Книга Укрощенная горцем - Пола Куин

— Наших врагов?

Да, нужно ей наподдать, а потом запереть в Тауэре ради ее же безопасности.

— Черт подери, Мейри! Конечно, наших врагов. Да-да, наших! Мы боремся за общее дело.

— Разумеется. Теперь, когда у нас король-католик, — за общее.

— И раньше тоже, — возразил он. — Пусть Карл был протестантом, но он принимал наш образ мыслей и никогда не пытался навязать нам свои законы. Твой собственный отец служил ему.

Некоторое время Мейри молчала. Неужели его упрямая и такая одухотворенная подруга так и будет всю жизнь с ним спорить?

— Может быть, ты и прав насчет расспросов, — признала она, а Коннор улыбнулся. — Но ведь он действительно рассказал мне о камеронцах.

— Мейри, я хочу, чтобы ты это прекратила. Мне не нравится, что ты связана с мятежниками.

Она расхохоталась прямо ему в лицо. Коннор пристально посмотрел ей в глаза. Он знал, что Мейри не любит, когда ей указывают, но сейчас дело было слишком серьезным. Она должна его выслушать.

— Слушай меня, женщина…

— Не смей так говорить, негодяй! — крикнула Мейри, с яростью глядя ему в глаза. — Я сама могу о себе позаботиться. Я много раз это делала. И никто из врагов не видел моего страха.

Черт, он-то надеялся, что Мейри говорит об осторожных расспросах, сборе сведений, а не о чем-то более страшном вроде нападения на людей под покровом ночи.

— Мейри, давай объяснимся. Я люблю тебя, и всегда любил. И я больше никого не смогу любить. Если тебя ранят или… — Не в силах произнести страшное слово, Коннор замолчал и теснее прижал к себе Мейри. — Ты толкнешь меня на такую беспредельную месть, которой не выдержат ни Англия, ни Шотландия. Ты этого хочешь?

Мейри покачала головой и заморгала, пытаясь прогнать слезы, от которых ее глаза засверкали, как горные пики вокруг Кэмлохлина.

— Коннор, но я должна узнать, почему он заговорил о моих врагах!

Черт ее подери, эту упрямицу!

— Ты же говорила, что он мог заметить твой интерес во время беседы с Куинсберри.

Мейри вновь покачала головой.

— Нет, тут что-то еще. Я чувствую это, но не могу сказать, что именно, так как сама не знаю. Это сидит у меня в мозгах. Что-то такое, что я должна знать. Я знаю, что нравлюсь ему, и эту дилемму придется скоро решать.

— В чем тут дилемма?

Коннор старался говорить ровным голосом, убедившись, что Мейри не думает об Оксфорде в романтическом плане.

— Я должна объяснить ему, что не разделяю его чувств.

— Я скажу за тебя.

— Ох, — она шутливо шлепнула Коннора по руке, — оставь его в покое.

Как бы не так!

— Я сама ему скажу, когда ты вернешь меня во дворец.

— Это будет не так уж скоро.

— Я плохо себя чувствую.

— Ничего, я буду осторожен.

— Болтун!

Она засмеялась и устроилась у него под мышкой.

Коннор долго смотрел на нее. Ее ровное дыхание подсказало ему, что Мейри уснула. Если он доживет до ста лет, то все равно будет помнить ее слова: «Я без тебя пропадала, Коннор». Как и он без нее. Они впустую растратили столько времени. Больше этого не будет. Он притянул Мейри к себе и поцеловал в лоб. Она принадлежит ему. Принадлежит с того дня, когда, еще беззубая, сказала ему, что любит его, а он — в двенадцать лет от роду — отдал ей свое сердце. Он не допустит, чтобы их кто-нибудь разлучил. Особенно Генри де Вер.

Глава 28

Вскоре Мейри проснулась и встретила ласковый взгляд Коннора. Неужели он смотрел на нее, пока она спала? А вдруг она храпела? У нее не было привычки ложиться подремать днем. Должно быть, фехтование на площадке измотало ее… а любовь великолепного горца добавила усталости.

— Ты помнишь, как мы уснули в той пещере над склоном Сгарр-на-Стри?

Низкий рокот его голоса защекотал Мейри ухо.

Разве можно это забыть. Это случилось через два дня после того, как он в первый раз занимался с ней любовью. Мейри вытянулась и улыбнулась, когда он накрыл ее тело своим.

— Твоя мать извелась от беспокойства, ведь нас не было целых шесть часов.

— Да, я думала, отец убьет тебя, увидев, что мы обнимаемся.

— Да. — Коннор расхохотался, а Мейри в который раз спросила себя, не сон ли это. — Нам еще повезло, что мы оба были одеты.

Мейри кивнула и напомнила:

— Нам повезло и в том, что ты не оставил меня беременной. — Она грустно улыбнулась и пальцем дотронулась до ямочки у него на щеке. — Конечно, пятнадцать лет — это не слишком рано, чтобы стать матерью. Я слышала, что леди Холлингсуорт было всего двенадцать, когда отец обещал выдать ее за лорда Холлингсуорта.

— Вот как? — Коннор покрыл множеством самых нежных поцелуев ее глаза, нос, губы. — А ты хочешь вынашивать моих детей?

— Да, — просто ответила Мейри, не желая больше скрывать истину ни от Коннора, ни от себя самой. Коннор провел большим пальцем по нежному соску, грудь Мейри напряглась. — Сколько наделаем, столько и выношу. Но…

Коннор замер.

— Что?

Мейри не хотелось говорить об этом. Она боялась реакции Коннора. Он не из тех, кого можно водить на поводке. Коннор ведь уже доказал, что может много лет жить без нее. Он мог любить ее, тосковать по ней, но так и не попросил ее вернуться. Если он любит Англию и хочет остаться здесь, то сделает именно так, с нею или без нее. Что, если он попросит ее остаться здесь с ним? Сможет ли Мейри бросить Шотландию, бросить свои горы ради него? Сможет ли жить в Англии?

Сейчас она не хотела думать об этом, а потому улыбнулась Коннору; а он поцеловал ее в подбородок.

— Ты за один раз хочешь наверстать все семь лет?

— А что я должен делать, если ты лежишь тут, посапываешь и сводишь меня с ума?

Коннор провел ладонью по ее бедру. От его прикосновения Мейри вздрогнула и засмеялась.

— Мне так нравятся твои волосы, — произнес он, пропуская блестящие пряди между пальцами. Потом поднес их к носу и понюхал. — Они пахнут тобой.

— А я чем пахну? — промурлыкала Мейри.

Коннор секунду подумал и усмехнулся:

— Вересковыми пустошами после бури, когда над ними носится ветер с гор. И груди твои мне нравятся. — Коннор склонил голову и поцеловал каждый сосок. — Нравится, как они реагируют на мои поцелуи. И на вкус нравятся.

Мейри смотрела на него и чувствовала, что сердце сейчас разорвется. Только Коннор мог укротить ее такими речами. Когда Мейри сопротивлялась, он действовал на нее силой духа, а когда покорялась, пускал в ход лесть и красивые слова. Она взяла в ладони его лицо и пристально посмотрела в глаза. Коннор был так близко, что Мейри чувствовала его дыхание на своих щеках.