Книга Пангапу, или Статуэтка богини Кали - Константин Стогний

Изъяснения Лаврова были прерваны началом очередного праздника – праздника посвящения большого белого вождя в племя хули. Теперь он брат хули и полноправный член общины. Он спас сына хули и женщину воина Матаджи, и не важно, какой у него цвет кожи.

В воздухе запахло жареной свининой, и к ногам вождей племени поднесли широкие листья пальм с дарами джунглей: кокосами, бананами, манго и палками «красного фрукта».

«Если бы у нас было такое количество праздников, мы, наверное, тоже ели бы друг друга», – думал Виктор, глядя на все это туземное разноцветье.

– Мы стараемся извлекать удовольствие из любого события, – ответила Пиакор на немое недоумение Виктора. – Праздновать сегодняшний день как самый лучший, потому что вчера уже нет, а завтра, может, и не будет.

Шутки шутками, а Лаврову удалось сделать то, что до него смогли немногие: он стал другом и братом кровожадного племени людоедов. Даже плохой опыт в конечном итоге становится отличной историей. Виктор был готов на все, даже стать туземцем племени хули, только бы докопаться до истины.

К концу четвертого дня Явар добрался до Хуанабады. Дорóгой он ночевал на деревьях, сооружая настилы между веток, как этому научил его Виктор, опасаясь крокодилов и ядовитых змей, которых ночью в джунглях особенно много. Питаясь бананами и кокосовыми орехами, парень смог протянуть до родного поселка, минуя Ина-Лясангу и прииск Ок-Теди, чтобы не задерживаться. И вот наконец, изрядно уставший, он вышел в ту часть побережья, где вдали виднелись «домики дядюшки Тыквы» его родного поселка. Здесь все было своим – и пальмы, и трава, и песок у океана. Не имело значения, что жители этого селения прозябали в нищете, – здесь Явар знал любую лачугу, каждую крикливую хозяйку и каждый закоулок. Он остановился и подошел к лавке на окраине Хуанабады. Само поселение располагалось так, что добраться на машине сюда было непросто, но местные предприниматели умудрялись доставлять продукты из Порт-Морсби четко – раз в неделю. Нужно было торопиться. Явар отсутствовал дома уже больше десяти дней, и первое, что надлежало сделать, – накормить старика Рафу.

Через полчаса парень вошел в свое жилище с полными пакетами продуктов. Старик лежал на кушетке лицом к стене.

– Рафа! – негромко позвал Явар.

Ответа не последовало. Пакеты с едой на столе похрустывали от изобилия ищущих свободное пространство лоточков с едой и консервных банок.

– Ты спишь, амеи?

Рафа тяжело, прерывисто дышал, парень коснулся дядиного плеча. Старик кое-как повернулся к племяннику. По его щекам текли слезы.

– Ты чего? – Явар смотрел на дядю, и его сердце наполнялось жалостью.

– Я думал – тебя убили, – всхлипнул старый рыбак. Он не боялся проявлять свои чувства. Люди, которых ты любишь и ценишь, должны знать, как они важны для тебя.

– Как видишь, живой… Есть будешь? – спросил Явар, разбирая сумки.

Старый индус, кряхтя, тяжело поднялся со своей лежанки.

– Врач приходил? – Явар ловко открыл банку мясных консервов и протянул дяде.

– Людям всегда нужно время привыкнуть. Привыкнуть, что ты есть. Привыкнуть, что тебя нет. Привыкнуть, что уже никогда не будет, – ответил старик, с аппетитом набросившись на тушенку.

– Ну, так все старики говорят, – с иронией глядя на голодного дядю, заметил парень.

– Врач сказал, что еще нужны деньги… – будто отвечая на вопрос племянника, объявил Рафа.

– Деньги или лекарства? – уточнил Явар.

Старик посмотрел на племянника и даже перестал есть.

– Это не одно и то же, амеи Рафа.

– Ну да, ну да, – старик продолжил трапезу.

– Ты когда ел в последний раз?

– Позавчера Зара приносила лепешки… Две…

Пожилому рыбаку было стыдно признаться, что последние несколько дней он просто побирался на пляже, чтобы не умереть с голоду. В семье двоюродного брата Явара, Муту, тоже не все хорошо. Муту устроился на поденную работу – помогает швартоваться рыбакам. Силой бог не обидел, и его единственная рука настолько крепка и расторопна, что рыбак-инвалид ловко накидывает швартовые концы лодок и баркасов на кнехты у причалов и укладывает их в «восьмерку». Но денег на этой работе не хватает даже на еду.

Усталый Явар поднялся и взял один пакет с продуктами.

– Пойду отнесу им поесть. На лепешках из пальмы долго не проживешь.

– Явар! – Рафа вдруг опять перестал есть и поставил банку с консервами на стол. – Тут говорят, что ты связался с Йовом… Изменить жизнь и себя бывает сложно и порой почти нереально, но это не значит, что надо пытаться таким способом.

Уже у двери Явар застыл на месте, спиной к дяде. После короткой паузы он повернулся и прошел по единственной комнатушке хижины туда и обратно, но сделал вид, будто не слышал слов Рафы.

– Завтра купим лекарства, – Явар вынул из кармана стопку кина, – нужно лечиться. Я не хочу, чтобы ты болел.

Старик болезненно поморщился и посмотрел племяннику прямо в глаза.

– Явар, сынок, однажды люди вдруг понимают, что им необязательно жить так, как им говорили. Но не оставляй меня больше одного надолго…

– Рафа, я никуда не собираюсь уезжать…

– …Подожди, не перебивай. Я все понимаю, ты молодой. Когда ты ничем не занимаешься, кроме чужих проблем, они полностью заполняют тебя и становятся твоей жизнью. То есть жизнь становится проблемой…

– …Амеи, – Явар положил руку на плечо дяде, – я тебя не брошу. Не думай обо мне плохо…

Зара встретила деверя, как всегда, без особого восхищения. Явар, в сущности, пришел не за чьим-то восхищением – просто помочь. Искусство быть мудрым состоит в умении знать, на что не следует обращать внимание. Еще мудрый миссионер Цаплык учил мальчика: у человека нет возможности делать всем добро, но у него есть возможность никому не причинять зла. Коли хочешь сделать добро людям – не жди ничего взамен. А тем более Явар не мог не помочь семье брата-инвалида. Каждый человек нуждается в любви, но человек, чувствующий в себе «изъян», нуждается в ней еще больше…

Ребятишки принялись весело уплетать принесенные Яваром сыр, овощи и сладости. Им было все равно – сладкое, соленое, кислое. Они просто хотели есть. Наверное, нет ничего приятнее в жизни, чем кормить детей, поэтому Явар сидел и смотрел на них, широко улыбаясь. Он обнял Муту. Брат с тревогой сообщил ему, что пару дней назад повстречал на пирсе кузена Йова. Тот искал Явара, у него к нему какое-то дело. Явар насупился: «Тяжелее жить становится все легче и легче».

– Не пойду к нему. Пусть сам ко мне ходит, если ему нужно.

– Явар, ты ведь знаешь, что с Йовом шутки плохи – он гангстер.

– Он гангстер, а я – лобстер, – отшутился Явар.

Ложь не считается ложью при ответе на вопрос, который спрашивающий не должен был задавать. У Явара же на душе скребли кошки. Он еще не знал, как будет выкручиваться из ситуации с Йовом, но сейчас его больше волновало здоровье дяди и семья Муту.