Книга Без надежды - Колин Гувер

Я прохожу мимо него, и он пытается схватить меня за руку, но я отдергиваю ее.

– Скай, подожди! – кричит он вдогонку.

Я добегаю до лестницы и быстро спускаюсь, прыгая через две ступеньки. Я слышу, что он бежит за мной, и прибавляю шагу, но оступаюсь и, отпустив перила, падаю вперед, на пол у подножия лестницы.

– Скай! – вскрикивает Холдер.

Я пытаюсь подняться, но он уже стоит на коленях, обхватив меня руками. Я отталкиваю его, чтобы он отпустил и я смогла выбежать наружу. Он не двигается с места.

– На улицу, – задыхаясь, говорю я. – Мне просто надо на улицу. Прошу тебя, Холдер.

Я чувствую, что он сопротивляется, не хочет меня отпускать. Но все же неохотно отодвигается и смотрит, стараясь заглянуть в глаза:

– Не убегай, Скай. Иди на улицу, но не уходи, пожалуйста. Нам надо поговорить.

Я киваю, и он отпускает меня и помогает подняться. Выйдя на лужайку перед домом, я завожу руки за голову и глубоко вдыхаю прохладный воздух. Смотрю на звезды. Как бы мне хотелось быть там, а не здесь, внизу! Я не хочу, чтобы вспомнилось что-то еще, потому что за каждым обескураживающим эпизодом возникает обескураживающий вопрос. Я не понимаю, откуда я знаю Холдера. Не понимаю, почему он скрывал это. Не понимаю, почему я Хоуп, если помню, что меня всегда звали Скай. Не понимаю, почему Карен говорила, что при рождении мне дали имя Скай, если на самом деле это не так. То, что все эти годы казалось мне понятным и стабильным, рушится в одночасье, приоткрывая вещи, о которых не хочется знать. Мне все время лгут, и я страшно боюсь узнать истину.

Я стою уже, кажется, целую вечность, пытаясь разобраться, хотя и не очень представляю в чем. Надо поговорить с Холдером и выяснить, что знает он, но я обижена. Не хочу его видеть, он слишком долго скрывал эту тайну. Все, что происходило между нами, одна видимость.

После нынешних откровений я совершенно вымотана. Мне хочется просто пойти домой и лечь спать. Прежде чем мы станем разбираться, почему он не сказал, что знал меня ребенком, мне надо хорошенько выспаться. Не понимаю, зачем ему понадобилось скрывать это от меня.

Я поворачиваюсь и иду обратно к дому. Холдер стоит на пороге и смотрит на меня. Отступает в сторону, и я направляюсь прямо на кухню к холодильнику. Во рту пересохло. Взяв бутылку воды, делаю несколько глотков. Ставлю на стойку и смотрю на него:

– Отвези меня домой.

Он не спорит, берет со столика ключи и делает знак идти за ним. Когда я сажусь в машину, он молча выруливает на трассу.

Мы проезжаем поворот, и становится ясно, что Холдер не собирается везти меня домой. Я искоса гляжу на него, но он пристально смотрит на дорогу.

– Отвези меня домой, – повторяю я.

– Нам надо поговорить, Скай. Я знаю, у тебя есть вопросы.

Конечно есть. У меня миллион вопросов, но я надеялась, он даст мне выспаться, чтобы потом я сама поискала ответы. Но, похоже, мое желание его не волнует. Я нехотя отстегиваю ремень безопасности и, повернувшись к Холдеру, приваливаюсь к дверце. Если он не дает мне освоиться постепенно, я выложу одним махом. Но я собираюсь управиться поскорее, потому что хочу домой.

– Отлично, – упрямо говорю я. – Давай покончим с этим. Почему ты врал мне целых два месяца? Почему мой браслет взбесил тебя до того, что ты неделями не разговаривал со мной? И почему при первом знакомстве ты попросту не сказал, кто я такая на самом деле? Потому что ты знал, Холдер. Знал, кто я такая, и почему-то решил, что будет весело подурачить меня, пока я не догадаюсь. Я хоть нравлюсь тебе? Стоила ли игра того, чтобы обидеть меня так, как в жизни не обижали? Потому что случилось именно это, – не унимаюсь я, рассвирепев до трясучки. Наконец я разражаюсь слезами, с которыми уже долго борюсь и устала. Вытираю слезы и тихо произношу: – Ты обидел меня, Холдер. Очень сильно. Ты обещал всегда быть честным со мной.

Я никак не могу говорить громче. Выходит настолько тихо, что я не знаю, слышит ли он. Холдер продолжает пялиться на дорогу, как полный придурок, каким он и является. Я зажмуриваюсь и, скрестив руки на груди, приваливаюсь к спинке сиденья. Смотрю в окно и проклинаю судьбу за то, что свела меня с этим безнадежным типом, который того и гляди погубит меня.

Он продолжает рулить, не отвечая ни на одну мою реплику, поэтому мне остается выдавить жалкий смешок.

– Ты действительно безнадежен, – бормочу я.

Тринадцатью годами раньше

– Мне надо пописать, – хихикает она.

Мы сидим, скорчившись под крыльцом, ожидая, когда Дин придет нас искать. Я люблю играть в прятки, но мне больше нравится, когда прячусь я сама. Незачем им догадываться, что я еще не умею считать. Когда они идут прятаться, Дин всегда велит мне досчитать до двадцати, но я не умею. Поэтому я просто стою с закрытыми глазами и притворяюсь, будто считаю. Оба они уже ходят в школу, а я пойду только в следующем году.

– Идет, – сообщает она, немного отползая назад.

Земля под крыльцом холодная, и я стараюсь руками не дотрагиваться до нее, но ногам неприятно.

– Лесс! – кричит он. Подходит к крыльцу. Мы уже долго играем, и ему, похоже, надоело рыскать. Он садится на ступени, прямо перед нашими глазами. Если изогнуть шею, мне видно его лицо. – Я устал вас искать!

Я оборачиваюсь к Лесли и знаками спрашиваю, готова ли та бежать в «домик». Она качает головой и подносит палец к губам.

– Хоуп! – вопит он, не вставая. – Сдаюсь!

Он оглядывает двор, потом тихо вздыхает. Что-то бормоча себе под нос, он пинает гравий под ногами, и это смешит меня. Лесли пихается в плечо и велит не шуметь.

Он начинает смеяться, и поначалу я думаю, что он слышит нас, но потом до меня доходит, что он просто разговаривает с собой.

– Хоуп и Лесс, – тихо произносит он. – Хоуплесс. – Он снова смеется и встает. – Вы слышали? – сложив руки чашечкой, кричит Дин. – Вы безнадежны!

Когда до Лесли доходит, что он составил из наших имен слово, она хохочет и вылезает из-под крыльца. Я выбираюсь следом. Дин оборачивается и с улыбкой смотрит на нас – колени испачканы, в волосах паутина. Качая головой, повторяет:

– Хоуплесс.

Суббота, 27 октября 2012 года

23 часа 20 минут

Картина такая яркая. Не имею понятия, почему она вспыхнула только сейчас. Как я могла изо дня в день видеть его татуировку, слышать в его устах имя Хоуп и разговоры о Лесс – и не вспомнить? Я тянусь и поднимаю его рукав. Я знаю, она там. Знаю, что там написано. Но впервые понимаю истинный смысл.

– Зачем ты сделал эту татуировку?

Он уже объяснял, но теперь я хочу знать подлинную причину. Он отводит взгляд от дороги и смотрит на меня: