Книга Ратник - Олег Валентинович Ковальчук

орать, требовать, чтобы оборотня немедленно вздернули на суку. Вон, уже и веревку приготовили. Сейчас отгонят дружинников, да и начнут вешать. А ратники с простым народом драться не станут. Если, разумеется, воевода не отдаст приказ. Но коли народ повесит оборотня, то здесь проруха на воеводской чести. На чести, так сказать, его начальника!

И Ярослав взялся за пояс, где висела волшебная плеть, и мысленно позвал хозяина леса.

Деревья, росшие на опушке, вдруг засветились, а потом на землю упала огромная тень, а из-за деревьев выросла фигура великана.

Толпа отпрянула.

Народ воспринял появление хозяина леса, явившегося не в скромном обличье, а во всем своем могуществе, по-разному: кто-то упал, кто-то схватился за сердце, а кто-то заорал благим матом. Бабы и девки заверещали, словно увидели огромную мышь.

Ярославу, хотя он уже видел этого хранителя-хозяина леса, тоже стало не по себе. А кому же будет по себе, если выросло такое чудище? Соколов даже откуда-то вспомнил, что леший может принять любое обличье, а еще по своему желанию может быть ростом хоть с мышь, а хоть и с дерево. Но здесь он даже деревья перерос!

Лесной хозяин близко подходить не стал, зато опушку наполнил глубокий голос:

— Виновен оборотень, но он и не виноват. У Жужеля жена умерла с малой дочерью. Затосковал он. А зло всегда сумеет войти в сердце того, кто долго тоскует. Недоглядел я, что злые силы дорогу к сердцу волкулака нашли, околдовали его, проклятье наложили. А как злая волшба его нашла, то стал он оборотнем-волкудлаком. Но что смог, то сделал. И проклятие с него снял, и к вам его отправил. И людям, что его поймали и к вам привели, спасибо хочу сказать, и в пояс им поклониться. Жужель не знал, что творит. Несмышленыша, который по глупости да по дурости худое дело сделал, разве стоит казнить? Нет злого умысла – нет и наказания.

Хозяин леса замолк, ожидая слов со стороны людей. И дождался. Самым смелым оказался тот самый старик-староста:

— И что нам теперь-то делать? Простить убийцу? А как же заветы Брана?

Хозяин леса засмеялся так, что затрепетали не только ветки деревьев и листва, но и сами деревья, а потом сказал:

— Князя Брана я с его малолетства помню. И помню, о том, о чем вы забыли. О том, что Бран еще завещал своим потомкам с добром ко всем подходить. А если человек не владел собой, то как же его казнить? Кого казнить-то? Волкудлака, который людей да животину ел, или волколака, что перед вами стоит? Не могу я в ваши дела вмешиваться, да мне и своих хватает. Проклятье я снял, хотите судить – судите. Вон, Жужель и сам хочет справедливого суда и примет любое решение. Но и вы не забывайте про доброту и человечность. Вы люди.

Сказав это, огромная фигура на краю поляны, рассыпалась, превратившись в гору древесных стволов, веток и еловых шишек.

«Шутник он, хозяин леса. Опять он со своими шишечками», - подумалось Ярославу. Ну, ладно, что не с кокосовыми орехами. Вот, если бы леший при их знакомстве кокосом в него кинул, тогда да, плохо. И хорошо, что тут кокосовых пальм не растет.

Народ опять загомонил, но уже не так воинственно. Кажется, появление хозяина леса и его речь оказали благотворное воздействие людей и охладил их пыл.

Вперёд выступил здоровенный мужик и басисто сказал:

— Ну раз хозяин леса сказал, что вины за волкулаком нет, что он теперь не волкудлак, то и казнить мы его не в праве. Но как же быть с теми, кто родственников лишился? Кто скотину потерял? Две коровы. Телка. Это же кормилицы наши.

— За смерть, если она случайно случилась, вира положена, — сказал воевода. — А виру я за него выплачу. За это, служить он будет мне. Кормильцев вам уже не вернуть, и если решим казнить парня, лучше от этого никому не станет, а так он хоть какую-то пользу принесёт, тем более, что он готов возместить. Но чтобы возместить, как понимаете, время надо.

Народ опять загудел, а какая-то баба спросила:

— А что, воевода, и корову мне дашь?

— А мне? – вмешалась вторая.

— Коров я дам тем, кто своих животин потерял, — подтвердил воевода. — А живая корова лучше мёртвого оборотня А за тех, кто от зубов оборотня погиб, его семья будет меньше зерна в мой амбар возить. Не десятину теперь с нее стану брать, а только двенадцатую часть.

Народ одобрительно заголосил, причём, как показалось Ярославу радостно.

— А чем тебе оборотень служить-то станет? Зубами, что ли? — со смешком спросила какая-то баба.

— Зубы у меня у самого есть, жевать умею, — ответил воевода шуткой. Потом, став серьезнее, сказал: — Воеводе только оружием можно служить, а как же еще?

Жужель, смиренно ждавший решения своей участи, вдруг встрепенулся и завопил:

— Неможно мне оружие в руки брать! Народ мой еще князю Брану клялся, что не повернет он оружия против людей!

Воевода, покрутив черный ус, сказал:

— Так ты Жужель, уже однажды клятву нарушил, хоть и не по своей воле. А твоя жизнь и смерть, коли я за тебя виру выплачу, теперь принадлежат мне. А значит, я теперь решаю, против кого тебе оружие поднимать. А что до твоего народа, да клятв ваших, так скажу — они от тебя отказались, значит, нет у тебя больше ни твоего народа, ни твоих родных. Будешь у нас жить, а не в поселке волкулаков. А в этом селе люди живут. Поэтому, властью воеводы, назначаю тебя человеком. А раз ты теперь человек, то и оружие брать можешь, и воевать. Только, воевать тебе учиться придется.

Ярослав слушал и восхищался. Он даже и предположить не мог, что Клест решится пойти на такой шаг! Надо же, выплатив виры, отдав пару-тройку коров, воевода заполучает в дружину не простого ратника, а такого, который будет способен, при надобности, обернуться волком и пройти вражеские посты.

Стоит ли говорить, что дальнейшие тренировки Ярослава, теперь проходили в большем составе?

Глава 21. Старая знакомая

Ярослав по достоинству оценил задумку Клёста. Как-никак, вовевода получил в свою маленькую армию сильного воина, пускай пока не очень умелого, но то ли ещё будет.

По крайней мере, на первой же тренировке Ярослав сумел убедиться, что силы и выносливости оборотню не занимать — тот поражал своими физическими