Книга Последняя схватка. Армагеддон 2000. Ребенок Розмари - Гордон Макгил

class="p1">Ужинали в ресторане отеля. Пока Маргарет пробиралась к столику, взгляды присутствующих неизменно преследовали ее. Высокая и стройная с копной огненно-рыжих волос, она была одета сегодня в простое черное платье. Бреннан гордился женой. Маргарет прекрасно знала, как себя вести в любой ситуации. Сегодня Филипп был абсолютно уверен в том, что она очарует Ричарда, но до флирта дело, конечно же, не дойдет. Оставшись как-то наедине с мужем, Маргарет вдруг заявила, что будущей Первой леди необходимо вести себя идеально. В тот день Филипп отшутился, однако через некоторое время понял, что Маргарет говорила тогда совершенно серьезно.

Разговор за столиком переходил от сплетен к спорту, то и дело рассказывались забавные анекдоты. Болтал в основном Ричард, искусно сплетая, казалось бы, тривиальные случаи в невероятные истории. Рассказчиком он был прирожденным. Бреннаны же оказались великолепными слушателями.

И только когда очередь дошла до коньяка, откинувшись на спинку стула, задал вопрос:

— Я слышал, к вам сегодня заглядывал интересный визитер, — как-то очень торжественно объявил он, — из церковников?

Бреннан кивнул. Его нисколько не удивило, что Ричард знает о посещении монаха Филиппу казалось, что журналисту известно обо всем, в том числе и о событиях, еще только предстоящих.

— Молодой человек из какого-то монастыря. Слегка двинутый, — сообщил Бреннан. И начал рассказывать о кинжале. Внезапно он почувствовал, что с ног до головы покрылся испариной. Ладони тут же взмокли.

— А чего он хотел, этот ненормальный монах? — поинтересовался Ричард.

Бреннан пожал плечами:

— Не стану докучать вам деталями. Но вот что вы, к примеру, насчет этой фразочки: «Порождение дьявола живет и, прекрасно себя чувствуя, находится в Англии».

— О Господи, — откинув голову, рассмеялся Ричард.

— Да еще какая-то старуха написала в монастырь. Эту ее историю я не берусь рассказать за ужином.

— Нет, нет, сделайте одолжение, — взмолился Ричард. — Вполне возможно, я пристрою ее в «Нэшнл Инк- вайер».

— Вы не сделаете этого, — внезапно подала голос Маргарет.

Ричард улыбнулся ей:

— Конечно, нет. Все это не для огласки. Даже «порождение дьявола» не для публики.

Официант принес кофе.

— Мне кажется, — заявила Маргарет, — нам не мешало бы сменить тему.

Так они и сделали.

Часом позже, уже в постели, Маргарет повернулась к мужу и спросила:

— А что это за история, которую ты отказался поведать нам за ужином?

— Пустая, — зевая, отозвался Филипп.

— Ну расскажи мне.

И тут он угадал в ее интонации настойчивость и знакомые нотки. Какое-то время после свадьбы все эротические фантазии исходили от него, теперь же инициатива полностью перешла к Маргарет, и Филиппа то и дело поражало воображение жены.

— Ну давай же, рассказывай, — настаивала она. Филиппу не терпелось выложить Маргарет, что ему нужен отдых, что он до предела вымотался, но он переборол сон.

— Это отвратительно, — начал Филипп, пока жена устраивалась рядом. — Если верить этой старухе, то один из моих предшественников — Дэмьен Торн — влюбился в англичанку. И поверишь ли, она работала на Би-Би-Си. Несколько месяцев спустя, после того, как Торн умер от сердечного приступа, она родила, — Бреннан хмыкнул, раздумывая, как сформулировать фразу, — ну, не совсем обычным способом.

Он замолчал, ожидая, что жена либо скорчит гримасу, либо рассмеется, однако она словно воды в рот набрала. Чуть позже Маргарет прошептала:

— Дэмьен Торн был самым прекрасным мужчиной, которого я когда-либо встречала.

Филипп мельком глянул на жену:

— Ты его встречала? Я этого не знал.

— Я просто видела фотографию. А когда была школьницей, он мне снился.

И снова воцарилось молчание. Затем Маргарет отвернулась от мужа:

— Как звали эту женщину?

— Кейт, — ответил он, — Кейт Рейнолдс.

— Кейт, — шепотом повторила Маргарет. — Кейт, Катерина, — ее голос походил на шорох, на дуновение ветра. И вдрзг она обратилась к Филиппу с английским акцентом:

— Кейт, — опять повторила она шепотом, — зови меня Кейт.

Он придвинулся к жене, понимая, что она имеет в виду.

— Как мне тебя звать? — переспросил Филипп.

— Кейт, — Маргарет, упираясь в подушку, приподнялась на локте.

Пока они занимались любовью, Филипп видел в окне отражение обнаженных тел. Через стекло ночное небо казалось безоблачным, и звезды отпечатывались на их отраженных телах.

Это было едва ли не извращением. Но он испытывал блаженство, наслаждаясь ее голосом с этим непривычным акцентом. Голос звал и манил, требуя делать то, что не поддавалось описанию. Она называла его Дэмьеном и стонала от боли, когда он глубоко проникал в ее плоть.

И когда Филипп случайно взглянул в окно, он вдруг понял, что свет играет с ним плохую шутку: поблескивая среди мерцания звезд, глаза Маргарет пылали желтым, незнакомым пламенем.

* * *

На следующее утро портье, дежуривший у стойки, заметил в вестибюле взволнованного молодого монаха.

— Меня зовут брат Френсис, — представился тот.

— Да, да, — закивал портье. — Здесь для вас пакет. — Он нагнулся и, достав конверт вместе с большим кошелем, вручил все это монаху. Конверт был заново заклеен скотчем. Монах вскрыл его и, заглянув внутрь, вздохнул.

— Можно ли мне переговорить с мистером Бреннаном из 34-го номера?

— Боюсь, что он уже выехал, сэр.

— Он не оставил мне какой-нибудь записки?

— К сожалению, нет, сэр. Только то, что вы держите в руках.

Монах прикрыл глаза, пытаясь сдержать слезы. Брат Френсис размышлял над тем, как сообщить святому отцу, что задание он не выполнил.

Глава 5

Спустя три дня Джеймс Ричард встретился с одним газетчиком. С утра пораньше они заказали себе по коктейлю и сидели теперь, потягивая этот «тонизирующий напиток», как окрестил его Ричард. Он поведал своему собеседнику историю о «таинственном монахе», и теперь мужчины то и дело подтрунивали над ней, называя все это абсурдом. Однако подсознательно приятель Ричарда испытывал что- то вроде тревоги, ибо совершенно точно знал, что однажды уже слышал об этих кинжалах.

Вернувшись в редакцию, он заглянул в кабинет к молоденькой журналистке и попросил ее зайти к нему.

Кэрол Уает стукнуло 22 года от роду, и на Флит-Стрит она работала всего два месяца, но девушка уже успела завоевать себе определенное имя. Кэрол слыла среди коллег красоткой: миниатюрного сложения, с тонкими чертами лица, лебединой шеей и огромными карими глазами. Левый глаз всегда чуть косил, отчего лицо ее казалось слегка удивленным. А уж стройные ноги Кэрол являлись предметом обсуждения многих мужчин. Да и женщины не прощали Кэрол ее прекрасных ног, постоянно отпуская на их счет всевозможные колкости. Но даже самые отъявленные острословы не могли не признать, что деятельность этой журналистки в их штате имела головокружительный успех.

Кэрол успела доказать, что за хрупкой и чувствительной внешностью может скрываться