Книга Будь моим этой ночью - Кэтрин Смит

Прю кивнула. Как ни странно, ей оказалось легче легкого простить Маркуса. Возможно, сегодня она была особенно снисходительна или же просто поняла, что в порыве чувств Маркус забыл о логике. А может быть, она просто осознала наконец, что жизнь слишком коротка, чтобы держать зуб на кого бы то ни было.

— Да, я прощаю вас, — ответила Прю. — Вы мой друг, и никакая ошибка не в силах этого изменить.

Молодой человек выглядел изумленным.

— Это была очень крупная ошибка.

— Да, но, в конце концов, кто из нас их не совершал?

Лицо юноши смягчилось, сделавшись грустным.

— Мне так жаль, что мы не сумели найти для вас Грааль, Прю.

Прю лишь кивнула в ответ, в горле ее вдруг встал комок. Она не заплачет, нет. Только не здесь и не сейчас.

— И что же теперь? — спросила она, вновь обретя дар речи.

— Молино собирается оповестить церковные круги о том, что произошло, а я жду новостей от своих знакомых, у которых могут иметься сведения о дальнейших планах и шагах ордена. Их ближайшая штаб-квартира, о которой мне известно, теперь опустела, так что скорее всего они собираются перебраться в другую часть Англии, если не в другую страну. Возможно, во Францию, если Темпл с ними, как предполагает Шапель.

Франция.

— Значит, Шапель и Молино скоро должны нас покинуть.

И снова Прю показалось, что молодой человек сумел заглянуть в самые заветные глубины ее души. Будь на месте Маркуса кто-то другой, она бы почувствовала себя крайне неловко.

— Да, возможно, хотя я и сомневаюсь, что они захотят оставить вашу семью без защиты на тот случай, если орден вернется.

Ужас тисками сжал сердце Прю. О Боже, что, если так оно и случится? Что, если они причинят вред ее родным? У нее до сих пор стояло перед глазами лицо человека, целившегося в ее сестру. Без сомнения, если бы она не подчинилась его требованию, он тут же нажал бы на курок. Эти люди без колебаний убили бы всю ее семью.

— Я ни за что не допущу, чтобы вы или ваша семья пострадали, Прю.

Она опустила голову. Безусловно, Маркус всегда оставался верным своим обещаниям. В его тоне чувствовались и твердость, и решимость, но все же он был одним против многих. Нет, на всем свете существовал лишь один человек, способный защитить их от ордена, и он был не совсем человеком — во всяком случае, не обычным человеком, — который к тому же провел большую часть жизни в укрытии, а не в борьбе. Но Шапель показал себя истинным воином. У Прю не оставалось сомнений в том, что он станет защищать ее и ее родных до последнего вздоха.

Только вот кто после всего случившегося сможет защитить его самого?

Прю не удалось проскользнуть в комнату Шапеля незамеченной, как это было в случае с Маркусом. Этот вампир даже не сделал вид, будто не слышит ее шагов. Прю даже задавалась вопросом, не почувствовал ли он ее приближение задолго до того, как она переступила порог библиотеки. Каким-то образом она догадалась, что застанет его именно там.

Он стоял у окна, повернувшись к ней спиной.

— Добрый вечер, Прю.

Добрый? Да, и она сама, и ее родные остались невредимы, однако отец, Маркус и все остальные мужчины в доме, кроме одного, который не мог находиться на солнце, провели все утро, избавляясь от тел людей, явившихся сюда, чтобы их убить. Прю не знала, можно ли назвать вечер добрым, но он определенно был лучше, чем день, который ему предшествовал.

Впрочем, сразу после захода солнца Шапель отправился в погоню за их предводителем. Но об этом Прю собиралась расспросить его позже. Сначала ей нужно было избавиться от горечи в душе.

— Шестьсот лет. — Она осторожно вошла в комнату, в голосе ее чувствовался сарказм. — Слишком длительный срок, чтобы предаваться…

Шапель бросил на нее взгляд через плечо. Резкие линии его гладко выбритого лица в слабом свете казались окруженными ореолом.

— Предаваться чему?

— Жалости к себе, — ответила она, слова у нее на языке отдавали раздражением. — Сомневаюсь, что, будь я на вашем месте, меня бы хватило надолго.

Если ей и удалось пробить брешь в броне, которой Шапель себя окружил, он ничем этого не показал.

— Что именно вас огорчает — что мое существование было слишком долгим или что ваше собственное будет слишком коротким?

Будь он неладен! Этот человек знал наверняка куда нанести удар.

— И то и другое. Неужели вы смотрите на собственную жизнь просто как на существование?

Тут Шапель наконец развернулся. Его красивое лицо выражало усталость и безропотную покорность судьбе. Но Прю не станет жалеть его, нет.

— А как еще прикажете это называть?

— Как насчет жизни? — ответила она, не скрывая удивления. — Или дара? Если бы передо мной простиралась целая вечность, я бы наверняка постаралась воспользоваться этим в полной мере.

Его губы скривились:

— Как тем временем, которое вам уже отведено? Не время имеет значение, Прю, а то, что мы с ним делаем.

Его слова причиняли боль, но Прю не обращала внимания на укоризненный тон и продолжала:

— А что вы сами сделали с отведенным вам временем? Провели его, мечтая о женщине, которая вас отвергла? Прячась за стенами церкви, которая вас презирает?

На какой-то миг в глубине его золотистых глаз промелькнуло неукротимое чувство, еще раз напомнив Прю о том, что перед ней стоял не человек.

— Я искал свое спасение, свой Грааль, если вам угодно. И я всячески старался избегать любых привязанностей, потому что все, кого я любил, рано или поздно покидали этот мир. Бессмертие слишком легко может превратиться в проклятие.

Такая мысль раньше не приходила ей в голову. Да, вряд ли что-то могло быть ужаснее одиночества, но разве оно тоже не являлось частью жизни? Никому не дано знать, сколько ему отведено на этой земле, и Прю понимала это лучше кого бы то ни было. В глазах Шапеля она видела столько нескрываемой боли, столько уязвимости, что даже просто смотреть на него было выше ее сил.

— Можете сколько угодно отвергать мое бессмертие, — продолжал он между тем, — но я охотно поменялся бы с вами местами, лишь бы снова не погрузиться во мрак мира, где вас нет.

— Вы… — Прю запнулась, внутри все затрепетало, даже легкие как будто отреагировали на его слова, отказываясь ей служить. — Вы лжете!

Шапель неспешно приблизился к ней:

— Неужели вам так трудно поверить в искренность моих чувств?

Прю сглотнула. Она хотела отступить на шаг, но не могла — ноги как будто не желали ей повиноваться.

— Да. Вы скажете все, что угодно, лишь бы получить то, что вам нужно.

— Если вы такого низкого мнения обо мне, зачем мне вообще тратить слова? Я и так могу получить почти все, что мне нужно.