Книга Секретный сотрудник - Хуан Мирамар

– Так вы что, следили за мной?

– Ну да, – немного смущенно признался Вайман, – и за вами, и за остальными – служба такая.

Они замолчали и молчали довольно долго. Израильтянин тем временем успел развернуть машину, и вскоре они выехали в новую часть Иерусалима. Кузниц понял, что его принудительно возвращают в гостиницу, хотел возмутиться, но потом передумал, ощущение возврата к любимому Востоку пропало и едва ли ему удалось бы его вернуть, даже если бы он снова оказался в арабском квартале.

– Как с вами связаться по дороге? Вы ведь будете нас сопровождать? – спросил он, выходя из машины у подъезда гостиницы.

– Вот, возьмите, – сказал израильтянин и протянул Кузницу маленькую коробочку.

– Что это? Передатчик? – Кузниц взял коробочку и повертел в руках.

– Если надо, то и передатчик, а вообще-то, это плеер для МР-3 и музыка записана – хорошая, – контрразведчик долго задирал подол галабии, а потом вытащил из кармана вполне современных джинсов наушник, – вот – слушайте музыку, а если надо будет что-нибудь передать, просто скажите – мы услышим. Но обязательно выкиньте перед границей. И вот это тоже возьмите, – он протянул жетон с шестиконечной звездой, похожий на номерок из гардероба, – показывайте, если вас остановят военные или если помощь от властей понадобится. Потом тоже выкиньте.

– Спасибо, – Кузниц взял наушник и жетон, хотел было спросить, куда выкинуть, но передумал и сказал: – До свидания.

– Спокойной ночи, – ответил Вайман и захлопнул дверцу.

События, произошедшие потом на границе и в Египте, оказались настолько, так сказать, неординарными, что как-то вытеснили из памяти Кузница всю дорогу до Эйлата. К тому же и туризм у них не получился: ехали они с военным эскортом и быстро, почти без остановок. Кузниц усмотрел в этом заботу Шин Бэт и молчал, а Хосе ругался по-испански.

Запомнились лишь отдельные картинки: плоские и яркие, как задник ярмарочного балагана, многоэтажные гостиницы на набережной в Эйлате; блестящая, как гофрированная жесть, поверхность Мертвого моря; вымазанные целебной грязью голые люди на его пляжах – все остальное вылетело из памяти, даже обстрел – вблизи Эйлата они попали под ракетный обстрел, – даже разрывы ракет неподалеку и страх, что вот-вот и попадет, даже это помнилось потом как факт – был обстрел, а впечатления как-то забылись. Зато то, что произошло на границе и потом, в Каире, сохранилось в памяти цельным живым куском, и долго еще снился взбесившийся автобус и оскаленная морда леопарда за стеклом.

А начиналось все мирно, обыденно и никаких неприятностей, казалось бы, не сулило.

– Хватит с меня, – сказал Хосе Кузницу, выходя из египетского пограничного пункта – низкого строения, похожего на фургон, снятый с колес. – Иди теперь ты. Я не могу по сто раз на одни и те же идиотские вопросы отвечать.

Вся их группа сидела на нейтральной территории между израильской и египетской заставой. Израильский пост они прошли быстро и без помех, Кузниц даже исхитрился отдать плеер и жетон шинбэтовцу, который крутился около, не вызвав при этом, как ему казалось, ничьих подозрений. И вот теперь почти час уже сидели на ничейной земле, в зоне, надо понимать, предварительной проверки, сидели на четырех поставленных каре скамейках под хилым брезентовым навесом. Посредине между скамейками была врыта железная бочка для мусора и окурков, и все это сооружение напоминало Кузницу курилку в родной части.

«Крупные менеджеры» вытащили из своего багажа изрядный запас спиртного и закусок и приступили к завтраку при активном участии Ариеля. Кузниц ограничился кофе с бутербродом, предвидя, что Хосе для переговоров с арабами потребуется помощь, и вот теперь эта помощь как раз и потребовалась.

– Иди, попробуй поторопить их, – сказал Хосе, принимая от Антона Петровича стаканчик с кофе, – может, у тебя лучше выйдет – тем более что там старый дружок твой, капитан Гонта.

– Не может быть! – Кузниц так удивился этому, что чуть было не добавил: он же сгорел, но опомнился – Хосе и остальным его приключения в лесу не были известны, и лучше им не говорить – и сказал вместо этого: – Он же тогда с «мечеными» исчез. Неужели теперь здесь служит?! А ты не обознался?

– Да нет, – Хосе отхлебнул кофе, – я его хорошо помню и по Мальте, и потом в городе встречал.

– А как он себя называет? – спросил Кузниц. – По-прежнему Гонта или уже Абу-Мирван какой-нибудь?

– Он не представился, – ответил Хосе, – а погоны у него майорские, насколько я в их знаках разбираюсь. Да ты иди, иди – сам все увидишь, заодно и выяснишь, как его теперь зовут. Да постарайся поторопить их, а то в Каир ночью приедем.

Когда Кузниц вошел в комнату, где сидели египетские пограничники, то сразу увидел Гонту. Он стоял возле стола, за которым сидел капитан из Мухабхарата,[88]и вид имел такой, какой был у него, как помнил Кузниц, при раздаче продуктов по талонам при власти «меченых», – самодовольный и одновременно немного смущенный, как будто, как и в тот раз, он стеснялся сейчас того, чем ему приходилось заниматься. Кузниц сначала поздоровался по-английски, а потом, обращаясь к нему, сказал по-русски:

– Здравствуйте, товарищ капитан. Не ожидал вас здесь встретить.

Услышав незнакомый язык, капитан за столом удивленно поднял голову, а Гонта (или не Гонта?) сказал по-арабски:

– М'бареф,[89]– и по тому, как он это сказал, Кузниц сразу понял, что это Гонта – и голос был его, и даже украинский акцент, казалось, присутствовал.

«Ладно, – подумал он, – не буду настаивать. Неизвестно, как он оказался в Египетской армии (или контрразведка это? – форма у Гонты была не такая, как у капитана). Может, он свое прошлое скрывает. Мне-то какое дело?!» – и спросил по-английски, обращаясь уже к капитану:

– Почему вы задерживаете нашу группу? Визы у нас есть. В чем дело?

– Никто вас не задерживает без нужды, – ответил капитан на превосходном английском, – просто мы просим вас ответить на несколько вопросов. Причем, заметьте, только тех, кто владеет английским. Вопросы эти общего, так сказать, информационного характера.

И пошли эти общие вопросы:

– Что делала ваша группа в Израиле?

– Из кого состоит ваша группа?

– Какие планы у вашей группы в Египте?

И так далее по кругу до бесконечности.

Кузниц сел на предложенный капитаном стул у стола и начал отвечать. Вопросы были одни и те же, с небольшими изменениями. Он хорошо знал эту методику, понимал и ее цель – сбить с толку, запутать, заставить ответить иначе, но скрывать ему было нечего и он отвечал, отвечал лениво, не спеша, подробно. За все это время Гонта не вымолвил ни слова, он сначала молча стоял у стола капитана, ни разу не взглянув на Кузница, а потом пошел в дальний угол комнаты и сел. Когда он туда шел, Кузниц проследил за ним взглядом и отчетливо различил на форме цвета хаки знакомое круглое пятно. Сомнений не оставалось – это был Гонта, капитан военной разведки в Украинской армии, а потом Леопард, каким-то образом ставший теперь майором в Египте. Когда пошел второй час с тех пор, как Кузниц начал отвечать на вопросы, капитан Мухабхарата достал из ящика своего стола паспорта группы и стал делать в них отметки, и Кузниц понял, что его муки закончились. Так и оказалось.