Книга Денис Котик и Ржавые Заклинания - Алина Боярина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потому что это, наверное, – голос самого ветра.
– Так ты и есть – тот самый мальчик по имени Денис?
Может быть, это прошелестел ветер за спиной? Или задребезжало стекло?
Голос отражения будто сам собой рождался в душе мальчика, заставляя ее съежиться, затаиться, остыть. С этим холодом в душе невозможно было ни идти, ни даже просто дышать.
Но Денис теперь уже и сам разозлился. Поэтому он упрямо взглянул отражению чародея прямо в глаза.
– А ты и есть – злодей? Тот самый?
Зеркало-окно меленько рассмеялось, и по отражению прошла рябь. Точно мутная поверхность болотной водицы подернулась от ветра.
– Почему же – злодей? Я всего лишь свободный человек.
– Свобода – это когда убивают? – зло сказал Денис. – Чем помешали тебе хруль и волк?
– Они встали на моем пути. Вот и все.
Мальчику показалось, что чародей в зеркале пожал плечами – столь очевидной и естественной представлялась ему причина убийства.
– А тебе бы понравилось, вздумай кто-то заступить твой путь? С огромными зубами и когтями? С самострелом, который, говорят, бьет без промаха.
Чародей чуть скривился, не сдержав удовлетворенной улыбки.
– Ты украл то, что тебе не принадлежит, – гневно ответил мальчик. – Если бы ты вернул...
– Я не украл, – покачал головой чародей. – То, что содержат эти книги, и так должно принадлежать мне. По праву.
– По какому еще праву? – возмутился Денис. – Разве есть право безнаказанно воровать и убивать?
– Но на меня напали первыми, – заметил чародей.
Он вовсе не оправдывался перед никчемным мальчишкой, но ему был интересен этот разговор. Мальчишка покуда еще нужен.
– Ты разве не знаешь, что засада – это уже нападение? А еще, говорят, ты – ученик Следопытного посада? И к тому же – один из лучших?
В голосе отражения отчетливо послышалась ирония.
Денис промолчал. Похвала в устах врага всегда плохо пахнет. И об этом нужно всегда помнить.
Мальчик сейчас понимал, что имеет дело всего лишь с отражением. А сам враг находится где-то далеко. Он говорит с Денисом, прибегнув к очень сильной магии.
Но к чему тогда был подстроен весь этот город, все эти бесчисленные зеркала? Неужели чародей хотел встретиться с Денисом сам?
Стоп! А что, если его зеркало каким-то образом отражает и Дениса? Но так, что он сам этого не видит?
Тогда получается, что беглый чародей захотел увидеть Дениса тоже.
Точно! Иначе бы он просто говорил с ним, не показываясь в стекле. Оно ведь обоюдное.
Но зачем это нужно похитителю книг? Не потому ли, что он пользуется его, Дениса Котика, обличьем?
– За тобой идет по пятам храбрый следопыт. Вот он-то как раз – один из лучших, так и знай.
Денис знал, что он не выдает никакого секрета. Ведь чародей знает, что он не убил следопыта во время их схватки в библиотеке. Об остальном не так уж и трудно догадаться.
– И это я знаю, – хохотнуло отражение. – Вот только вся его хваленая слава осталась в прошлом. Уж поверь мне. Но при случае я обязательно, с удовольствием с ним потолкую. О некоторых секретах нашей профессии.
По стеклу снова пробежала рябь волнения, оно тихонечко задребезжало. Казалось, это смеется само отражение!
– Что же до книг, то я больше других имею на них право. Потому что мое право – это право Смерти.
– Что же тебе надо от меня? Твои слова для меня темны, – произнес Денис и вдруг неожиданно для себя бесстрашно шагнул вперед.
– Да вот хотел посмотреть на тебя, – каким-то слишком уж будничным, безразличным тоном сказало отражение. – А то никогда не видел воочию.
– И как, увидел? – прищурился Денис. Его догадка, похоже, была верна.
– Все, что мне было нужно, – кивнуло отражение. – Значит, настало время нам с тобой встретиться и потолковать воочию. Один на один.
– Буду счастлив, – запальчиво крикнул мальчик. – Только учти – меня приняли в Лицей без испытаний. И у меня есть верные друзья. А вот кто стоит за тобой?
Но уловка Дениса побольше выведать о таинственному похитителе, увы, не удалась.
– Ветер, глупыш. Только ветер, – вздохнуло отражение. – Он зато никогда не предаст. А знаешь, почему?
Денис упрямо молчал. Хотя, честно говоря, спросить ему хотелось, и даже очень. Но ученик-волшебник должен иметь силу воли, и тем более – в беседах с врагом.
– Просто ветер никогда не принимает ничьей стороны, – промолвило отражение беглого чародея. – Он всегда сам по себе. И поэтому обязательно выигрывает. В этом заключается наивысшая мудрость. И магии, и самой жизни.
И не успел он договорить последнего слова, как в ту же минуту в город ворвался очередной бешеный вихрь.
Он пробежался по карнизам, выбил снег из древесных ветвей. Потом ветер дунул сильнее, затем еще и еще. Стекло задребезжало, треснуло и полетело вниз. Гулкий хлопок, жалобный звон осколков – и отражение чародея исчезло. А вместе с ним – и все прочие. Только далекий и язвительный смех еще замирал где-то в вышине.
Город сбросил с себя зеркальные одежды и погрузился во тьму, тускло подсвеченную висящей над домами бледной луной. И в то же мгновение Денис услышал далекий зов испуганного и такого знакомого голоса.
– Дени-и-ис! Ау-у! Где ты-и-и?!
– Знаешь что, Макс?! Если ты и дальше будешь на меня постоянно дуться, лучше нам совсем разойтись. Каждому – в свою сторону. Ты что, этого хочешь?
– Почему же? Разве это я все придумал?
Леся всплеснула руками и шумно вздохнула.
Нет, иногда он просто несносен, этот Макс!
Они сидели на берегу быстрого и широкого ручья, который из-за обильного таяния далеких снегов превратился в горную речушку. Из догоревшего костерка в небо поднимался тонкий, бессильный дымок. Над кустами у воды с треском вились черные и фиолетовые стрекозы.
Изредка было слышно, как ниже по течению в воде осторожно плескался какой-то крупный речной зверек. Вроде выдры или даже ондатры.
Двое подростков молчали и дулись друг на друга. А слой золы над погасшими углями костра был так толст и холоден, что можно было с уверенностью предположить: между этими двумя все слова уже давно должны быть сказаны.
А ведь они до сих пор еще не пришли к согласию и решению, которые им так необходимы!
Наконец Максим как мужчина, а, значит, человек более рассудительный, решительно встал. Но как оказалось, только для того, чтобы зашвырнуть камень на самую излучину. Туда, где ручей петлял и скрывался за деревьями.
