Книга Тьма уже внутри - Алана Русс

Нет, кошачьи повадки это не обо мне. Равно как и количество жизней у меня явно поменьше будет.

— Создательница, — подхватила меня под руку Мут, и стало легче дышать. Боль затихла, и я сумела подняться на ноги. — Прикоснись к Джахо, скорее!

Я замотала головой, пятясь.

— Прикоснись! — толкала и толкала меня сфинкс. — Я не смогу держать его вечно!

Кошкот стоял, чуть присев, словно в страхе, и медленно водил лапами перед собой. Вкруг его ушастой головы кружился плотный темный рой, лишающий его слуха, нюха и, по всей видимости, зрения.

Собравшись с духом, я поднырнула под слепо шарящие в воздухе лапы и, вытянувшись, насколько хватало роста, обхватила кошачью морду обеими руками.

В секунду темное облако рассеялось. Глаза Джахо сверкнули злобой, а затем клыкастая пасть раскрылась в немом рыке, и из нее полился свет. Яркий. Ослепляюще яркий. Он, поселившись в глазах кота, изгонял черноту, льющуюся липкой рекой. Изгонял инородного захватчика, вопящего на все лады.

Думать стало в разы сложнее, но голос Хаоса теперь то и дело прерывался, словно из плохо настроенного приемника доносился. Неосознанно, по наитию, я принялась вырисовывать в подсознании образы кошкотов. Таких, каких и хотела их видеть. Таких, каких и задумала.

Мут что-то закричала, но у меня уши глухой пеленой заложило.

— Достаточно, — силком оттащила меня старуха от Джахо, вмиг рухнувшего бесформенным шерстяным кулем на землю. — Сбереги силы для Шани!

Ничего ровным счетом не соображая, я кивнула, увлекаемая вперед.

Оксана же тем временем из последних сил отбивала кошачьи атаки деревянным обломком, что неведомым образом сумела выудить из мусорной кучи. Но Шани это лишь раззадоривало.

Она скакала как заведенная, то и дело со свистом рассекая воздух и цепляя когтями девушку за пальто. Оксанка взвыла, когда особо удачный удар позволил кошке всадить когти по самые подушечки ей в бок. Почуяв кровь, Шани набросилась на Оксану, метясь вцепиться в горло.

Я заорала не своим голосом, в ужасе закрыв лицо ладонями.

Если бы Мут очередным взмахом огромного крыла не запустила темный рой, сбивший прицел Шани, а Оксана чудом, вероятнее всего просто от боли, не извернулась, кровь залила бы все вокруг. А я бы сошла с ума.

— Скорее, Создательница! Нельзя медлить!

Игнорируя колющую, простреливающую в бедро боль, я бросилась на Шани, в отличие от вожака, агрессивно размахивающую лапами, и вцепилась ей в морду. Полутора сантиметровые когти ослепленной магией сфинкса кошки в ответ тут же впились в мои плечи.

От боли перед глазами поплыли бордовые пятна, но я лишь сильнее стиснула пальцы.

Шерсть клокам драть буду, если придется, но ту тварь, что засела внутри у кошки вытолкну!

— Давай! — прокричала Мут, и сияние, подпитываясь моими фантазиями, вновь уже выталкивало из ушей и пасти Шани темные, как деготь, клубящиеся массы.

Мозг со скрипом несмазанной телеги все медленнее обрабатывал информацию и выдавал образы. Но тело Шани требовало все больше энергии, и ладони будто приклеились к мокрой шерсти. Кажется, еще немного, и мозг у меня отрубился бы от перегрева, а сама я лишилась бы чувств, вечным сном заснув.

Попытка отпрянуть не увенчалась успехом.

— Я не могу отпустить ее. Не выходит, — едва прошептала я, как раздался хруст и крик Мут за моей спиной.

Сопротивляясь нереальному притяжению, я развернула голову.

Старуха лежала на земле. Одно крыло с силой разгоняло темные потоки, пытаясь сбросить оседлавшего ее черного кота, а другое едва подрагивало, переломленное надвое.

Едва Шани со вздохом, как и Джахо ранее, повалилась рядом с Оксаной на мокрый асфальт, я отвалилась вслед за ней. Сил броситься на помощь сфинксу не было. На одном лишь упорстве, едва ли осознавая, что могу сделать, я приподнялась. Но стоило зашевелиться, как тощий облезший котяра отшвырнул старуху и с шипением бросился на меня.

Лишь моргнуть успев, я пискнула и выставила руки перед собой, как тяжелое тело прижало меня к земле, обездвижив.

Я чуяла зловонное кошачье дыхание, слышала, как скулит от боли Оксана, как ни на секунду не замолкая, шепчет приказы Хаос. Видела, как приближается воронка коридора, сияя все ярче и меняя ход тока воздуха, со свистом засасывая в себя мусорные кули и снежные, перемешанные с песком наносы.

Внезапная легкость охватила тело. Неужели все? Неужели и правда умирать совсем не больно?

— Не смей трогать Создателя! — взревел Джахо, хватая за шкирку кота. — Я твой вожак, Чори! Подчиняйся моей воле!

— Вожак? — кошкот, оставив меня, рванулся и отскочил в сторону, хрипло смеясь, словно кашлем зайдясь. — Раскрой глаза, Джахо! Ты давным-давно потерял власть. Ты не выбрал себе пару, не оставил наследника. Ты принял лысых. Дал им пищу и кров. Ты не сумел защитить свой народ!

При этих словах шерсть на загривке у Джахо вздыбилась, и морда приобрела хищное выражение. А Чори продолжал хохотать, и в звуке его голоса я отчетливо слышала знакомые шелестящие нотки, нагнетающие страх и заставляющие каждый волосок на теле дыбом вставать.

— Ты все равно, что слабый слепой котенок, и раз так, пора было выбрать нового вожака. Уйми гордыню, Джахо, и уйди достойно! Прими Черного Пса. Прими его силу, волю или… — кончик облезлого хвоста заходил из стороны в сторону, выдавая охватившее Чори раздражение, перемешанное с возбуждением, — … или умри в бою, как и подобает мужчине нашего рода.

***

Беседа вышла короткой.

— Ты сделал свой выбор, — нахохлился Джахо и, взревев, с адским хрустом костей со всего маху налетел на зарвавшегося собрата.

Чори, значительно уступающий вожаку в размерах, отлетел по инерции назад. Но будучи вертким и легким, он ловко извернулся, рванул вперед и с такой силой лягнул Джахо в голову, что тот на миг, глупо моргая, покачнулся, но устоял. Облезлый же тем временем, прижавшись к земле и едва ли на все четыре лапы не встав, старался обойти противника со спины.

Джахо тряхнул головой так, что уши ходуном заходили и осклабился, будто бы прежний тычок его лишь раззадорил. Встряхнувшись, как боксер на ринге, он дернул хвостом. И будь мы в каком-нибудь фантастическом фильме, звук выпущенных когтей определенно точно походил бы на лязг вынутого из ножен меча.

Один короткий удар лапой, другой более размашистый.

Чори, не без труда увернувшись от двух прежних атак, присел и тут же схлопотал мощный толчок в грудь. Снова удар когтистой лапы, и облезлый завопил от боли, оказавшись смятым под могучим телом.

Как дерутся кошки, мне видеть доводилось. Но как сражаются огромные, будто львы, махины…

Шипение, урчание, рев, — все смешалось. Боясь попасть в водоворот летящей шерсти и лязга зубов, я, шлепая ладонями по лужам, уже отползла на четвереньках достаточно далеко, когда ослепительное сияние залило все вокруг.