Книга Бесчувственные - Виталина Дэн

— Паша, отведи его! — крикнул охране с пола. Откинул голову смотря на доносящиеся огни с танцпола.

— Чтобы я, ее, больше не видел… — не оборачиваясь на меня, угрожающе процедил брат. В каждом слове отражается ненависть к ней. Предупреждение мне. Если, попробую ослушаться будет разбираться со мной. И так оно и будет…

— Пидор! — повернул голову на обращение пацана. Тот скрутился на полу, и сплюнул кровь на пол. Хорошо брат уже ушел и не мог этого слышать. Всё-таки парень, смертник.

— Чтобы я, тебя, больше тут не видел никогда! Увидишь Алину, обходи стороной. Не выводи брата. Иначе в следующий раз ты так просто не отделаешься! — вставая, оповестил, что двери этого клуба для него навсегда закрыты.

— Нахуй она мне нужна?! Очередная шлюха из тысячи! — подлетел к нему и со всего маху приложил головой об стену. Не смог пропустить мимо эти слова. Тем более про нее. После удара, подтянул за волосы к себе и тихо, предостерегающе на ухо:

— Прежде чем открывать свой рот, думай что, говоришь. Вывести! — последнюю фразу бросил, ребятам.

— Где они? — у своих людей вопрошал, куда увели Алину. Где она, там и Рус.

— Мммммм — парень застонал от боли.

Опустил голову, смотря на него валяющегося, обдумывая стоит ли делать такой широкий жест по отношению к нему.

— Думай что, хочешь. Но факт — она не изменяла тебе. Мой брат любил ее восемь лет. Из которых она была с тобой. Он не смел к Вам приближаться. Она, ведь счастлива была с тобой. Расставшись, она приехала в Казахстан. Вот тогда и завязалось у них. — он застыл на полу, не решаясь поднять на меня глаза. Видел, что верит каждому слову. Но бывает больно признать очевидные вещи, и думаешь: лучше не принимать правду. Иллюзия ведь так великолепна, так сладка.

— Что? — в карих глазах плескалось отголосками жалость и отчаяние.

— Восемь лет любил ее, говорю. Думаешь, теперь отпустит? Говори, что хочешь, но наживешь только себе проблем. Поверь, чтобы не случилось, они будут вместе. — развернулся и пошел к семье.

Может от этих слов он найдет какой-то покой и двинется дальше. Невооруженным глазом можно заметить как парень высох. Либо сидит под чем-то, либо внутренне сдох… Я бы хотел, чтобы в свое время, одна фраза решила проблемы, Руслана. Но к сожалению, эта сучья жизнь не так проста. Не так-то просто избавиться от зависимости. У каждого она своя…

Ребят увидел издалека в холле. Смотрел завороженно на то, как Рус со всей страстью зарылся носом в волосы Алины. Как прижимает крепко к себе и гладит ее живот. Как обхватывает лицо, запрокидывая на себя, и нашептывая что-то важное. Как покрывает поцелуями каждую её черточку на лице, и с пылкостью набрасывается на рот.

Сморгнул марево, упираясь расширенными глаза в пол. Всегда с ними так… Всегда эти чувства… Всегда отправка в прошлое в машине времени, к тем, другим… К другим влюбленным, казалось, до безумия…

Оглянулся последний раз на них и словил, как смуглые пальцы слегка стирают дорожки слез с девичьего лица. Потряс головой, и двинулся в кабинет к той, кто посмел все это заварить.

******

Не знаю сколько прошло времени. Но очнулся, когда увидел, что девчонку выворачивает на изнанку в кабинете. Вся тряслась, содрогалась в болезненных спазмах. Смотрел на нее остекленевшим взглядом, и лихорадочно соображал, что эмоции снова взяли надо мной вверх. Намного хуже… В сто крат сильнее. Они, будто владели мной… управляли. Тумблер в башке отключается, и вообще не ведаешь что, творишь.

Вот, я шел в кабинет, а вот, очнулся на диване уже в этом помещение. Прокручивал мысли о своем предательстве, что пригрел змею на груди… о том что я подвел, его… за то, что Алину заставил нервничать… А главное за то, что эта шавка ничего так и не поняла. Так и осталась при своем мнение. Вшивая, гордая нищенка.

Провал, Тимур. Помог. Себе, ты помог! Брата подставил… Скривился весь и не смотря на нее процедил:

— Пошла на хрен отсюда… — как подумаю обо всем, так хочу ее удавить в руках. Уничтожить. Раздавить башку и вложить туда хоть что-то.

Ничего не получится… Я бы ее оставил у себя… Но если не я, то брат добьет… Пускай бежит на свою свободу. Там где в куске дерьма и в сранной лужи, счастье свое найдет. Хотела свободы девочка? Получай!

— Что?

— Ты, вдруг потеряла слух? Пошла вон отсюда! — прокричал ей последнюю фразу в лицо, поддаваясь немного вперед. И от чего-то, эти глаза меня ломали. На светло-голубом стеклышке, расползалась треснутая паутинка.

— Отпускаешь? — Нет, она серьезно? Она специально тянет? Или посмеяться хочет, что ничего у меня не вышло?

— Катись ко всем чертям! — провел по волосам в усталом жесте. Отдых! Надо лететь на отдых! Забыть, все это к ебеням. Забыть, как страшный сон!

— В смысле? — вскинул голову, считая, что после моих слов должна была уже сбежать.

— Ты, тупая? Я ска-зал, пош-ла воо-ннн на свооою по-мой-ку. И я тебе, не советую в городе попасться моему брату на глаза. Если увидишь, беги. Можешь зайти за своими шмотками. Я, их все-равно выкину на помойку. — посмотрел на нее в последний раз… разочарованно… Разочарован в ней… в себе… Откинулся на спинку и закрыл глаза.

— Прощай, Тимур… — прохрипела тоскливо. И в эту секунду, пробежала мысля, что уходить она совсем и не хочет. А все это было напускное. Ребячество. Ебанный характер ее…

«Ты ведь, ничего не знаешь про нее… Ты ведь, не хочешь отпускать ее… Когда такое было, что ты сдавался? Опускал руки?». Самое заветное и самое мощное слово — Брат! Мой брат… Она предала… Я ведь, предупреждал её.

Услышал, как побежала и не смог удержаться, чтобы не проводить ее последний раз взглядом. «Прощай, девочка»…

Сидел в замкнутом пространстве и остекленевшим взором смотрел в стекло. Сквозь тонированное окно просвечивался тускло, яркий, разноцветный свет. Качнувшись вперед, приложил руку к груди растирая ее. Учащенно задышал и поморщился:

— Только не очередной приступ… Не сейчас…

Двери резко распахнулись, даже не удосужились постучаться.

— Почему без стука — подскочил и сорвался на охране.

— Ти… Тиммууур Марр…

— Да говори уже, блять!

— Перед клубом девчонку сбили.

Рванул вниз, но набатом в медленном ритме стук в ушах…

… Стук… перепрыгивая через пару лестниц, вниз.

… Стук… оббегаю всю толпу в зале.

… Стук… выбегаю прямиком на улицу.

… Стук… Громкое дыхание, словно слышат все… Стук… Задыхаясь, приближаюсь к обездвиженному окроваленному телу… Стук… Застыл около нее…

«Боже, сколько крови… И ведь они были вместе в машине… Всю жизнь вместе… Так жаль, что дети остались сиротами… Такие мальчишки славные… Как они теперь? В детский дом? — и женский плач».