Книга Ледяная магия - Ольга Романовская

– Обедал здесь, пока занимался вашим делом, – запоздало объяснил выбор таверны старший следователь и обратился к женщине: – Мне баранины, прошлая чрезвычайно удалась. Гарнир на ваш вкус. Даме, пожалуй, утку. И кувшин сидра.

Неправильное у нас свидание: никаких салатов, вина.

– Совет чрезвычайно меня утомил и пробудил зверский аппетит, – по-мальчишески подмигнул Гордон, когда подавальщица удалилась. – Надеюсь, вы тоже не станете клевать, как птичка.

– Я не горожанка, мне есть можно, – пошутила в ответ.

Утка и сидр – замечательно, обычная вкусная пища.

– Знали бы вы, сколько едят некоторые горожанки! – рассмеялся инквизитор. – Я бы поостерегся платить за них в ресторане, можно разориться.

Принесли сидр, и спутник разлил его по кружкам.

– Ну, – Гордон провозгласил тост, – за вашу свободу!

– За мою свободу, – эхом повторила я и чокнулась с инквизитором.

Все выглядело чрезвычайно странным, неправильным и оттого милым. Как же я радовалась, что согласилась прийти сюда! Гордон не приставал, не сыпал банальными комплиментами, не усыплял мою бдительность. А еще он не соврал насчет аппетита – инквизитор буквально вгрызался в бараньи ребрышки. Я тоже не ковырялась в тарелке, благо готовить в таверне умели. В итоге снова заговорили, когда Гордон заказал десерт – яблочный пирог.

– Нехорошо вышло, – сокрушался он, – пригласил на свидание, а вышел обед.

Не иначе обитатели чертогов Мары дернули меня за язык:

– Еще не поздно все исправить.

После еды я разомлела, расслабилась, забыл, с кем сижу за одним столом. Гордон казался старым добрым приятелем, а не бывшим врагом и мучителем. Он устроился напротив меня и пристально изучал, а я не смущалась, улыбалась.

– Не поздно, только боюсь, опять не понравится. Хотя…

Мужчина на минутку задумался и, откинувшись на спинку стула, чуть прикрыв глаза, начал декламировать:

В туманной дымке, как виденье, Растаяла ты без следа. Но не проходит наваждение, Лишив спокойствия и сна.

Потерянный, иду по свету, Надеясь тень твою найти. Забрала ты душу поэта, Навеки раб своей любви.

Затаив дыхание, вслушивалась в тягучие строки, пропахшие жимолостью и лавандой, даже не заметила, как подавальщица водрузила на стол блюдо с пирогом. Умом понимала, Гордон хочет обворожить, произвести впечатление, но сердце упрямо не желало слушать доводов рассудка. Прежде я не интересовалась поэзией: деньги приносят прикладные знание, а для общего развития полезна история, сейчас же жадно впитывала каждое слово.

– Красиво!

По щеке скатилась одинокая слеза. Я сочувствовала неизвестному автору и желала ему встретиться с возлюбленной. Как тяжело, наверное, обрести счастье и потерять его на долгие годы.

– Вы совсем не похожи на ведьму, Клэр.

Гордон произнес это непривычно серьезно, гипнотизируя взглядом, а потом неожиданно попросил:

– Можно вас поцеловать?

Прежде ему не требовалось разрешение, зачем теперь? Растерянно кивнула. Дыхание участилось, сердце заныло. Сама подалась вперед, прикрыла глаза… и ничего не произошло. В недоумении уставилась на мужчину. Он улыбался! Довольно улыбался.

– Это… это мерзко!

Сгорая от стыда, терзаемая досадой, отвернулась. Глупо, как же глупо я выглядела! Остальные посетители таверны теперь начнут потешаться надо мной, тыкать пальцем. Осторожно, исподтишка осмотрелась. Люди, казалось, ничуть не интересовались нашим столом. Ведьма не спешила заморозить, инквизитор – арестовать, можно отсесть подальше и спокойно поесть. Право слово, Клэр, кого волнуют твои сердечные дела!

– Согласен, немного жестоко, но я обязательно поцелую вас, Клэр, просто хотел доказать одну важную вещь.

Инквизитор с невозмутимым видом принялся резать пирог, даже поинтересовался, хочу я кусок побольше или поменьше. Разумеется, я ничего не желала, только скорее уйти. Предчувствие таки не обмануло, свидание с инквизитором не могло закончится на приятной ноте.

– Не надо, Клэр.

Гордон положил свою руку поверх моей, когда я поднялась с твердым намерением покинуть «Шляпу и посох». Дернувшись, ударила по наглой ладони. Губы скривились в болезненную гримасу.

– Я не игрушка, мастер Рэс. Всего вам доброго!

Растворюсь в ночи и найду упокоение в разоренной лавке. Уткнусь в сырую подушку и переживу, сумею. Я заплатила малую цену, не дошла до конца кривой дорожки.

– Подождите!

Гордон не приказывал, но что-то в его тоне заставило покорно опуститься обратно на стул.

– Я хотел доказать, что вы сами себя обманываете.

Намек вышел прозрачным, но сдаваться я не собиралась. Пусть другие девушки падают в объятия мужчин, а мне нужны доказательства серьезности намерений. Мама поверила отцу, я усвоила чужие уроки.

Выждав немного и так ничего и не услышав, Гордон тяжко вздохнул.

– Хорошо, будь по-вашему. Поговорим об Олдене Монке? В последнее время только работа не вызывает у вас страха и раздражения.

Настроение мгновенно поднялось, я оживилась и поделилась новыми соображениями. Гордон прав, когда речь не шла о чувствах, тревога отступала. Пока инквизитор спорил с мэром, я еще раз обдумала странные ряды цифр в записной книжке ледяного колдуна и поняла, что они означали. Вовсе не карточные долги, хотя нечто схожее. Подобные записи, только нешифрованные вели в лавках. Не все могли приобрести товары, и им давали в долг. В конце месяца итоги подбивались, и покупатели расплачивались по счетам. Олден, судя по всему, тоже занимался ростовщичеством. Гордон мою идею одобрил, признал более правдоподобной. Стражники любили кутить, тратили много денег на женщин и выпивку, кое-кто играл в карты, вот и не хватало жалования. Олден мог ссужать их энными суммами, чтобы затем использовать в своих целях. Как того человека у гостиницы, который изображал ледяного колдуна. Или того, кто напал на нас в лавке.

– Начать нужно со стражи, – озвучила очевидное и проводила взглядом одного из офицеров.

Он вошел, заметил нас и сразу хлопнул дверью. Похоже, теперь я превратилась в проклятие местных стражей порядка. Сначала погиб Анаис, затем очаровала Алана, теперь еще и Олден. Еще решат, будто я Гордона очаровала, чтобы избежать наказания. Как в воду глядела! Снова стукнула дверь, и в таверну ввалились целая делегация во главе с тем самым сбежавшим офицером. Печатая шаг, хмурые, сосредоточенные, они направились прямо к нам и заключили стол в кольцо.

– Чем обязан, господа?

Инквизитор за неимением салфетки промокнул губы носовым платком и чуть отодвинул стул, готовый в любой момент подняться.