Книга Путеводная звезда. Том 2 - Сергей Извольский

То, что в результате ваших мудрых советов, суть приказов марионеточному правительству, за несколько лет детская смертность растет с околонулевых значений до десятков процентов, а продолжительность жизни населения стремится к показателям темных веков, при этом для вас маловолнующий фактор. Страна же свободная, в самом начале пути, вы за действия свободных людей не в ответе. Верно? Госпожа Дамьен, расскажите мне, чудовищу и убийце, что все не так?

Эмили Дамьен молчала, и смотрела на меня с едва заметным прищуром.

— А вы… лично, вы, Эмили, в этом месте работаете смазкой. Между старыми деньгами и новыми хищниками из корпоратов. Вот только у меня небольшая несостыковка…

Я оборвал фразу на полуслове. Решение было совсем рядом. Но говорить о своих выводах сейчас нельзя, все может повернуться и перевернуться — появилось у меня предчувствие.

Так. Эмили Дамьен. Седьмой золотой ранг, национальный клан, или Дом, как это называется у атлантов. Почему она элиминировала Источник и ушла к корпоратам?

Деньги? У нее их наверняка столько, что за всю нескончаемую жизнь не потратить. Власть и влияние? Корпораты ниже одаренных, даже в национальном клане влияния у нее значительно больше. Что должно было случится, чтобы такой человек, homo deus, приняла решение отказаться от всех полагающихся себе благ на вершине мира? Перейти из вида homo deus в homo bionicus?

Есть, конечно, вариант что решение об элиминации Источника было вынужденное. Но я изучал ее личное дело, переданное мне Машей — намеков на конфликт, вынудивший Эмили Дамьен спуститься с Олимпа, покинув место главы клана, или Дома, как это называется у атлантов, я в ее личном деле не увидел.

Она, кстати, по-прежнему молчала. И судя по совершенно застывшему взгляду, все еще лихорадочно просчитывала варианты собственных действий. Причем ее едва ощутимый эмоциональный фон был очень похож на ауру Бланки Рыбки, которая сейчас также явно просчитывала варианты.

Аура Бланки Рыбки… Где-то я ее уже чувствовал. Я ни разу не видел ее, но в то же время понимаю, что встречаюсь с ней не первый раз.

— Эй, псс… Слышь, ты! — постучав молотком по столешнице, отвлек я от раздумий Эмили Дамьен. Она расширила глаза — настолько ей было непривычно такое обращение.

— Я знаю, что вы хотите сказать в свое оправдание. Благие намерения — видите, я вам даже оправдание могу придумать…

Вновь я начал говорить, играя словами, но уже не для того чтобы занять у реальности немного времени. Я уже ухватил нить происходящего, и неожиданно поймал так близко лежащее, как кажется, решение. Ко мне пришло очередное озарение, но при этом появилось ощущение, что его жизненно необходимо проговорить вслух.

Бездумно, поначалу бездумно, лишь для затягивания времени жонглируя словами, я поймал дух игры, и снова — как за покерным столом, почувствовал близость выигрыша.

— …к благополучию и процветанию ведут много путей, все они разные, но неотъемлемая их часть — упорный труд. И быстро и умело лишив молодую демократию ресурсного потенциала, вы просто стимулируете процессы развития, что, в перспективе, несет стране путь к экономическому развитию. Но это опять же все красивые слова, и все то же самое можно уложить во фразу «легкие деньги».

Серьезные дяди платят чужими жизнями и чужим благополучием за увеличение своего благосостояния. Войны никто не хотел, война была неизбежна, не так ли? И воевать лучше, когда в кармане много монеток, определенно. Вот только вам, госпожа Дамьен, каково вам выступать в роли контрацептива? Вы же, по сути, прокладка между старыми хищниками и стерильными фашистами из корпораций, которые вместе решили поделить этот мир, я не ошибаюсь? Контрацептив, для того чтобы серьезный дядя об народ не запачкался?

Отложив молоток, который со звучным щелком лег на столешницу, я почувствовал, как в руке материализуется клинок-кукри. Очередное озарение буквально за последние минуты: едва сформировалась картинка понимания роли Некромикона в денежных делах с аристократией, как вдруг я понял почему именно меня выбрала Кали.

— Вы говорите, я злой? О да. Плохой? Да. Куда хуже, чем плохой — скоро детей мной будут пугать. Я убийца? Да даже не спорю. Да, я настоящее чудовище. А вы… Знаете… а знаете, я ведь даже согласен. Я чудовище, а вы нет. Вы хуже. Я убиваю единицы, создаю материал для яркой новостной хроники, а вы уничтожаете целые страны для сухой незаметной статистики. Вы палачи, которые убивают миллионами, а миллиарды сознательно загоняют в скотские условия жизни, так шерсть стричь легче. Вы кровососы, нелюди, которые пьют соки из людей, пряча клыки за сдержанными улыбками. Да, я чудовище и убийца. Но я убиваю таких как вы. Я убиваю демонов.

Клинок в руке против моей воли полыхнул Тьмой, а вот непроглядно черный взор я сделал уже сам, на миг прикрыв глаза.

Страшно им стало. Проняло всех.

Удовлетворившись эффектом, я вернул себе человеческий вид и разжал кулак, так что кукри исчез.

Так. Круто, конечно, я сейчас всем показал кузькину мать. Но вот решение как именно получать информацию и продолжать дальнейший допрос у меня так пока и не появилось. И я хотел было даже продолжить речь, рассказав присутствующим про роль господина Робертсона в охоте на людей, но не стал.

Едва подумав об этом, вспомнив красную африканскую саванну, вспомнил и понял все. Почувствовав и осознав при этом, что именно привлекло мое внимание в Бланке Рыбке.

Обратился, правда, пока не к ней.

— Госпожа Дамьен… — произнес я, и сделал небольшую паузу. — Вы боитесь боли?

— Да, — кивнула она.

— И вы, как понимаю, в любой момент можете сделать своей головой «бум!», покинув этот бренный мир?

— Да. У меня стоит блокиратор исходящей информации. Стоит мне пожелать ответить на неудобный для корпорации вопрос, сработает защита. Поэтому от пыток я защищена.

— А взрывающая вам голову система может сработать и по вашему желанию?

— Да.

— Почему же вы тогда еще здесь?

— Хотела выслушать твои жалкие оправдания.

Эмили Дамьен говорила что-то еще, но на французском, презрительно-ругательное. Язык знать не нужно, чтобы это понять.

— Как вы любите поворачивать все наизнанку, — задумчиво произнес я. — Выглядишь жалко? Называй жалкими других. Поймали на воровстве? Кричи что воруют другие, и делай это громче пострадавшего…

Эмили Дамьен смотрела не меня, и явно чего-то ждала. Только чего?

— В общем и целом, госпожа Дамьен. Каши с вами определенно не сваришь, а ваше лицо и общество мне неприятно. Поэтому или сделайте вжух отсюда, или это сделаю за вас я.

«Гореть тебе в аду, ублюдок!» — напоследок произнесла Эмили Дамьен, и ее голова вспухла красным облаком.

— Семь негритят дрова рубили вместе, зарубил себя один, осталось шесть их, — не удержался я.

Говорил, разглядывая все еще сидящий на стуле труп Эмили Дамьен. Если сейчас зайти сзади и посмотреть на нее со спины, она, наверное, будет выглядеть как живая. Голова осталась на месте, и даже прическа в порядке. А вот лицо и шея превращены в кровавое месиво.