половины зала. Не выпустят. Поэтому, ускользнув к окну, открыл его и завис на подоконнике от возгласа Алексеева:

– Максим, подождите!

Не знаю, что меня остановило, – вина в голосе, грусть и усталость или всё вместе, но я замер, свесив одну ногу наружу.

– Знаете, я извиню вас, – первым сказал я, пойдя на некоторые уступки. – Если вы окажете мне некоторую помощь. Мне нужны люди. Матросы, триста человек хватит. Но работать я всё равно теперь буду один, о проведённых операциях будете узнавать по факту. Начальства надо мной теперь не будет.

– Думаю, нам нужно это обсудить в более благоприятной обстановке.

Уже по одному тону адмирала я понял, что мы договоримся. Похоже, есть причины у наместника пойти мне навстречу в некоторых просьбах.

– Согласен, – вернувшись в зал ресторации, кивнул я. – Ведите.

Мы под всеобщим, я бы даже сказал, жадным вниманием невольных зрителей покинули ресторацию и направились во дворец наместника. Пешком, тут идти было меньше двухсот метров. Вместе с нами пошло с десяток армейских офицеров и чуть больше моряков. Пройдя в здание, мы зашли в кабинет адмирала, но за монументальный стол тот садиться не стал, мы устроились в креслах в стороне, похоже, беседа предполагалась без чинов. Вместе с нами зашло несколько офицеров, один из них был в адмиральском звании, и два генерала. Меня всем представили, как и офицеров мне. Как я и думал, адмиралом оказался Старк.

Меня попросили подробно описать всю историю моей эпопеи. Начал я, как собирался в России, какие трудности ждали. Как началась экспедиция, опытные моряки будто наяву видели все её трудности. Как мы фактически на последнем угле пришли в Циндао, где смогли пополнить угольные ямы. Как узнали о начале войны, о том, что мы ранее узнали о ней агентурным путём, я тоже сообщил и на возмущение Алексеева пояснил, что в Питере знали о дате нападения, а то, что ничего не было предпринято, не моя вина. Как я принимал решение о выходе и прорыву во Владивосток, решив, что до Порт-Артура мы добраться не сможем. Описал ультиматум капитана японского миноносца и решение администрации Циндао. Как я формировал команду на «Щуке», решив захватить японца, воспользовавшись подавляющей огневой мощью в стрелковом оружии, как японцы сглупили, подойдя к борту, и мы их уничтожили. Как подготовились и рванули к эскадре Того. Как обманули радиосообщением о взятии в плен адмирала Макарова и атаковали два броненосца, фактически случайно потопив крейсер. В общем, рассказывал в подробностях, и моряки видели, чего нам всё это стоило. Как догнали остальные корабли, да и как добирались до Владивостока. О том, как меня лично там встретили, рассказывать не стал, наместник знал, остальные, похоже, нет, но им это и не нужно знать. В рассказе были косяки, на которые никто не обратил внимания, например, откуда я знал, где будет эскадра Того или почему так долго шли к Владивостоку, но вопросов не задавали.