Книга Обман - А. Брэди

Прямо у себя перед носом я вижу завиток, выбившийся из ковра, и мгновенно концентрирую на нем все свои мысли и внимание. На него падает солнечный свет и подчеркивает, усиливает яркость бордовых и фиолетовых нитей. На самом деле ковер и бесцветный, и многоцветный одновременно. Я надавливаю на завиток большим пальцем, отпускаю – и он снова выпрямляется, как крошечная пружинка. Я проделываю это снова и снова – и всякий раз завиток встает, непобежденный. Этот малюсенький штопор не даст себя убить. Я встаю на колени и наклоняюсь к нему как можно ниже. Даю ему щелбан – и он в который раз встает на место, как клоун-неваляшка. Обматываю его вокруг пальца, и мое дыхание становится нормальным. Я вытираю слезы и высмаркиваюсь. И никак не могу отвести взгляд от коврового завитка. Я поглаживаю его, ласкаю, защищаю, и вдруг, сама не знаю почему, начинаю хохотать. Я смеюсь над бордово-фиолетовым завитком и называю его Эдди.

Раздается тихий стук в дверь, и мне кажется, что у меня начались галлюцинации. Стук продолжается – медленный, настойчивый. Так всегда стучит Эдди.

– Эдди? – Я вскакиваю и кидаюсь к двери, чтобы скорее впустить призрак Эдди и показать ему идеальный завиток ковра, который назвала в его честь.

Дэвид аккуратно проскальзывает в кабинет и озабоченно смотрит на меня. Его глаза широко раскрыты. Дэвид очень обеспокоен.

– Сэм? Ты в порядке? Я что-то слышал через стену. Что происходит?

Осознав, что это всего лишь Дэвид, я снова сворачиваюсь на полу, нахожу взглядом коврового Эдди и поглаживаю его.

Дэвид присаживается на пол рядом со мной и смотрит, что я делаю. Потом обводит взглядом кабинет. То еще зрелище. На ковре валяются разодранные, скомканные книжные страницы и все содержимое моей сумки, разбитое или смятое. Туфли в разных углах, шарф обмотался вокруг ножек кресла. Должно быть, Дэвид думает, что я сошла с ума. Дэвид впитывает увиденное и напряженно размышляет. Мне все равно. Мне все равно, что он думает.

Каждый раз, когда я касаюсь коврового Эдди, Дэвид поглядывает на меня с опаской и некоторым смущением. Он замечает отчет о смерти Эдди и кучу использованных носовых платков у моих ног, берет меня за руку и заставляет сесть.

– Сэм, что происходит?

– Осторожно, не наступи на Эдди.

– Сэм, Эдди умер.

– Этот – не умер. – Я лезу в корзину для бумаг, нахожу маленький пластиковый стаканчик, переворачиваю его и накрываю завиток, чтобы никто случайно на него не наступил.

Дэвид усаживает меня в кресло и кладет ладонь на мой влажный лоб.

– Сэм, ты вся горишь. Ты что-нибудь принимала?

– Я ничего не принимала, Дэвид. Со мной все в порядке.

– И никакого алкоголя сегодня? Я слышал, как ты плакала раньше. Ты пила?

– Нет. И не могу найти свою заначку. – Я открываю нижний ящик стола и шарю рукой под обувной коробкой, наполненной карандашами-мелками. Ничего. Странно.

– У тебя сегодня еще есть групповые сеансы?

– Да, есть. И индивидуальные тоже. – «Я профессионал, Дэвид. Перестань разговаривать со мной, как с ребенком».

– Можно мне посмотреть твое расписание?

– Ты знаешь, где оно лежит. Оставь меня в покое, со мной все нормально.

Он держит мое лицо в ладонях и не дает взглянуть на коврового Эдди.

– Что произошло с твоим кабинетом? Здесь как будто ураган пронесся.

– Я хочу остаться здесь, с Эдди. Позаботиться о том, чтобы с ним ничего не случилось.

– Кто такой Эдди, Сэм? – Я показываю на пластиковый стаканчик, прикрывающий Эдди. Дэвид глубоко вздыхает. – Я сегодня подменю тебя на всех сеансах, о’кей? Кажется, тебе нужно взять паузу.

– Ладно. Мне все равно. Делай что хочешь.

Дэвид вытаскивает из принтера лист бумаги, находит в хаосе стола черный маркер и пишет большими печатными буквами «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Он приклеивает записку скотчем на дверь снаружи. Потом собирает по всему кабинету скомканные страницы из книги, выбрасывает в корзину, поднимает с пола отчет о смерти Эдди, разглаживает его и кладет на стол, придавив учебником по психопатологии. Наконец, аккуратно ставит мои туфли слева от двери, разматывает шарф и вешает его на крючок.

Он на секунду выходит, оставив дверь приоткрытой, и тут же появляется снова. В руках у него банан, наполовину съеденный бублик и бутылка воды.

– Попробуй это съесть, хорошо? Тебя сейчас здорово трясет. И выпей воду. Никуда не спеши, забудь обо всем. Я тебя подменю. И наплету что-нибудь Рэйчел. Нужно, чтобы ты просто тихонько посидела и пришла в себя, о’кей? Кажется, эта новость про Эдди подействовала на тебя слишком сильно.

Я еще не видела у него таких беспокойных глаз. И я покорно подчиняюсь. Пусть я останусь в безопасности в своем кабинете до конца дня, а кто-нибудь обо всем позаботится.

– Хорошо, я побуду здесь. А ты меня подмени. – Кажется, все действительно становится мне безразлично.

– У меня тоже еще есть сеансы сегодня, так что я найду замену, если не успею везде сам. Обязательно. Не волнуйся и не тревожься ни о чем. Я все улажу. Только, пожалуйста, позаботься о себе. – Дэвид проверяет, крепко ли держится на двери самодельная табличка, и выключает верхний свет, оставив гореть только настольную лампу. – Пиши, если что-нибудь понадобится, ладно? Я попозже забегу проверить, как ты.

Он выходит. Мои веки отяжелели от слез. Две последние ниточки, на которых держится моя жизнь, – работа и здравый рассудок – в конце концов тоже расплетаются. Теперь мне не за что уцепиться, ничто не может связать воедино мою распадающуюся на части личность. Я снимаю с вешалки пальто, накидываю на плечи и надеваю на голову капюшон. Потом проверяю, как там ковровый Эдди, и постепенно проваливаюсь в забытье.

29 декабря, 17:11

Я вздрагиваю и просыпаюсь. Что случилось? Это был сон? Эдди жив? Оглядываю кабинет, вижу следы недавно устроенного разгрома. Значит, это правда.

Который час? Я вытираю липкую струйку слюны с подбородка и смотрю на телефон. 17:11. За то время, что я спала, мне пришло несколько эсэмэс от Дэвида. Он посылал их весь день, но я поставила телефон на беззвучный режим. Он спрашивал, как я. Хотел удостовериться, что все в порядке. Писал, что поговорил с Рэйчел и она поняла, что мне нужно какое-то время побыть одной. Почему они просто не отпустили меня домой? Еще он спрашивал, съела ли я бублик. Я кошусь на упаковку из фольги на столе. Среди сообщений от Дэвида затесалось одно от Лукаса. Я старательно уклонялась от встреч с ним с того самого дня, как опять застукала его с кокаином. Он отправился домой, чтобы отпраздновать Рождество с семьей, и меня с собой не позвал. Очень удобно – использовать нашу ссору как предлог. Теперь он пытается как-то компенсировать это и снова наладить отношения и приглашает меня пойти с ним на вечеринку в честь Нового года.

Как раз в тот момент, когда я заканчиваю читать сообщения, за дверью раздается цоканье высоких каблуков и кто-то стучится к Дэвиду. Джули. Сообщает, что это она, и Дэвид впускает ее. Я мгновенно вскакиваю, чуть не споткнувшись о туфли, и с силой прижимаю ухо к стене, чтобы не упустить ни одной детали из их разговора. Начинает Дэвид: