Книга Великий Александр Македонский. Бремя власти - Михаил Елисеев

А теперь посмотрим, что приготовил для своего коллеги македонский царь. В центре стояла страшная македонская фаланга, щетинившаяся длинными сариссами, на правом фланге под командованием Филоты стояла македонская кавалерия, а левым флангом командовал Парменион, у которого под командой была союзная греческая пехота, а прикрывали ее фессалийская и греческая конница. Легкую конницу и часть легковооруженных пехотинцев царь поставил на флангах, а остальных рассредоточил перед фронтом. Во второй линии он поставил гипаспистов – они должны были развернуться и принять бой, в случае если враг зайдет македонцам в тыл, или же сыграть роль резерва. Вот примерно так должны были выглядеть наутро боевые порядки противоборствующих армий. Но Александр знал еще кое-что – все эти орды и полчища спаяны в единую армию только железной волей персидского царя. Убить Дария – и этот колосс рухнет. И потому весь план сражения, вся конечная цель главного удара будут посвящены одному – убить Дария. А дальше все будет просто, без царя армия просто разбежится. Александр крепко запомнил то, чему стал свидетелем во время битвы при Иссе, как побежал персидский царь, а за ним бросилась в бегство остальная армия. Он понял главную слабость военной организации персов и теперь хотел ею воспользоваться.

А утром случилось невероятное – царь проспал! Обычно он поднимался раньше всех – а тут спит себе и спит. Толпа военачальников и полководцев в ожидании распоряжений застыла у входа в шатер, уже пора войска выводить из лагеря, а царю и дела нет. С деликатной миссией будить своего полководца отправился Парменион. «Когда Александр проснулся, Парменион спросил, почему он спит сном победителя, хотя впереди у него величайшее сражение. Александр, улыбнувшись, сказал: «А что? Разве ты не считаешь, что мы уже одержали победу, хотя бы потому, что не должны более бродить по этой огромной и пустынной стране, преследуя уклоняющегося от битвы Дария?» (Плутарх). Это опять по поводу ночных страхов Александра, он другого боялся, а не того, что ему пытались приписать. Облачившись в доспехи, царь Македонии вышел из шатра и еще раз напомнил своим военачальникам, чего он от них ждет; затем уточнили диспозицию и все разъехались по своим подразделениям. Ветер развевал царские знамена, трепал конские хвосты на гребнях шлемов гетайров, которые с трудом сдерживали рвущихся коней. Мимо царского шатра, выбивая обутыми в сандалии ступнями пыль из земли, спускалась с холмов тяжелая македонская пехота, проносились кавалерийские отряды, сбегали агриане, фракийцы и другие легковооруженные воины. Гремели барабаны, рев боевых труб оглашал холмы, а царь чувствовал необыкновенный прилив сил и несокрушимую уверенность в себе. Александру подвели коня – легко вскочив в седло, царь надел свой знаменитый рогатый шлем и, обгоняя войска, поскакал на равнину. Наступал день, который должен был решить не только судьбу Азии, но и всей Ойкумены.

Царь царей против сына Амона

Перед битвой Македонец обратился к своим воинам с речью: напомнил все их победы, обругал персов, намекнул, что в случае поражения вряд ли кто из его солдат сумеет добраться до Евфрата, а в заключение пообещал разделить с ними все тяготы предстоящего сражения. Ответом ему был грозный боевой клич тысяч глоток, сариссофоры, гипасписты, гоплиты потрясали пиками и копьями, колотили мечами о щиты, а затем стали выкрикивать имя своего царя. Промчавшись вдоль рядов, Александр занял место во главе гетайров, и войско замерло, ожидая команды своего полководца. Несколько минут сын бога Амона вглядывался в противоположную сторону равнины, а затем взмахнул копьем, развернул коня направо и погнал его вперед. Громада македонской конницы двинулась за ним, а следом бросились легковооруженные агриане и фракийцы. Вся эта масса людей стремительно двигалась наискось через поле, обходя левый фланг персов; увидев это, Дарий выдвинул против них бактрийскую и скифскую кавалерию, главную свою надежду. У скифов и люди и лошади были защищены тяжелыми доспехами, и потому они двигались несколько медленнее, чем хотелось, а вот бактрийцы стрелой понеслись вперед. Лавина восточных всадников мчалась параллельно флангу, который вел Александр, имея конечной целью его охват.

А Царь царей вновь подал знак, и десятки серпоносных колесниц ринулись в атаку на македонский строй. Ветер свистел в ушах у возниц, зловеще блестели на солнце торчащие из колес серпы, и казалось, нет силы, которая остановит эту смертоносную волну. Но навстречу ей выскочили лучники, пращники и метатели дротиков. Воздух наполнился свистом стрел, камней и копий, которые обрушились на приближавшихся персов. Под градом метательных снарядов возницы стали валиться на землю, лишенные управления железные повозки с грохотом сталкивались, переворачивались, превращаясь в груду изуродованного дерева и железа. Однако и македонцам повезло далеко не всем, и там, где они не успевали ни отскочить в сторону, ни увернуться от бешено мчащихся повозок смерти, во все стороны брызгали фонтаны крови и летели ошметки тел. Ряды колесниц смешались и пришли в полное расстройство, а легкие пехотинцы продолжали поражать врагов. Но некоторым повозкам прорваться удалось, и теперь они мчались прямо на строй тяжелой пехоты. В некоторых местах, выполняя команды своих командиров, сариссофоры расступились и пропустили мчавшиеся колесницы в тыл – там на них набросились гипасписты и царские конюхи. Персам обрубали вожжи, стаскивали с повозок, сбрасывали на землю ударами копий и щитов. Другие подразделения фаланги, наоборот, теснее сомкнули ряды, закрылись щитами и, ощетинившись целым лесом пик, стали поражать вражеских коней сариссами. Фалангиты так яростно били и кололи людей и лошадей, что те, не выдержав отпора, повернули назад и помчались прочь с поля боя, не разбирая дороги. На обратном пути они врезались в ряды собственной наступавшей пехоты и произвели там страшное опустошение. Атака серпоносных колесниц захлебнулась в собственной крови, похоронив надежды Царя царей на то, что удастся разрушить строй вражеской пехоты, и тогда в движение пришла вся первая линия персидской армии – Дарий начал атаку.

* * *

А левый фланг персов уже входил в соприкосновение с правым македонским. И тут Александр увидел то, ради чего и затеял весь этот маневр, оттягивая от центра вражескую кавалерию – он увидел разрыв между персидским левым флангом и центром, где в окружении отборных воинов стоял Дарий. Приказав командиру наемной конницы Мениду продолжить движение вперед и вступить в бой со скифами и бактрийцами, Александр развернул основную группу войск и повел ее в противоположном направлении, прямо во фланг войскам персидского центра, по ходу движения перестраивая кавалерию в клин.

Одновременно пошло в атаку и правое крыло персов, пехота ударила с фронта, а великолепная персидская и индийская конница Дария под командованием Мазея, обойдя с фланга отряды Пармениона, врубилась в ряды македонцев. Солдаты Александра здесь дрогнули, и их боевая линия оказалась в некоторых местах прорвана. Мало того, часть всадников Царя царей пробилась к македонскому лагерю и, ворвавшись туда, освободила пленных, после чего все вместе занялись грабежом. Стоявшие во второй линии гипасписты развернулись и, закрывшись большими щитами, отразили атаку вражеской кавалерии. Но персы продолжали напирать на фланг Пармениона с двух сторон, и старый вояка стал подумывать, а не послать ли ему гонца к Александру за помощью.