Книга Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору - Игорь Симбирцев

Самой известной тайной операцией против белой эмиграции в Харбине стала операция ГПУ «Мечтатели», почти полностью слепленная Лубянкой по шаблонам бывшего «Треста» в Европе, но с восточной спецификой и гораздо менее известная в истории советских спецслужб. За основу взяли все тот же опыт уже проваленного в 1927 году «Треста», решив обкатать его вторую версию на маньчжурских просторах. Операцией в Иркутске специально руководили присланные из Москвы чекисты Борисов и Гудзь. А главное руководство осуществлял начальник ГПУ по Восточной Сибири Ян Зирнис – ветеран ВЧК времен Гражданской войны и активный участник операции «Трест» в 20-х годах, именно он организовывал преследование в смоленских лесах группы Опперпута и сам лично его ликвидировал в перестрелке. На Востоке во многих деталях повторили модель «Треста», также различными методами заставив сотрудничать с ГПУ многих бывших офицеров, священников и интеллигентов, также изображая активное антисоветское подполье в Иркутске и Чите. На роли руководителей очередной мифической структуры были назначены бывший белый генерал Лопшаков (друг главы дальневосточного филиала РОВС генерала Шильникова), брат главы дальневосточного «Братства русской правды» полковника Кобылкина и ставший активным большевиком бывший священник Серебряков. И так же подставленные ГПУ «проводники» приводили в СССР для знакомства с подпольем и выпускали обратно рядовых связников РОВС и «Братства русской правды», стараясь заманить в Союз главарей белой эмиграции.

Операция «Мечтатели», как и «Трест», длилась несколько лет, с 1932 по 1935 год. Ее прекратили по приказу из Москвы только тогда, когда вся легенда уже оказалась на грани раскрытия, а в Союз «Мечтатели» смогли заманить самого полковника Кобылкина. Тот к 1934 году сменил на посту главы Азиатского отдела РОВС умершего Шильникова. Поверив письмам брата и заверениям вернувшихся из СССР в Харбин курьеров, Кобылкин отправил в Иркутск своего представителя Переладова, а получив от него обнадеживающее письмо, тайно отправился в Союз сам. Здесь Кобылкин и Переладов были арестованы в Иркутске ГПУ на фиктивной конспиративной квартире. В завершение операции «Мечтатели» удалось разгромить еще и боевую группу «Братства русской правды» во главе с Олейниковым, шедшую вслед за Кобылкиным для проведения диверсий на территории СССР. Сам Олейников в засаде на границе попал в руки ГПУ живым, двое членов его группы убиты в бою, в суматохе ранен чекистами и ведший группу в СССР их агент-провокатор, чье настоящее имя чекистские летописи до сих пор предпочитают не называть.

Итогом операции «Мечтатели» стал широко освещаемый советскими газетами «Иркутский процесс» 1935 года, на котором заманенные провокационной игрой чекистов на советскую территорию Кобылкин, Переладов и Олейников были осуждены к смертной казни и расстреляны.

При этом к усилению активной работы против эмигрантских центров вели и не выдуманные, а настоящие попытки террора внутри Советского Союза, которые эмигрантские группы в Восточной Азии в 30-х годах предпринимали при поддержке японских спецслужб – военной разведки «Токуму-Кикан» и тайной полиции «Кэмпэй-Таи». Японский историк Ёсиаки в своей книге «Японские покушения на Сталина» дал развернутую картину этой известной операции «Медведь» японской разведки в союзе с белоэмигрантским движением, которая в те годы в Советском Союзе не оглашалась, но привела к еще большему давлению НКВД на эмигрантские центры в Китае и Маньчжурии. В операции «Медведь», которую разработал 5-й спецотдел японской разведки «Токуму-Кикан» под началом полковника Кавамото, предполагалось забросить в Советский Союз две параллельные группы белых офицеров, одна из которых должна была организовать покушение на Сталина во время отдыха в Мацесте, а в случае неудачи вторая группа должна была повторить попытку покушения уже в Москве – вся схема очень похожа на тоже несостоявшееся покушение советской разведки руками финских соратников на маршала Маннергейма. Японцы тщательно проработали операцию, разработали даже планы отхода своих террористов, выдали им специальные отравленные ядом патроны, подобрали среди офицерской эмиграции самые подготовленные кадры (офицеры Сурков, Лебеденко, Малхак, Смирнов и др.), а консультировал японцев во всей операции «Медведь» высокопоставленный перебежчик из НКВД Генрих Люшков. В 1939 году обе группы русских террористов были переправлены японцами в союзную Турцию, где резидент японской разведки в этой стране Арикура лично проводил обе группы к специально организованным «окнам» на границе. Но сразу после перехода на советскую территорию обе группы были уничтожены, не добравшись ни до Мацесты, ни до Москвы, план операции «Медведь» провалился, как считает большинство специалистов, из-за раннего предупреждения НКВД чекистской агентурой в русской эмиграции в Маньчжурии.

Подробно расследовавший по японским источникам историю с этими двумя покушениями историк Ёсиаки даже полагал, что сумел вычислить этого чекистского «крота» в среде белоэмиграции в Харбине: по его мнению, это был служивший в МИДе Маньчжоу-Го белый эмигрант Борис Бжеманский (Безыменский), участвовавший от белоэмигрантов в подготовке операции «Медведь». Наши закрытые архивы госбезопасности пока не позволяют ни подтвердить, ни опровергнуть это предположение японского историка. Покушение на Сталина тогда так и не состоялось, в СССР эту историю до последнего так и не афишировали, но операции против прояпонской эмиграции на Дальнем Востоке усилили. Так активно и дерзко, как в Харбине против казачьих лидеров, «братьев русской правды» и «русских фашистов», НКВД в конце 30-х не действовал даже в облюбованной им для подобных акций Франции. В Маньчжурии активисты эмиграции гибли или внезапно пропадали довольно часто.

При этом опыт силовых акций в Китае с организацией партизанских отрядов и городских бунтов к концу 30-х годов НКВД начал переносить и в мирную еще Европу, часто перебрасывая для этого получившие специфический опыт в Восточной Азии кадры. Так, бывший резидент военной разведки РККА в Китае Салнынь затем использовал привычную боевую тактику и в Европе, будучи куратором в Болгарии коммунистических террористов группы Янкова, а затем и на испанской войне, где также работал с республиканскими диверсантами. Христофор Салнынь по чекистской кличке Гришка в Разведупре 20 – 30-х годов возглавлял всю диверсионную работу, как в ГПУ Серебрянский и Шпигельгласс. Уцелев после стольких фронтов диверсионной войны, разведчик Салнынь закончил жизнь в Москве в расстрельном подвале НКВД в 1939 году.

Кроме той эмиграции, что принято именовать белогвардейской, советская разведка плотно занималась и национальными движениями представителей народов СССР в эмиграции. Особенно большого внимания удостоены были остатки басмаческих движений народов Средней Азии, базировавшиеся большей частью на территории Турции и Афганистана, а также разросшаяся в Европе ОУН (Организация украинских националистов).

Вышедшая из Украинской военной организации (УВО), созданной еще в 20-х годах украинскими офицерами бывшей армии Австро-Венгрии Ярым и Коновальцем, ОУН к 30-м годам представляла собой уже мощную террористическую организацию с мощным подпольем в украинских землях Советского Союза и Польши. Созданная официально в 1929 году при слиянии УВО, Украинской легии и Союза украинской молодежи, ОУН под председательством Коновальца признавала любые методы борьбы за свободу Украины от СССР, вплоть до террора. При этом правое крыло в руководстве ОУН, представляемое Коновальцем и Мельником, уже с 1933 года активно сотрудничало с нацистским режимом Гитлера в Германии, получая от немцев поддержку для своих террористических акций против СССР и Польши. Значительную материальную помощь ОУН оказал и американский бизнесмен украинского происхождения Федык, на чьей дочери был женат председатель ОУН Коновалец. И хотя главное острие террора ОУН было направлено в 30-х годах на Польшу, включавшую тогда в свой состав большую часть Украины, участившиеся теракты против советских дипломатов заставили НКВД обратить на ОУН особое внимание, что в итоге и привело к знаменитой ликвидации разведкой НКВД председателя ОУН Евгена Коновальца в мае 1938 года на территории Голландии.