Книга Игроки - Бронислава Вонсович

– Инорита, так что вы хотели сказать про моего сына? – спросил герцог.

Зря он это сделал. «Маркиз» был уже рядом и, безо всякого сомнения, услышал его слова.

– Думаю, собиралась пожаловаться на мое плохое поведение при нашей последней встрече, – заявил он, не дав мне даже рта раскрыть.

Вблизи он выглядел почти неотличимо от Бернара. Не было в глазах столь напугавшего меня в прошлый раз потустороннего пламени. Смогли замаскировать или так и должно быть спустя некоторое время? Но эта видимая нормальность меня не успокоила. То, что он казался нормальным, делало его в моих глазах только страшнее.

– Что ты такого сделал?

– Не помню, – нагло ответил лжемаркиз. – Ты же понимаешь, последствия нападения… Инорита Лоран, если я вас оскорбил, то лишь потому, что был не в себе. Приношу свои извинения.

Естественно, не в себе, а в ком-то другом. Что еще мог сказать этот вселенец? И тут я поняла, что не спросила у Бернара, что собой представляет эта кукла: идет ли на ее изготовление какой-то несчастный или все ограничивается магической оболочкой, жизнь в которую вливается через ритуал. В любом случае то, что стояло напротив меня, мне не нравилось, зато прекрасно притворялось нормальным. Понятно, почему герцог ничего не заподозрил: я и сама, не зная правды, была бы уверена, что передо мной настоящий маркиз де Вализьен.

– Надеюсь, инорита, если мой сын вас и оскорбил, то не сильно, и вы найдете в себе силы отнестись к нему снисходительно, – довольно благодушно сказал герцог. – Он действительно терял контроль над собой, вплоть до пропадания сознания.

Я кисло улыбнулась и пробормотала, что постараюсь забыть это прискорбное происшествие, хотя маркиз вел себя очень и очень странно. «Очень и очень странно» я, как смогла, подчеркнула голосом, но герцог не обратил ни малейшего внимания на мое выделение, лишь кивнул, показывая, что услышал. Могла ли я сделать сейчас еще что-то? Пожалуй, нет. Не кричать же в голос о подмене? Боюсь, скандал никому не пойдет на пользу, особенно мне: говорят, в лечебницах для умалишенных много свободных мест.

– Если вы на меня больше не обижаетесь, то не откажетесь подарить следующий танец? – внезапно спросил лжемаркиз. – Как знак того, что ваше прощение полное и искреннее.

Я тоскливо посмотрела на дверь, за которой скрылся Анри. Он не торопился появляться и спасать меня, поэтому пришлось брать спасение в собственные руки. Я попыталась отказаться от столь сомнительного удовольствия:

– Сожалею, но следующий танец обещан жениху. Ему будет неприятно, если я его не дождусь.

Сейчас «маркиз» пригласит кого-то другого, я останусь наедине с герцогом и смогу выложить все, что собиралась.

– Эгре вряд ли появится быстро, – усмехнулся герцог. – Думаю, он не обидится, если вы потанцуете, пока его нет. Или вы боитесь, что Бернар вас опять оскорбит?

Я горячо начала уверять, что не боюсь: не хватало только разозлить герцога вместо того, чтобы заручиться его поддержкой. Ничего, у меня еще будет возможность рассказать, что собой представляют и тот, кого он считает своим сыном, и тот, кого он считает беспокоящимся за безопасность герцогства.

Когда «маркиз» повел меня в танце, чувство неправильности, возникшее при его появлении в зале, усилилось, и я никак не могла понять, почему, пока мой партнер не улыбнулся очень знакомо и не сказал с привычными интонациями:

– Инорита, жаловаться нехорошо.

Вот теперь все стало на свои места, а если закрыть глаза, то больше не казалось неправильным. Сразу вспоминался поцелуй под дубом, который так беспокоил меня в последнее время и который я постоянно чувствовала вне своего желания. Слишком необычные ощущения он подарил. Зато теперь я с уверенностью могла сказать: руки на моей талии принадлежали жениху, а никак не тому, за кого он пытался себя выдать. Наверное, тоже поскупился на тактильную составляющую.

– Глаза закрываете, потому что стыдно мне в лицо смотреть? – насмешливо спросил он.

– Вовсе нет. – Глаза я открыла и решила сразу дать ему понять, что его нынешняя игра для меня секретом не является: – Анри, на что я могла жаловаться? На то, что вы меня поцеловали? Думаете, герцог бы проникся и пригрозил вам смертными карами, а то и лишил занимаемой должности?

– Если уж вам приспичило назвать меня по имени, – после короткой, почти неуловимой заминки, ответил «маркиз», – могли бы сначала узнать, что меня зовут Бернар. Не помню, чтобы я вас целовал, но это мы всегда можем исправить. Прямо сейчас. Хотите?

– Бернаром зовут маркиза де Вализьена, – усмехнулась я. – Вы же Анри, граф Эгре. Неужели вы думали, что я вас не узнаю? Нет, личина у вас безупречна, не волнуйтесь, сквозь нее ничего не пробивается. На расстоянии вас от настоящего маркиза не отличить.

«Маркиз» усмехнулся. Знакомой такой улыбкой, но неподходящей для лица Бернара. Тот бы сейчас наверняка опять скорчил одну из тех гримас, на которые был мастер и которые подходили к его лицу намного больше, чем к лицу иноры Маруа.

– И, кстати, герцог в курсе представления, которое вы устраиваете? Не вводите ли вы его в заблуждение, как и остальных в этом зале?

– Вас же, как оказалось, не ввел, – не стал больше отпираться Анри. – Кстати, как вы догадались?

– Вы мне не ответили, знает ли герцог об этом безобразии?

– Знает и поддерживает. К сожалению, маркиз не может присутствовать на балу, а пищи для слухов он и без этого дал предостаточно за последнее время. Поэтому и решили, что под его видом на балу появлюсь я, но ненадолго. Не волнуйтесь, Шанталь, у вас будет возможность потанцевать с женихом, о которой вы переживали. Не помню, чтобы вы обещали ему первый танец, но он согласен и на второй. И на третий. В компенсацию пропущенного первого.

Его игру я не приняла.

– Вам не удастся обмануть тех, кто хорошо знает маркиза или вас, – заметила я. – Вы ведете себя в точности как глава герцогской безопасности, а не как он.

– Откуда вам знать, как ведет себя маркиз? Вы же его видели всего один раз, и то в не слишком вменяемом состоянии. Вполне может быть, что в состоянии обычном он похож на меня намного больше, чем вы думаете.

Я лишь насмешливо приподняла брови. Бернар на Анри не походил ничуточки, даже когда не притворялся инорой Маруа. И если мой жених переставал казаться глыбой льда, он не становился безалаберным разгильдяем, не обращающим внимания на собственную безопасность. Попади он в ситуацию, подобную той, в которой сейчас Бернар, уверена, он бы уже из нее вышел без потерь, или с потерями, но незначительными. Уж Анри не торчал бы под женской личиной столько дней.

– Не уверена, что у кого-то возникнет желание копировать ваши привычки вплоть до мелочей, – все же сказала я.

– Право, интересно, ваша наблюдательность распространяется на всех или ограничивается мной одним.

Говорить, что у меня была возможность сравнить, не стоило. Анри поймет все правильно и так, как нужно ему самому. Его руки на моей талии продолжали тревожить и при открытых глазах. Но главное – путались мысли и хотелось говорить о другом. Пожалуй, зря я начала этот разговор.