Книга Королевский двор - Жанна Стужева

На что министр прокряхтел что-то вроде: «Она сама кого хочешь сгнобит и еще сухой из воды выйдет», спешно попрощался и ушел, напоследок приказав страже довести меня до дверей.

Я была безумно рада наконец оказаться у себя, но еще больше радовалась шикарному ужину, накрытому в гостиной и ожидавшему меня. А еще вернувшимся друзьям.

Пока я восхищенно пялилась на порхающую вокруг стола драконицу, Баян, стоявший где-то сбоку от входа, отдал команду:

— Всем спасибо, все свободны! Ее Высочество желает побыть в компании фаворитки и фамильяра.

Из темного закоулка слева от входа отделились две тени — это горничные покинули покои, не забыв закрыть за собой дверь.

— Кто бы знал, как же я рада, что, наконец, свободна! — вздохнула я. Сбросила ненавистные туфли, расстегнула ворот платья и развалилась в ближайшем кресле.

— О, милая, я тебя прекрасно понимаю! — согласилась драконица и рассказала вкратце о том, как провела день.

А именно: сегодня же они с Баяном устроили слежку за несколькими членами совета: Гордоном Холтоном и Стефаном Беловым.

— Как бы ни хотелось признавать, но я бы исключила их обоих из заговорщиков, — слегка нахмурившись, сказала Даория.

— А вдруг тебя попросту узнали и специально вели себя так, чтобы отвести от себя подозрение? — предложила я.

На что драконица вдруг покраснела и схватилась ладонями за обе щеки.

— Портвейну мне, портвейну! — почему-то вдруг провыл пони, ловко сунул голову под кресло и выудил оттуда запечатанную бутыль с известным напитком. — Это было, как в дешевом спектакле: наша драконица огрела этого мерзкого оборотня по лицу, а, почуяв запах его крови, остолбенела с широко распахнутыми глазами. А оборотень разозлился, принялся кричать, что она ему весь план портит, а потом накинулся на нее и укусил за шею.

— Что?! — в шоке воскликнула я.

— Что?! — возмущенно набычилась драконица. — Да не так все было!

— «Не так все было, не так все было»! Тьфу! — передразнил ее Баян и одним ударом копыта по горлышку бутылки откупорил ее, взял горлышко в зубы, запрокинул голову и сделал несколько больших глотков. — Ух, хорошо пошло!

— А ну, не пить на рабочем месте, зараза! — пригрозила ему кулаком Даория, но Баян как-то изловчился, поставил ненадолго бутылку на пол и показал драконице язык. Затем задорно тряхнул головой, забрал свое сокровище и с гордым видом ушел под стол.

Как оказалось, драконицу действительно узнали. Моя парочка весь день слонялась по дворцу, присматриваясь то к одним, то к другим. Еще на утреннем совете Даория заметила странные перемигивания между безопасником и дипломатом, а потому, увидав в коридоре Гордона Холтона, заставила Баяна увязаться за ними по отдельности. Каково же было их удивление, когда безопасник и дипломат встретились в саду! Вот только слежку быстро раскрыли. Гордон Холтон тут же потребовал объяснений причины, по которой фрейлина и королевский питомец следят за ним с Беловым, и отпустил сальную шуточку насчет особых услуг фрейлины, мол, уж не ублажить ли его послала принцесса свою фаворитку. Даория не нашла ничего лучшего, чем огреть оборотня по лицу. Удар у нее, конечно, что надо: расквасила Гордону нос прилично. Почуяв запах крови оборотня, драконица Даории неожиданно для всех признала в нем свою пару, после чего и волк Гордона признал пару в драконице. И пусть оборотень принялся возмущаться беспардонной слежкой и безалаберным поведением его новообретенной пары, его волк сработал быстро и не спрашивая хозяина: заклеймил драконицу на месте.

Рассказав историю обретения пары, Даория покраснела, как маков цвет, и отвела взгляд.

— Сати, радость моя, ты не подумай, я не выполню свое обещание и не улечу тотчас, — вдруг испуганно пообещала Даория, припоминая свои планы. — Я не брошу тебя тут одну.

— А меня вот бросила… — раздалось из-под стола. Баян страдал.

— Ты вообще-то пони! — огрызнулась драконица, даже не повернувшись к столу. — В общем, и Гордон, и Стефан не заговорщики: они сами ищут виновного и все силы бросили на твою защиту.

Я была рада. И тому, что драконица обрела свою половинку, и тому, что круг подозреваемых сузился. Оставались Шалий и Уоррен. Возможно, напрасно я заранее отмела всех остальных членов совета, но они были не настолько близки к королю, и этим я успокаивала себя.

— Записка! — пробурчала я себе под нос, вспомнив вдруг о маленьком конвертике, который передал мне сегодня на народном приеме бывший энкант Аврелий.

— Какая записка? Ты не слушаешь! — возмутилась драконица.

— Погоди ты, — перебила ее я и принялась осматривать рукава, в один из которых я спешно сунула послание от старого знакомого. Конверт обнаружился почти сразу, я подняла его, показала Даории и поведала ей. — Это мне передал Аврелий — тот мальчишка, которого я по дурости чуть не убила.

— Что там? — Баян высунул голову из-под белоснежной скатерти.

Я развернула конвертик и достала небольшой клочок бумаги, на котором было написано ни много н мало: «Благодаря Вам мы верим и надеемся, что однажды энканты станут равны всем остальным». Так коротко, но емко. Мальчик, потерявший силы и едва не погибший, не таил обид. Меня словно огрело молнией по голове! Это что же получается? Все скрывающиеся энканты знают обо мне, верят мне. «Мы» в послании определенно говорило о немалой группе людей.

Я прекрасно помнила, каково это — жить в постоянном страхе, каково скрываться и бежать от малейшего скрипа, скрывать свою внешность, перебегать с места на место. Быть энкантой означало быть рабыней, не иметь права голоса, перспектив развития. И пусть, по словам Талия До, аристократы-энканты вели не в пример лучший образ жизни, все равно.

Нет, боль за униженный народ во мне была и до этого, я много раз сетовала на несправедливость и жестокость Мерсии и мерсийских законов. Но почему-то до сегодняшнего дня я наивно полагала, что от меня не зависит ровным счетом ничего. Все же зависело.

Видимо, нехороший блеск отразился в моих глазах, потому что Баян вдруг испуганно спросил:

— Э-э-э! Ты что это задумала?

Даория тоже смотрела на меня удивленно и несколько настороженно, выжидая.

Я пожала плечами и совершенно искренне ответила:

— Вот какую плату за мои неудобства я попрошу у Ария, когда он, наконец, вздумает явиться назад: свободу и равные права энкантам.

— Сати, это невозможно сделать в одно мгновение, — очень осторожно сказала Даория, подошла ко мне и обняла. — Девочка, я помню времена, когда они не были рабами. Помню времена, когда их убивали за одни лишь витки магии. Помню долгие сотни лет, пока их дрессировали быть рабами. Их и всех остальных.

«Остальных» наверняка означало прививание остальным магам ненависти к энкантам — глупцу понятно. Я нахмурилась и закусила губу, чтобы не расплакаться: неприятное чувство безнадежности сдавило железными тисками. Но все же недели в гадюшнике и обители притворства научили меня держать себя в руках: слезы удалось придержать.