Книга Король без трона. Кадеты империатрицы - Морис Монтегю

Их расчет был верен: если они сами не видели беглянку, то встретили Бруслара, который на четверть мили дальше посадил ее к себе. Они рассчитывали проехать версты три вперед и потом разъехаться в разные стороны по разным дорогам. Бруслар, ехавший окольной дорогой, разбил все их предположения.

Напрасно оба всадника внимательно осматривали дорогу, кусты, прилегающие к ней поля — они не видели никого и ничего. Тогда, думая, что отъехали слишком далеко, они повернули обратно, по направлению к Компьену и замку д’Этиоль. Не подозревая происходивших там событий, они ехали с единственной целью отыскать беглянку.

На одном перекрестке дороги они увидели большую рыжую собаку, яростно лаявшую на чашу кустов. Прюнже заметил какое-то большое, продолговатое тело, лежавшее на земле, и, остановив лошадь, сказал:

— Там что-то есть; может быть, мертвое тело…

Они переглянулись, испуганные одной и той же страшной мыслью: оскорбленная, отчаявшаяся Изабелла могла лишить себя жизни в этом лесу… Оба соскочили с лошадей, привязали их к ветвям низкого дуба и бросились в кусты. Рыжая собака перестала лаять; она внимательно следила за молодыми людьми и, видя, что те направились в кусты, сочла, очевидно, свою задачу оконченной и спокойно, тихим шагом пошла к деревне.

— Ого! — вскрикнул Прюнже, шедший впереди.

— Что такое? — тревожно отозвался Иммармон.

— Человек, плавающий в крови.

Оба склонились над этим неподвижным телом, казавшимся трупом. Но нет! На ужасном, окровавленном лице горели блестящие, полные ненависти, широко открытые глаза.

— Тэ! Граф де Тэ! — воскликнули молодые люди.

Глаза раненого загорелись огнем бешенства.

— Послушайте, граф де Тэ, — заговорил Прюнже, склонив колени около этого полумертвеца, — скажите что-нибудь… Вы знаете нас — Иммармон, Прюнже! Что с вами случилось?

Раненый с ненавистью смотрел на мундиры этих императорских офицеров-врагов… Наконец он глубоко вздохнул, разжал зубы, и из его бледных губ вылетело проклятие:

— Оставьте меня, подлые собаки! Лучше уж те… Оставьте меня умирать!.. Знаю я эти белые мундиры! Я только что видел один из них, там, среди полицейских ищеек!.. Зачем вам спасать меня? Чтобы выгоднее продать потом?!

— Он бредит? — тихо сказал Жан.

— Конечно, — согласился Жак. — Но откуда он взялся здесь? Как попал сюда?

— Я в полной памяти, в здравом уме, — отозвался раненый. — Вы знаете меня? А я… я не знаю вас! Вы тоже шпионы! Все офицеры Бонапарта — шпионы, разбойники, канальи!..

— Ничего не понимаю! — пожал плечами Иммармон. — Нам подменили нашего де Тэ!

— Есть два де Тэ!.. Меня зовут Арманом, я старший и единственный… Другой — незаконнорожденный! Он доказывает это, служа Корсиканцу! Да, я единственный и верен своей ненависти! Да здравствует король! Теперь ступайте!.. Выдайте меня!

Истратив последние силы, раненый потерял сознание. Пораженные молодые люди переглянулись в недоумении.

— Ты понимаешь тут что-нибудь?

— Кажется. Ведь нашего де Тэ зовут Эдмондом, а этот — Арман. Должно быть, это два брата, которые не ладят между собой. Вот он теперь лежит смирно, пойдем за помощью.

— А Изабелла? — спросил Прюнже.

— Изабеллу мы найдем, если на это будет Божья воля.

Прюнже неохотно подчинился.

Час спустя граф Арман де Тэ уже находился в замке Депли. Его сжигала лихорадка, он совершенно потерял всякое осознание окружающего и все время бредил прошлым.

У его кровати задумчиво сидели оба кузена. Они сознавали, что, принимая у себя этого шуана и оказывая ему помощь, они изменяют императору, мундир которого носят.

Когда до них дошли слухи о происшествиях в замке д’Этиоль, они встревожились еще более: если когда-нибудь узнают убежище графа де Тэ, то они окажутся сообщниками и тогда погибнут, а в таком случае они выдадут и других, и в первую очередь принца, того самого, ради которого они приняли на себя опасную роль, противную их убеждениям, того принца, который теперь не хочет больше знать их!.. Вместе с тем их стала еще более угнетать мысль об Изабелле.

Они, как и Бруслар, почувствовали ожесточение против своей трудной задачи, не дававшей им ни славы, ни надежды на успех…

XXI

Между тем в замке д’Этиоль, после трагической ночи, снова начались розыски и допросы.

Граф Форас, его сын и д’Ормансе отвечали на новый допрос: один — молчанием, другой — пожатием плеч, третий — насмешками. Их отправили вместе с другими, менее важными пленниками под хорошим конвоем в компьенскую тюрьму, чтобы потом переслать в Париж.

Раненые были отправлены туда же, в лазарет.

— А что вы сделаете со мной? — спросила Диана.

— Вам придется побыть еще здесь, — ответил Кантекор, — в качестве хозяйки замка, вы должны присутствовать при обыске.

— Разве он не кончен?

— Нет.

— А что будет потом?

— Потом я буду ждать распоряжений от Фуше. Пусть решает он. Впрочем, император не ведет войны с женщинами: теперь не террор… Может быть, вас только вышлют в Англию.

— Ах, только? Значит, новое изгнание?

— Кто же в этом виноват? — развел руками Кантекор.

— Подчиняюсь, — сказала Диана, — вы сильнее! Но если когда-нибудь ветер переменится и придет наша очередь…

— Ну-с, что же вы сделаете тогда?

— Я непременно прикажу повесить вас.

Кантекор разразился громким смехом:

— Полноте! Стара штука! Вы думаете, что теперь все еще царствует король Генрих? Надо быть современнее!

Он был весел и шутил: раненое плечо не причиняло теперь ему боли, и доктор сказал, что через неделю оно совсем поправится. Кантекор снова ощущал радость жизни, которая была бы еще полнее, если бы ему удалось поймать Бруслара, но — увы! — полного счастья не бывает на свете! Кроме того, его тревожило еще одно обстоятельство: надо было точнее расследовать роль, которую играл принц в этом заговоре шуанов. По-видимому, все доказывало, что Гранлис замешан здесь совершенно случайно, но Фуше мог рассудить иначе. Надо было собрать доказательства, не надеясь на свидетельство людей, которые сами замешаны в том же деле, и не судить по наружности, которая могла быть обманчивой. Не поторопился ли он выпустить главную птицу из своей сети? Ответственность была серьезна.

— Надо собрать доказательства, — повторял себе Кантекор.

Он послал в Ретонд за хозяином гостиницы «Великий монарх» и его служанкой Бастьенной, предупредившей принца о грозившей ему опасности.

Допрос первого был короток и решителен: он оказался, как и следовало ожидать, горячим роялистом, уже не раз замеченным полицией. Он не дал себе труда запираться и спокойно отправился к своим товарищам в тюрьму.