Книга Дочь Господня - Татьяна Устименко

– А-а-а! – отчаянно завопила я, начисто забывая о прикушенном языке и мысленно прощаясь с жизнью.

«Вулкан» птицей взлетел в воздух, содрогнулся всем корпусом и мгновение спустя успешно и даже относительно мягко приземлился на противоположный край оврага.

– Ну, ни хрена себе аттракцион, полеты во сне и наяву! – потрясенно выдала Оливия.

Первый из преследующих нас джипов не сумел затормозить, свечкой взмыл над оврагом, тяжело перевернулся вверх колесами и громоздко рухнул вниз, напоровшись на балки, ровным слоем устилающие его дно. Сначала до нас донесся жирный чмок удара, а затем раздался приглушенный хлопок взрыва. Пламя взвилось до небес. Второй джип сначала опасно завис на самой кромке обрыва, но затем, жутко скрипя тормозами, умудрился таки отъехать назад, на безопасное расстояние…

И в этом миг, совершенно неожиданно, золотистое солнце – не по-весеннему раскаленное и жаркое, резво поднялось над вершинами Альп, заливая землю спасительными потоками животворящего света. Я увидела, как быстро потемнели и так густо тонированные стекла автомобиля, изнутри закрываясь плотными планками металлических жалюзи. Джип превратился в неприступный ковчег, надежно оберегающий от смертоносных солнечных лучей скрывающихся в нем стригоев.

– Поехали, – Оливия приглашающе похлопала меня по плечу. – Их сейчас из машины и консервным ножом не выковырнешь. Воспользуемся удобной возможностью и смотаемся подальше.

Мы выбрались на шоссе и взяли курс на Салуццо.

«Первый раунд за нами!» – подумала я, мстительно желая стригоям подохнуть как можно скорее, заживо сварившись в своем плотно закупоренном джипе.

Главную городскую площадь патриархального Салуццо испокон веков украшал позеленевший от времени бронзовый фонтан, изображающий ангела с печально поникшими крыльями и кувшином, из которого изливалась струя прозрачной холодной воды, поступающей из артезианской скважины. По каменному, влажному от брызг парапету чинно расхаживали важные голуби, недовольно косившиеся бусинками глаз на странную парочку, усевшуюся на бортике и совершенно не обращавшую внимания ни на что вокруг. Хотя вполне вероятно, что птиц привлекали не сами влюбленные, а кусок пшеничного багета в пальцах у девушки, наполовину объеденный и раскрошенный. А то, что юноша и девушка были влюбленными, не вызывало ни малейшего сомнения. Юноша частенько и весьма заботливо посматривал на девушку – чумазую, в испачканном пеплом камуфляже, а сама она и вообще практически не сводила с него восторженных глаз.

– Милая Ариэлла, – увещевал высокий белокурый юноша, – умоляю тебя, успокойся. Поверь, Селестину и Оливию не так-то просто взять не только голыми руками, но даже с применением ракет «земля-воздух»!

– Да-а-а! – плаксиво тянула пепельноволосая очаровашка, тонкая и хрупкая, как тростинка. – Но стригоев там слишком много. Что могут сделать две беззащитные девушки против кучи мерзких кровососов?

– Беззащитные? – картинно поднял бровь Натаниэль. – Ты сказала – беззащитные? – он заржал демонстративно звонко, перегибаясь через бортик фонтана, дрыгая ногой и чуть не падая в воду. – Ну, Селестина, конечно, еще туда-сюда, но Оливия – это же настоящая чума, а не баба!

Ариэлла насмешливо фыркнула.

– Ой, ладно тебе ерничать, я прекрасно знаю, почему ты с ней постоянно пикируешься. А все из-за того, что Уриэль…

Нат оборвал подругу ненатуральным покашливанием:

– Дорогая, давай не будем встревать в сердечные проблемы моего патрона, он с ними и без нас разберется!

Ангелица равнодушно пожала красивыми плечиками:

– Да ради Бога!

Нат обеспокоенно наморщился, возбужденно ерзая на мокрых камнях.

– А ты не думала, что все произошедшее с нами этой ночью – судьба? О, – он горделиво расправил плечи и выпятил грудь, – я всегда подозревал, что мне уготована высшая доля, роль избранного воина Христова, призванного охранять святой Грааль… И вот судьба сама пошла мне навстречу, предоставив шанс проявить себя.

Девушка иронично фыркнула в кусок багета.

– Милый, ты слишком экзальтирован! Я намного старше тебя и по опыту знаю – если судьба идет к вам навстречу – значит, вы движетесь в противоположных направлениях. Судьба – та еще стерва, и совсем не факт, что она готовит тебе возможность проявить себя во всей красе. Скорее ты сложишь свою буйную голову в грядущей войне со стригоями…

– Стригои пи… – грязно выругался Нат, добавив еще несколько крепких словечек и в сердцах ударяя кулаком по парапету. Голуби возмущенно всплеснули крыльями.

– Какое точное определение, браво Нат! – раздался насмешливый женский голос, и к парочке неторопливо подошли еще две девушки, отличающиеся столь же неопрятным внешним видом.

– Аллилуйя, вы живы! – радостно воскликнули Нат и Ариэлла, бросаясь обнимать вновь прибывших.

Голубиная стая прожорливо накинулась на всеми позабытый кусок хлеба.

– Ну, Нат, ты и отмочил! – весело хохотала я, безмерно восхищенная его выпадами в адрес мерзопакостных стригоев, в настоящий момент вынужденных отсиживаться в затемненной машине, спасаясь от прямых солнечных лучей.

Ангел скромно потупился, на самом деле заметно обрадованный моей похвалой.

– Он прав, – ухмыльнулась Оливия, – кровососы – редкостные извращенцы!

– Ой, мужчины, почему же вы так люто ненавидите геев? – утрированно слащавым голоском манерно пропищала я, складывая губы бантиком и делая глупое лицо. – А ведь они вас так любят, так любят…

Нат прыснул. Ариэлла засмеялась в голос. Оливия смотрела на меня со снисходительной заботливостью, как любящая мать на малое, несмышленое дитя. «И эта проказница и есть избранная Дочь Господня, осененная небесной благодатью? – читалось в ее насмешливо прищуренных глазах. – Что-то не шибко верится!»

Со стороны мы, грязные и ободранные, наверное, производили на редкость несуразное впечатление: обликом вполне смахиваем на беженцев, чудом выживших при авианалете, но смеемся и балагурим, словно расшалившиеся дети. На наше счастье, было еще слишком рано, город только начинал просыпаться, распахивая запертые на ночь ставни и отключая уличные фонари. А мы… Мы в то время, пожалуй, и не думали, что это последние спокойные минуты, предваряющие грядущие горести и испытания, и оставались именно детьми, пока еще не разучившимися непредвзято радоваться любой незначительной мелочи.

– Хорошо, – я похлопала в ладоши, призывая друзей взять себя в руки и стать серьезнее, – посмеялись и хватит. Пора приступать к решительным действиям. Двигаем на вокзал и покупаем билеты на поезд…

– Идем, – Нат уже зашагал вниз по улице, но остановился, недоуменно оглядываясь на неподвижно стоящих девушек. – А в чем, собственно, проблема?

– Ох уж эти мужчины! – страдальчески закатила глаза Ариэлла. – А вы еще называете нас легкомысленными. У нас же нет денег!

– Упс! – покаянно развел руки ангел.