Книга Вильгельм I и нормандское завоевание Англии - Фрэнк Барлоу

Глава X

АНГЛИЙСКОЕ КОРОЛЕВСТВО В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ПРАВЛЕНИЯ ВИЛЬГЕЛЬМА (1072–87 гг.)

Первые четыре года своего царствования (1067–71 гг.) Вильгельм провел в королевстве, подавляя мятежи. После Рождества 1071 г. он проводил в Англии меньше — даже, вероятно, гораздо меньше — половины своего времени, пребывая преимущественно на континенте (впрочем, из-за недостатка письменных свидетельств мы мало знаем о его перемещениях между 1082 и 1085 гг.). Он жил в Нормандии в течение трех или четырех долгих периодов: 1073–75 гг., 1076–80 гг., возможно, 1082–85 гг. и с 1086 г. вплоть до своей смерти. При этом практически не было такого года, чтобы он хотя бы раз не посетил свое герцогство. После Рождества 1071 г. Вильгельм не провел в Англии ни одного полного календарного года, затем пять, а возможно, и все семь лет он вообще не появлялся в своем королевстве. Нет оснований полагать, что Вильгельму очень нравилась Англия или англичане. Завоевание стоило ему немалых трудов, верных людей он встретил мало, языка не знал и, очевидно, сближаться с англичанами не имел желания. Считается, что он почитал Вульфстана, епископа Вустерского, и восхищался им, а также, возможно, симпатизировал некоторым аббатам и тэнам. Однако, в отличие от Кнута Великого, в Англии он оставался чужестранцем.

После 1072 г. неизбежное развитие событий привело к тому, что высокомерия у Вильгельма, по-видимому, поубавилось. К тому времени ему было только 45 лет — немногим больше, чем Эдуарду в начале его правления, — и, казалось, ему предстояло еще по крайней мере с десяток лет преуспевания, в течение которых опыт и самодержавная власть компенсировали бы недостатки пожилого возраста. Однако после стремительного восхождения наступил упадок; можно сказать, что прежняя удача покинула Вильгельма, хотя в некоторой степени это иллюзия. В панегирике Гильома де Пуатье молодые годы короля, так сказать, залиты радужным светом, поэтому сведения о его поражениях и неудачах нужно искать в других источниках. После завоевания Англии перед Вильгельмом встали более сложные задачи, и в описаниях его жизни начали явственнее звучать критические тона. В Англии былая сплоченность соратников Вильгельма, участвовавших в его кампаниях, дала трещину, а на континенте становились все сильнее его противники, закономерно появившиеся у такого правителя. Тем временем хронисты из числа коренных англичан, высказывая свое мнение о действиях короля, не могли скрыть некоторую радость от крушения его планов, а Ордерик Виталий, перерабатывая в XII в. записи Гильома де Пуатье, описывал жизнь короля довольно языительным и саркастичным языком. На самом же деле Вильгельм преследовал свои цели так же упорно, как и прежде. Разница была только в том, что его уже не ждали впечатляющие победы, ничего такого выдающегося, что могло бы послужить противовесом унижениям, которые он терпел время от времени, а потом и совсем негероической смерти.

За последние пятнадцать лет пребывания Вильгельма на английском престоле произошло только три действительно важных события: восстание 1075 г., арест Одо из Байе по приказу короля в 1082 г. и паника среди населения, связанная с угрозой датского нашествия в 1085–86 гг. Английские хронисты оставили совершенно без внимания 1078 г. и крайне скудно описали многие другие года. В конце правления Вильгельма они были готовы признать, что король поддерживал в стране порядок, однако в их словах сквозит чувство угнетенности, которое они не смогли скрыть. Для недовольства, кстати, всегда имелись основания — будь то чума или голод, засуха или пожары, высокие налоги. Северная хроника (D), которую писали, вероятно, в Йорке, прервалась в 1079 г. Хронику, составлявшуюся в Кентербери (Е), продолжили и дальше, и она является единственным дошедшим до нас текстом на древнеанглийском языке, освещающим события после 1079 г. Что ж, для представителей прежней культуры настали печальные времена.

Восстание 1075 г. не представляло серьезной угрозы для власти Вильгельма, однако, судя по тому, сколько внимания уделяют ему летописцы, в свое время оно вызвало немало волнений. Кроме того, это событие можно, несомненно, считать последней стадией завоевания, так как оно привело к разрушению того немногого, что еще оставалось от старой политической системы. Поскольку заговоры хранятся в тайне, а записей об этом периоде в нашем распоряжении не так уж много, то нам совершенно не ясны ни мотивы сообщников, ни даже четкая последовательность событий. Возможно, меньше всего доверия заслуживает драматическое повествование Ордерика, поскольку он приписывает главным действующим лицам такие настроения, которые, видимо, выражали распространенное критическое отношение к правлению Вильгельма. Король покинул Англию в начале 1073 г. и его долгое отсутствие побудило недовольных к действию. В 1075 г. во главе заговора встали Рожер де Бретей, эрл Герефордский, и Ральф, сеньор Гаэля (в Бретани) и эрл Норфолкский. Рожер был вторым сыном старого друга короля Гильома Фиц-Осборна и унаследовал английские поместья своего отца после того, как тот погиб во Фландрии в 1071 г., а Ральф де Гаэль, наполовину англичанин и наполовину бретонец, жил в Англии еще со времен Эдуарда.

Эрл Рожер выражал недовольство тем, что король присылает в Герефордшир своих шерифов для слушания судебных дел, — возможно, он считал, что к его графскому титулу относятся без должного уважения. Когда начались волнения, архиепископ Ланфранк, возглавлявший, по-видимому, регентский совет, от имени короля приказал шерифам покинуть графство, пока жалобу Рожера не рассмотрит сам король, однако эта уступка не подействовала. У другого заговорщика, эрла Ральфа, вроде бы не было причин для недовольства, поэтому его участие в мятеже остается загадкой. Регенты посчитали это выступление бретонским заговором. Возможно, они придали делу столь тонкую политическую подоплеку просто для того, чтобы, устранив от разбирательства Рожера, разобщить его и Ральфа и подготовиться к устранению других бретонцев. Нет сомнений, что граф Бриан, хотя упоминание о нем среди имен заговорщиков нигде не встречается и никаких записей о его судьбе не осталось, вскоре после этих событий уехал из Англии, а его поместья были переданы сводному брату короля Роберту Мортенскому. Король же использовал это восстание как предлог, чтобы в 1076 г. вторгнуться в Бретань. Такой же непонятной для нас является и главная цель мятежа. По свидетельству Ордерика, ходили слухи о том, что одного из заговорщиков сделают королем, а королевство разделят на обширные графства, которыми станут управлять остальные участники восстания. Подобная идея вполне могла исходить от Ральфа.

Замысел заговора появился тогда, когда Ральф женился на сестре Рожера Эмме. Вильгельм, скорее всего, был против этого брака — во всяком случае, именно в то время, — хотя источники не дают однозначного ответа на этот вопрос. Эрлы повсюду искали союзников, в том числе и в Дании, и, вероятно, опять же по инициативе Ральфа. Среди влиятельных лиц, присутствовавших на свадебном пиру — епископов, аббатов и баронов, — был также Вальтоф, номинально носивший титул эрла Хантингдонского, Нортгемптонского и Нортумберлендского, могущественный феодал, сохранивший свое влияние со времен Эдуарда. Возможно, что именно его, человека знатного англо-датского рода, женатого на племяннице Вильгельма и когда-то участвовавшего в восстании нортумбрийцев, прочили на место короля. В этом случае заговор и то, что последовало за ним, действительно имеют смысл. Тем не менее все ранние источники сходятся на том, что граф с возмущением отказался принимать в этом всем участие, хотя Уильям Мальмсберийский, писавший в 1124–25 гг., считает это мнение предвзятым. Вальтофа все же убедили поклясться, что он не выдаст известной ему тайны. Формально он оказался виновен в сокрытии преступления. Однако даже этот грех он попытался искупить как можно скорее — сознался в нем Ланфранку и по совету архиепископа отправился в Нормандию, чтобы рассказать все королю.