Книга Ангелополис - Даниэль Труссони

Через месяц он вернулся, чтобы узнать о ходе работы. Отец уже проверил имевшиеся в альбоме цветы и подтвердил, что тысяча цветов из рецепта в точности соответствует тысяче цветов из альбома и все превосходно сходится. Но вот в отношении посулов Распутина отец испытывал большие сомнения. Он не верил, что товарищ передаст ему обещанную сумму. Поэтому, отдав Распутину эликсир, он придержал дневник с цветами в качестве гарантии.

Григорий все же явился с деньгами, но в подпитии. Прекрасно помню тот вечер, поскольку сама находилась в гостиной во время визита и слышала, как Распутин распинается о симпатии к нему со стороны императрицы, как называет ее «мамой», к чему поощряла его сама Александра. Гость утверждал, что знает все ее секреты, что «мама» ничего не скрывает от него. И в качестве доказательства доверия высокой особы пригласил отца посетить Покровское, его родную деревню. Там якобы у его жены хранится сокровище, равного которому еще не видал мир, более дорогое, чем все, что могут представить в Москве или Петербурге. Распутин обещал отцу протелеграфировать своей жене, остававшейся в Покровском, и разрешить позволить ему изучить сей драгоценный артефакт. История казалась тем более нелепой, что гость был в стельку пьян. Отец взял деньги, вернул альбом с цветами и выставил его из дома. Спустя несколько дней фаворит был убит Феликсом Юсуповым и князем Дмитрием во дворце Юсуповых на Мойке, а тело его спустили под лед Невы.

Отец мой так и не съездил в Покровское, чтобы собственными глазами увидеть сокровище. Наверное, он и думать забыл о том разговоре – в те дни в нашей жизни хватало других тревог и волнений. После смерти Распутина, однако, к отцу прибыл кто-то из Царского Села с целым мешком денег и благодарностью царицы; он также потребовал помалкивать обо всем, что произошло между ним и царским двором.

Летом 1951 года, после смерти отца, мы с матерью как-то вспомнили о тех странных событиях – и отправились на поезде в родную деревню Григория, чтобы узнать, жива ли еще его вдова. Дорога из Ленинграда в Тюменскую область оказалась долгой, глупо было даже предпринимать подобное путешествие. Кроме того, к тому времени мы были довольно бедны, чтобы позволить себе подобные поездки, но нас снедало крайнее любопытство, требовавшее подтвердить распутинскую историю и облегчить душу.

Вдову мы нашли без особого труда. Она жила в том же самом доме, который много лет назад делила с Распутиным. Женщина приняла нас по-доброму, пригласила в свой двухэтажный особняк, усадила и угостила чаем. Мать назвала себя, упомянула имя отца. Мадам Распутина какое-то мгновение обдумывала нашу фамилию, a затем отправилась к деревянной шкатулке и извлекла из нее телеграмму. Отосланная Григорием тридцать пять лет назад, она разрешала ей показать моему отцу сокровище царицы. Вдова Распутина вышла и вернулась с металлическим чемоданчиком; на нем был изображен российский двуглавый орел. Бедная женщина, вне всякого сомнения, не имела представления о том, что находится внутри чемоданчика и почему она должна хранить его; знала только то, что за ним должен явиться мужчина – названный в телеграмме доктор. Она явно обрадовалась возможности избавиться от него и сказала, что не видит в этом предмете толку – только пыль на себя собирает.

Мы думали, что там будут драгоценные камни и золото, любые ценности, какие можно продать. Сделанный из отличной кожи чемоданчик был прочным и красивым. Можно было надеяться на вознаграждение потраченных на путешествие сил. Однако, открыв его, мы обнаружили нечто совершенно другое. В крытом красным бархатом гнезде располагалось огромное яйцо – золотое с алыми крапинками на поверхности. Я взяла его в руки. И должна сразу поведать, что оно ничем не напоминало золотые, покрашенные драгоценной эмалью яйца, какие можно было купить в магазине Фаберже в предшествовавшие революции годы. Крупное, размером со страусовое, в моих руках оно казалось живым, тяжелым и теплым. Я никогда не видела ничего подобного и немедленно захотела вернуть сей предмет хозяйке дома. Однако мадам Распутина была рада возможности избавиться от таинственного артефакта и настояла на том, чтобы мы взяли его с собой. Так что, вернув яйцо в уютное гнездышко в чемодане с двуглавым орлом, мы повезли его в Ленинград…

Резиденция доктора Рафаэля Валко, Смолян, Болгария

Вера перевернула страницу, поискала взглядом следующую.

– Продолжения нет?

– Показания заканчиваются на этом месте, – пояснил Валко, забирая у нее странички и возвращая их в красную папку. – После того, как Катя рассказала об огромном яйце, я начал расследование прошлого императорской фамилии, пытаясь найти объяснение существованию артефакта.

Он нахмурился, словно бы ему припомнились все трудности поиска.

– Однако последним русским монархом, родившимся из яйца, оказался Петр Великий. Его яйцо также было золотым в алую крапинку, повторяя цвета герба Романовых, но каким образом произошло подобное рождение, документы не отразили. Романовы мечтали о новой золотой эре своего правления, о монархе, наделенном высшими силами, способностью сплотить народ вокруг династии, и разве могли они найти лучший способ для этого? Увы, золотой век так и не настал. Посему им оставалось только ждать. Ждать почти три столетия. Наконец появилось яйцо. И оказалось в руках Кати.

– Но вам должно быть известно, что произошло после того, как Катя оставила Сибирь, – произнесла дама.

– Она отказалась описывать события, происшедшие с нею после встречи с мадам Распутиной. Женщина сказала, что не может допустить, чтобы подобная информация попала в чужие руки. Впрочем, по ее словам, она довезла чемоданчик с гербом Романовых до Ленинграда и спрятала в своей квартире. Если б советские власти пронюхали об артефакте, к ней, конечно, подослали бы какого-нибудь агента.

Вера попыталась представить себе, что сей странный и удивительный предмет действительно существует и женщина поставила на кон свою жизнь, чтобы спрятать его.

– Яйцо так и не обнаружили?

– Нет, – ответил Валко. – Катя была осторожна. Но весной пятьдесят девятого года, спустя пятьдесят семь лет после кладки, яйцо лопнуло само собой. Посреди обломков скорлупы обнаружился златокожий и красноглазый мальчуган с крылышками за плечами. Катя была очарована им и воспитала ребенка как своего собственного. Она дала ангелу имя Люсьен.

У Веры отвисла челюсть. Она смотрела на Валко, ожидая, что тот продолжит рассказ. Наконец произнесла:

– То есть ребенок выжил?

– Ну да. Не только выжил, но и вырос с течением лет, как любое дитя переходя от одной стадии взросления к другой. Она попыталась воспитать его как человека. Конечно, он никогда не ходил в школу и не общался ни с кем из людей, кроме самой Кати, однако она научила малыша есть, говорить, одеваться, читать и писать. Ей хотелось, чтобы он не отличался от других людей. Когда я побывал в Ленинграде, ребенок уже полностью вырос. Мне никогда не приходилось видеть столь великолепного существа.

– Нефилима, обладающего мощью своей допотопной родни? – спросил Азов.

– Уже беглый взгляд на Люсьена дал мне понять, что он не имеет отношения к нефилимам. Ангел показался мне воплощением воина небесной рати. Описания таких существ можно найти в библейской литературе: кожа аки кованое золото, волосы аки шелк и очи огненные. Я дал телеграмму Анджеле, и, преодолев некоторые трудности, она приехала в Россию. Все это происходило в семидесятых годах, когда появление людей Запада не приветствовалось по эту сторону «железного занавеса».