Книга Игроки - Бронислава Вонсович

– Хорошо, что вы это понимаете, Шанталь. А то вы так выглядели после поцелуя с Эгре… – с нехорошим намеком сказала моя «компаньонка». – Вот он вряд ли настолько впечатлился, что пересмотрит свои планы, чтобы включить в них вас.

От его неприличных намеков я разозлилась снова. Я, можно сказать, только и делаю, что пытаюсь забыть про этот несчастный поцелуй, а мне про него постоянно напоминают: Бернар – словами, а Анри – одним своим видом. Я же не просто так целовалась, а чтобы дать возможность маркизу добыть артефакт. А он теперь меня постоянно попрекает.

– Непременно у него об этом спрошу, – заявила я. – Сразу, как только увижу.

Развернулась так, что хлестнула подолом бального платья по ногам маркиза, настоящим, тем, что скрывались под фантомом, поэтому оснований для расстройства у меня сразу стало больше: опять Бернар не поддерживает тактильную составляющую. А если его кто-нибудь захочет обнять? Он же и выше, и тверже настоящей иноры Маруа. Нет, если доберусь сегодня до герцога, сразу скажу ему, что думаю про его отпрыска. Может, легче станет.

– Шанталь, я не хотел вас обидеть, – донеслось мне вслед.

Не хотел, но обидел, к тому же опять забыл про осторожность. Если кто слушал, непременно удивился, с чего это инора Маруа говорит о себе в мужском роде. Там прокол, тут прокол – и вот уже выстроенная мороком картина трещит по всем швам, а за домом наблюдают…

Анри встретил нас в герцогском замке сразу по приезде и посмотрел на моего папу так, что тот сразу вспомнил о неотложных делах в другом конце зала и сбежал. Я проводила его расстроенным взглядом. Нестойкий у меня родитель, а я не горю желанием остаться наедине с женихом, пусть даже на виду толпы гостей, наводнивших зал.

– Как там поживает инора Маруа?

Вопрос Анри был неожиданен и сразу заставил меня мучиться мыслью: он спрашивает потому, что подозревает что-то, или беспокоится о своей бывшей любовнице. Решив придерживаться второго варианта, я едко ответила:

– Замечательно поживает. Мой папа горит желанием осчастливить меня мачехой. Так что можете не переживать за будущее вашей… вашего близкого человека.

– Мне казалось, вы с ней нашли общий язык, даже испытываете симпатию.

– Вам казалось, – отрезала я. – Не понимаю, кому она вообще может нравиться.

– Не скажите. Тех, кому нравится, – предостаточно.

Этот странный разговор, в котором так и не прояснилось, о ком идет речь: о Бернаре или о Клодетт, лишь усилил мое дурное расположение духа. Мне не нравились оба варианта, и я не могла сказать, какой больше.

– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – предложила я. – Об иноре Маруа беседуйте с моим папой. Уверена, ему это понравится намного больше, чем мне. Я же терплю это соседство лишь из необходимости.

– В самом деле? – недоверчиво спросил Анри.

– В самом деле, – твердо ответила я и невозмутимо продолжила: – Погода стоит прекрасная.

– Вы правы, Шанталь. В такую погоду хочется гулять, а не заниматься работой.

В этот раз мне опять почудился намек, но теперь уже на наш поцелуй под дубом, который так кстати прервал Бернар. И это нас возвращало опять к той же теме.

– Вы можете говорить о чем-то другом, кроме иноры Маруа? – возмущенно спросила я.

– Разговор о погоде начали вы, – насмешливо ответил он. – И я не вижу связи между прогулками и инорой Маруа.

– Зато я вижу, – мрачно сказала я.

Анри рассмеялся.

– Шанталь, ничего не могу с этим поделать. Этак вы и в разговоре про печенье к чаю увидите намек.

На мой взгляд, говорить без намеков Анри не мог, и меня ужасно злило, что я не понимала, о чем речь. Да и разговор о печенье не столь безобиден, от него легко перейти на варенье, а уж связь варенья с инорой Маруа столь очевидна, что ее могла отрицать только очень недалекая особа.

Появление герцогской четы прекратило этот странный разговор и позволило мне полностью сосредоточиться на размышлениях, как подобраться к герцогу. Радовало, что «маркиза» в этот раз не было в зале, хотя, с другой стороны, противника желательно видеть, а не ломать голову, что же он там задумал.

– Шанталь, я должен представить вас герцогу как мою невесту, – неожиданно пришел мне на помощь Анри.

– О, вы так любезны, – обрадовалась я.

Итак, полдела сделано: я сейчас окажусь рядом с нужной персоной. Осталась самая малость – отослать Анри подальше, пока я буду намекать его работодателю, что работник не слишком честен и, более того, замышляет против герцогской семьи нечто противозаконное.

Представление прошло довольно буднично. Анри подвел меня к герцогской чете, сказал пару слов, они в ответ отдарились комплиментами, довольно неискренними, на мой взгляд. Но я улыбалась и благодарила за внимание к моей скромной особе. Причин отослать Анри не находилось, и я уже начинала опасаться, что не удастся воспользоваться столь прекрасной возможностью, как вдруг герцог Божуйский сказал:

– Лорд Эгре, вас там уже ждут. Не будем уточнять кто: прекрасной инорите Лоран это неинтересно.

– Но я надеялся хоть этот бал провести с невестой.

– Не думаю, что ваш разговор займет много времени, – возразил герцог, – а инорита пока побудет с нами, чтобы вам не пришлось за нее волноваться.

Мне показалось, это как раз и взволновало моего жениха больше всего и отнюдь не потому, что герцог считался покорителем женских сердец. Меня он покорить вряд ли мог: слишком походил на Бернара, а поскольку я видела более новое исполнение, старый вариант меня не слишком привлекал. То есть привлекал, но не как мужчина, а как герцог. Анри этого знать не мог, поэтому явно не хотел оставлять нас наедине, но все же, пробормотав извинения, торопливо пошел к выходу, который был предназначен для герцогской семьи. Я проводила его взглядом, чтобы увериться, что мне больше ничего не помешает, и повернулась к герцогу, который глядел на меня с благожелательной улыбкой.

– Инорита Лоран, надеюсь, вам нравятся наши балы?

– Ваша светлость, ваши балы прекрасны, – ответила я и, чтобы не терять время, перешла к столь волнующему меня вопросу сразу: – Только вот ваш сын…

Слова, готовые вылететь, так и застряли у меня во рту, поскольку из той самой двери, за которой скрылся Анри, вышел «маркиз» собственной персоной и направился к нам.

Глава 23

Лжемаркиз неумолимо приближался, и была в его движениях некая неправильность, которую я даже для себя сформулировать не могла, но на которую тем не менее сразу же обратила внимание. Судя по всему, другие ничего не замечали. Никто не торопился тыкать в него пальцем и кричать: «Самозванец!» – напротив, довольно подобострастно здоровались. «Маркиз» иной раз просто кивал, иной раз бросал пару слов, но в беседу не вступал, двигался спокойно и уверенно. Нет, наверное, ничего такого с ним нет, а все, что мне чудится, – плод моего не в меру разыгравшегося воображения.