Книга Оникс и слоновая кость - Минди Арнетт

– Здесь были дневные драконы, Эдвин. И человек с ярь-камнем.

Магистр Сторр деликатно кашлянул.

– Ваши Высочества, вы позволите? Если ящеры действительно являются орудием Возрождения, то у нас есть простое объяснение произошедшего.

– Совершенно верно, – подтвердила мейстра Викас.

Как и великий магистр, мейстра не носила маски. Ее узкое лицо было бледным, словно беленый шелк, волосы – практически бесцветными, а глаза – цвета грозовых туч. Если бы не холодные, неподвижные, точно у мраморной статуи, черты, это лицо могло бы показаться даже красивым.

– Террамант способен уничтожить все признаки выкопанной ямы, – сказала мейстра.

Корвин вполголоса ругнулся. Все гениальное просто. Перехватив взгляд Кейт, он увидел, что та выглядит скорее испуганной, нежели рассерженной.

– Пока мы сюда добрались, прошло немало времени. Дикому этого вполне хватило бы на то, чтобы вернуться и замести следы, – согласился Корвин.

Эдвин смотрел скептически, но больше не спорил.

– Обыщите лес, – приказал он солдатам, топтавшимся на поляне. – Загляните под каждый куст, переверните здесь каждый камень. Разбейтесь на небольшие группы и разойдитесь. С каждой группой должен отправиться золотоплащник.

– Отличный план, Ваше Высочество. – Сторр коротко поклонился.

Пока брат отдавал распоряжения, Корвин отвел Кейт в сторонку.

– Ты, должно быть, устала и проголодалась. Хочешь, я прикажу кому-нибудь из гвардейцев проводить тебя в замок?

– Зачем? Я и сама прекрасно доберусь. – Она откинула со лба выбившуюся прядь. – Только никуда я не поеду. Я остаюсь. Вам может понадобиться моя помощь.

Корвин с трудом сдержал вздох. Ему не нравилось, что она будет бродить по лесу, полному драконов и диких. Однако он понимал, что приказами от нее ничего не добьешься. С другой стороны, какая-то часть души Корвина обрадовалась, что Кейт останется с ним. Видимо, та же самая, которая мгновенно находила ее в любой толпе. Ему захотелось взять Кейт за руку, но он решился только коснуться ее плеча.

– Наверняка понадобится. Без тебя я бы ту яму вовек не нашел.

– Это все кони. – Кейт дернула плечом и потупилась. – Они предупредили об опасности.

– Верно. Если ты останешься, то поезжай рядом со мной. – Он запнулся. – Пожалуйста.

Кейт подняла сияющие глаза, по ее губам скользнула затаенная улыбка.

– Ну разумеется. А с кем же еще и куда я могу поехать?

«Например – прочь отсюда, – подумал он, вспоминая учетный журнал Хейла Брайтона. – Когда все закончится». Нет, нельзя об этом думать. Непонятно, куда заведут эти опасные мысли.

Поиски продолжались до вечера. Начали сгущаться сумерки, и Эдвин приказал сворачивать экспедицию. На следующий день они вернулись в лес ранним утром и вновь ничего не обнаружили. Тянулись часы, петляли звериные тропки, и хоть бы след драконьего когтя в грязи.

– Мы даже Адских врат не нашли, – буркнул Корвин на обратном пути. – Как же так?

На вопрос, заданный в пустоту, ответил магистр Сторр:

– Людям свойственно лгать, Ваше Высочество. Даже историкам, пишущим трактаты.

Корвину было неприятно об этом слышать. Хотя осознание того, что он мог бы раскрыть заговорщиков, стоящих за появлением дневных драконов, но как всегда опростоволосился, было еще неприятнее.

19. Корвин

В ПОСЛЕДУЮЩИЕ НЕДЕЛИ о дневных драконах близ Норгарда сведений не поступало. Зато ящеров видели на западе и на севере. Несколько караванов подверглись нападениям на юго-западных трактах. Земледельцы и скотоводы Тейса боялись выходить на поля и пастбища. Градоначальники боялись, что если с драконами не будет покончено, зимой может начаться голод.

Корвин внимательно читал каждое донесение, горько сожалея, что поиски в Кочевом лесу так ничего и не дали. Практической пользы от докладов было мало. Получая сообщение о новом нападении, принц отмечал место на карте, висевшей в его покоях, в надежде найти закономерность, но все казалось бессмысленным. Если бы он своими глазами не видел тех драконов в яме, то, наверное, не поверил бы, что ящеров кто-то контролирует: их замечали в совершенно разных местах. По всему выходило, что враг силен и многочисленен, и эта мысль наводила ужас.

Однако разгадывать загадку драконов Корвину было некогда: приближалось первое испытание. И вот этот день настал.

Утром принц сидел в своем кабинете и читал дневник деда, полученный от канцлера. Честно сказать, толку от чтения было немного: Борвин Тормейн стремился скорее запечатлеть свои мысли и чувства, чем дать советы потомкам. Во всяком случае, дневник только пошатнул и без того слабую веру Корвина в свои силы.

«В день первого испытания мы с братьями взошли по ступеням в храм богини Тор и проследовали к алтарю. Там нас сразу же разделили. Не имею права описывать, что произошло дальше, однако испытание оказалось суровее, чем я предполагал. Никогда прежде мне не доводилось сталкиваться ни с чем подобным. Но даже это не сравнится с тем, что я пережил, когда с алтаря спустили бездыханное тело моего брата Йорвина…»

Корвин знал, что у двоюродного деда не выдержало сердце. В чем бы ни заключалось испытание, оно показало его слабость. Принц прижал ладонь к груди. Сердце билось ровно и сильно. «Разрыв сердца мне не грозит». Хотя кто знает, может быть, отправляясь в храм, Йорвин думал так же? Нет, Корвин подозревал, что его собственная слабость в ином.

Утомленный долгим чтением, он лениво перелистывал страницу за страницей, пока не добрался до места, где дедушка описывал свои мысли после победы. Невольно заинтересовавшись, принц прочел:

«Я почувствовал это прежде, чем узнал. Ощущение силы и цельности, которых я не ведал ни до, ни после. Клеймо на ладони стало теплым и засветилось, подобно огню или солнцу. В этот миг не только я, но и весь Норгард узнал, кто будет следующим королем».

Корвин посмотрел на свое собственное клеймо. Несмотря на притирания, наложенные лекарями накануне, кожа по-прежнему была опухшей и красной. Ладонь саднила. Верховная жрица сказала, что Корвин должен быть еще благодарен. Обычно знаки урора оставляли заживать естественным образом. Однако в этот раз из-за спешки решено было прибегнуть к помощи магиков-целителей. «Ничего, к началу испытаний я буду в порядке». Корвин сжал пальцы, пряча клеймо, и прочел следующий абзац:

«Самой же большой неожиданностью для меня стала перемена наших взаимоотношений со знаком урора, медведицей по имени Яхара. Теперь мы можем понимать мысли друг друга. Мы связаны так же, как Нора с Нирано и Нелеком».

Корвин несколько раз перечитал последнее предложение, силясь уразуметь его смысл. Может быть, дедушка был поэтической натурой? Борвина действительно считали склонным к мечтательности, однако прежде в его записках никаких витиеватых выражений не наблюдалось. Да и здесь фразы скорее выглядели сухой констатацией факта.