Книга За храбрость! - Андрей Владимирович Булычев

и конских копыт, доносились возгласы и ругань. Как ни пытались командиры заставить идти своих солдат тихо, но эта дорога всех утомила, и они уже не помышляли ни о какой скрытности. Утомление было столь велико, что, пройдя десять вёрст, колонны встали, не имея сил идти дальше.

Перепачканные в грязи драгуны опустились у своих коней, большую часть этого марша им пришлось идти ногами, так же как и пехоте, ещё и ведя их в поводу. Один плюс: ружья оставались в бушматах, все же остальные части Русской армии несли их на себе.

Совсем рядом за зарослями камыша бежала вода Арпачая, а на противоположном берегу мерцали огни костров. Турки пока ещё не подозревали о приближении неприятеля и отдыхали. Их лагерь сейчас был как раз напротив русских колонн.

– Ещё вёрст пять нужно идти, братцы, рассвет совсем скоро уже, нужно идти, – проходя мимо лежавших драгун, увещевал их Огнев. – Встаём, встаём, ребятки, вот разобьём турок, потом хорошо отдохнём.

– Всегда так говорят, а уж потом забывают. – Кряхтя и тихонько ворча под нос, кавалеристы вставали на ноги. Впереди так же поднимали и пехоту. Нужно было идти вдоль реки, переправляться через неё, и тогда турки были бы отрезаны от Карсской дороги. Вдруг в темноте из зарослей камыша громыхнул выстрел, и загомонило несколько голосов. Затем ещё хлопнул один, а с противоположного берега ударила их целая россыпь.

– Турки! Тревога! – загомонили, вскакивая, солдаты. – Турки атакуют!

Поднялась сумятица, и только через несколько минут командирам удалось успокоить своих людей. Их опять сбивали в колонны, по которым уже пронеслась весть: натолкнулись на турецкий разъезд, для них и для нас встреча оказалась полной неожиданностью, вот и постреляли. Тем не менее неприятель был уже извещён о манёвре Русской армии. На противоположном, правом берегу реки били барабаны и слышались громкие команды. Юсуф-паша, разгадав намерения Гудовича, сам отдал приказ перейти Арпачай и, окружив малочисленные силы русских, уничтожить их.

– Правое плечо вперёд! Шире шаг! – спешил отвести эскадроны от реки подполковник Подлуцкий. – Быстрее, ребята!

К берегу же выходили батальоны егерей и гренадер. Командующий русским отрядом, изменив план, спешно выстраивал свои войска вдоль Арпачая для отражения атаки турок. Резерв же сосредотачивал за колонной генерала Портнягина.

В это самое время масса неприятельской конницы и пехоты ринулась через неглубокую в этих местах реку на русский берег. Ударили ружейные залпы, загрохотали орудия, сражение началось. Первый удар пришёлся на левофланговое и центральное каре. Турки вклинились в них и начали теснить войска Гудовича.

– Шибко ревут, – проговорил озабоченно Кошелев. – Наших-то и не больно слыхать, всё больше басурмане кричат. Видать, яро напирают.

К Подлуцкому подъехал адъютант Гудовича и, козырнув, передал ему приказ от командующего. Подполковник что-то коротко у него уточнил и выехал перед замершими рядами полковой колонны.

– Драгуны! – выкрикнул он, перебивая шум битвы. – Неприятель теснит херсонских гренадер генерала Титова. Если он сейчас прорвёт центр, то рассечёт наши силы надвое. Выручай, братцы, пехоту! За мной!

Командиры эскадронов, разворачивая своих людей в боевой порядок, повели их вслед за Подлуцким.

– Сабли наголо! – донёсся крик Огнева. – Аллюр рысью!

Настёгивая Чайку, Тимофей нёсся в темноте вслед за рядами первого эскадрона.

– Левее бери! Левее! – кричал Копорский и выводил вбок свой взвод.

В неизбежной ночной сутолоке всё-таки удалось выстроиться в боевой порядок, и последние три сотни шагов драгуны проскакали неровными вытянутыми шеренгами. Прямо перед мордой Чайки метнулся в сторону наш пехотинец, второй еле увернулся, а из темноты вынырнули фигуры в чужой одежде.

– Э-э-эх! – Тимофей с выдохом рубанул саблей первого и, дав шенкелей, бросил кобылу вперёд. Ещё хлёст, ещё!

Вперёд, сбив турка, вырвался Чанов, хлопнул выстрел, и его конь завалился на бок.

– Ваньку подстрелили! – заорал Кошелев и ринулся на помощь товарищу.

Тимофей дал шенкелей своей кобыле и тоже подлетел к лежавшему.

– На! На! На! – Он сёк саблей словно бы одержимый. К нему подскочили Блохин с Хребтовым, и под напором кавалеристов турки отпрянули назад. Кошелев с Калюкиным освободили зажатую телом убитой лошади ногу Чанова и, перекинув его на хребет к кошелевскому коню, отъехали в тыл.

Драгуны продолжали рубить и теснить прорвавшихся от реки турок. Те не выдержали напора и обратились вспять. Последнего Гончаров зарубил уже на берегу, с оттяжкой хлестнув его клинком со спины. Тело упало в чёрную воду, и он, развернув Чайку, отъехал к выстраиваемой командиром эскадрона линии.

– Спешиться! – крикнул Огнев. – Коноводам отвести коней на три десятка шагов. Эскадрон, становись в две шеренги!

Короткая июньская ночь уступала своё время рассвету. Видимость начала улучшаться, и со своего места в первой шеренге Тимофею хорошо был виден усеянный телами свой берег. А вот начал проступать и противоположный, турецкий. Как видно, неприятель на нём приводил в порядок отброшенные контратакой войска. Там слышались громкие крики, а вот они уже слились в единый грозный рёв. Толпы турецких пехотинцев, подбадриваемые командирами, вновь ринулись в воду.

– Эскадрон, штыки надеть! – Вышедший перед строем Огнев демонстративно медленно вынул из ножен саблю и занёс её над головой. – Це-елься! Первая шеренга, огонь! – И резко взмахнул клинком.

– Ба-ам! – грохнули залпом семь десятков стволов.

– Вторая шеренга, огонь!

Взмах саблей – и новый залп.

Теперь всё решала сноровка и стойкость оборонявшихся. Перезарядись они хотя бы дважды и пошли свои пули точно, бредущие по пояс в воде турки убийственного огня не выдержат.

Шомпол протолкнул обёрнутую бумагой пулю в ствол, курок отщёлкнут в боевое положение.

– Первая шеренга, огонь!

– Вторая шеренга, огонь!

Залп, залп, опять перезарядка и уже прямо в упор последний. Буквально уже в десяти шагах от Гончарова был тот турок с длинным ружьём в руках, которому в грудь ударила его последняя пуля.

– Эскадрон, в штыки! Вперёд! Ура!

Шаг, ещё, ещё, вся шеренга как один двинулась со штыками наперевес к кромке воды.

– Ура-а! – И гранёный клинок в рывке вошёл по самую трубку в живое тело.

– Ура-а! – перебил шум боя клич сзади. К берегу спешила отброшенная ранее и устроенная русская пехота. Турки развернулись и, разбрызгивая воду, ринулись к своему берегу.

– Эскадрон, круго-ом! – скомандовал Огнев. – Уступаем позиции. Мы своё дело сделали, братцы! Трубач, команду коноводам «Подать коней!».

В воздухе поплыл резкий сигнал.

Отстегнув штык и стряхнув с него кровь, Тимофей засунул его в ножны. Мушкет за спину. «Он сейчас без пули, перезарядиться нужно», – мелькнула в голове мысль.

– Сюда, сюда, Егорович! – Он помахал рукой, увидав подбегавшего с лошадьми пожилого коновода. А мимо седлавших своих коней драгун к берегу подходили гренадеры и ровняли шеренги.

– Не отступай более, братцы! – крикнул Блохин. –