Книга Тьма уже внутри - Алана Русс

— Маш, давай вместе вернемся, — воинственно топая по сырому асфальту, торопилась за мной подруга. — Не надо туда ходить! Там, бродячий пес, наверное…

Где-то залаяли собаки, заставив нутро сжаться в страхе. Кажется, я уже была готова на попятную пойти, как сдавленный женский визг разрезал ночь. И я, будто бы только этого сигнала и ожидая, рванула со всех ног в темноту.

Бежала долго, петляя переходами-дворами. Умом не постичь, что вело меня, но вскоре нашла, что искала.

Тормозя по сырому, покрывшемуся тонкой корочкой льда снегу, я уперлась прямиком в гаражный тупик. Впереди — железные высоченные ворота, давным-давно проржавевшие и неиспользуемые, а с боков давят высокие плиты кирпичных стен боксов.

Судя по отсутствию следов, нога человека сюда давным-давно не ступала. Разве что огромные мешки строительного мусора, вперемешку с деревянными балками и обломками гипсокартона еще по осени свалили в высоченную гору.

Загнанная в угол девица в коротенькой юбке, путаясь в своих же длиннющих ногах и отчаянно отмахиваясь сумочкой, пятилась к этим завалам. А огромных размеров кот, двигаясь на задних лапах, утробно рычал и, чуть приседая, наступал и наступал. И явно не с намерением, чтобы ему пузико почесали.

— Джахо!

Кошкот обернулся, дернув ушами.

— Беги! — крикнула я девице, и та без лишних слов кинулась наутек, завывая от страха.

Поскользнувшись на недотаявшей ледяной корке, удачно замаскировавшейся под грязными наносами, она с размаху рухнула на колени. Проползла на карачках пару метров, вскочила и, бросив к чертям сумку, была такова. Скрылась в нестройном лабиринте гаражей.

Подоспевшая вслед за мной Оксана, проводив ее диким взглядом, судорожно вцепилась мне в локоть, но не вопила почем зря. От быстрого бега она лишь хрипеть могла. И теперь беспрестанно издавала мычаще-лающие звуки и дергала меня за рукав, не давая и шагу к коту сделать.

— Джахо, — едва отбилась от Оксаны, выставила я руки, двинувшись вперед. — Не бойся! Это я, Мика. Создательница. Ты меня помнишь?

Вожак, опустив лапы, глядел на меня, посверкивая глазами в полутьме. Но бросаться не смел. Будто медленно, но верно переваривал сказанное.

— Идем. Идем со мной, не нужно…

Фраза сама собой на полуслове оборвалась, а ликующе бьющееся в груди сердце, словно птицу в полете сбил шепот. Знакомый. Многоголосый. Он раскаленным штырем ввинчивался в мозг и не имел ничего общего со звуками дождя или печально скрипящего на ветру плафона тусклого фонаря.

«Схватить ее! Схватить!»

Теперь я поняла, о чем говорил Ян. Отныне, я чувствую, когда Хаос рядом. Слышу. Только как это превратить в преимущество?

Котяра, тем временем расправив плечи, задрал морду, глубоко вдыхая. Словно ищейка, берущая след.

Лицу стало неестественно горячо.

— Оксана, назад! — только и успела прокричать я, как яркая вспышка света разорвалась прямо передо мной, будто сверхновая звезда.

Порыв сухого, горячего ветра опрокинул навзничь. Удар вышел такой силы, что из глаз искры посыпались. Толчок в грудь, и меня вновь приложило об асфальт, но, к счастью для отупевшей на миг головы, только спиной.

— Мика!

Голос Оксаны вернул сознание на место. Открыв глаза, я едва ли сообразила, что практически парю в воздухе вверх ногами, поддерживаемая парой крепких когтистых лап.

Удар.

Оксанка, повиснув на теле Джахо, в боевом запале и меня огрела сумкой той неизвестной дамы, что минуту назад спаслась моими стараниями. А затем и мусор в ход пошел. Благо, что звякнувший стеклом туго связанный куль мимо меня пролетел, угодив коту прямиком по темечку.

Кошкот грозно рыкнул, повалившись на землю. Чудо что я, закинутая на плечо, не оказалась под его шерстяной тушей. Один рывок, и с несвойственным мне проворством я скатилась с кошачьей спины, вмиг выгнувшейся дугой.

Однако, как выяснилось секундой спустя, Джахо свалила отнюдь не сила Оксанкиного удара, а гневное стремление уйти в боевую форму. Форму зверя. Гораздо более опасную, но менее контролируемую. Потому как Хаос вновь зашелестел, отдавая приказы подчиниться и привести меня к нему живой и невредимой.

Очередная вспышка, и яркая точка над мусорными завалами теперь уже принялась разрастаться, извергая обжигающе-колючие потоки.

Песок. Это коридор!

Я зажмурилась, поднимаясь на ноги. Сколько пробегу на одном лишь адреналине с адской болью в спине: загадка.

— Оксана, уходи!

Напоследок саданув ногой под ребра кота, уже вновь поднимающегося с четверенек, Оксанка рванула прочь, позабыв обо мне. Сделав пару робких шагов за ней следом, я замерла, сложившись пополам.

Не смогу. Даже идти не получается.

— Мика, блин!

Заслышав мои стоны, Оксанка бросилась ко мне. Но в ту же секунду кошка, будто в замедленной съемке, в красивом прыжке вынырнула из сияющего пятна коридора.

Светлая туника в ночи развевалась как белый флаг.

— Шани… — только и успела прошептать я, как всегда милая и мирная кошечка с грудным рычанием вцепилась в спину подруги и с такой силой лягнула ее задними лапами, сделав кульбит в воздухе, что Оксана оторвалась от земли.

С криком, что разрывал барабанные перепонки, она пролетела пару метров, а затем по инерции еще и кубарем по асфальту прокатилась.

— Не трогай ее! Пожалуйста, отпусти!

Уж не знаю, обращалась ли я к Шани или же к Хаосу, взявшему под контроль ее разум. Это был бессознательный поступок. От боли я едва ли могла здраво соображать.

Лапы с грубыми подушечками вновь обхватили меня поперек туловища. Мгновение полета…

***

Ликование Хаоса я не слышала. Чувствовала. Он волновался и словно бы ускорял события, поднимая в воздух все больше горячего песка, стремительно тающих ледяных осколков и перьев, скользящих по лицу.

Погодите, каких еще перьев?

Распахнув глаза, я едва воздухом не поперхнулась. Плавно, ни на йоту не уступая кошачьей грации Шани, старуха сфинкс двигалась прямиком на нас, в угрожающем жесте направив на Джахо когтистую лапу. Темные крылья, расправленные за худощавыми, покрытыми короткой шерсткой плечами трепетали на ветру, теряя полупрозрачные дымные перья.

— Отпусти, — прорычала Мут, и ее миндалевидные глаза, совсем потерявшие сходство с человеческими, засветились красными угольями.

Вожак взревел, против воли разжимая лапы.

Превозмогая боль, я сгруппировалась, оттолкнулась и выскользнула из его объятий. Но попытка приземлиться на ноги не увенчалась успехом. Не в силах унять дрожь, я все же потеряла равновесие и повалилась на асфальт.

Охнув, я сморщилась и тут же ухватилась за саднящую поясницу.