Книга Все наши ложные "сегодня" - Элан Мэстай

Однажды его оригинальная версия, реальный он, возвращается из прошлого. В этот миг другое сознание овладеет его разумом и берет управление на себя. Его захлестывают воспоминания об иной жизни в другом мире. Его мозг чувствует себя в постоянном состоянии войны с самим собой, обе версии начинают сражаться за господство, каждая воспринимать друг друга как экзистенциальную угрозу. Поскольку так оно и есть.

Никто не спешит с ответом. Мама застывает на пороге кухни и грызет ногти. Отец сидит неподвижно. Пенни сверлит взглядом сложный узор на скатерти. Грета сидит на кушетке. Я допиваю бурбон и ставлю бокал на стол, причем стекло громко ударяется о поверхность.

– Послушай, чувак, – произносит Грета, – ты что, свихнулся, да? Тогда признайся! Мы тебя любим и готовы тебе помочь.

– Я рассуждаю гипотетически, – бормочу я.

– Чушь собачья! – возмущается Грета. – Ты опять пересказываешь нам свой роман, который даже не написал до конца! Джон, ты и впрямь думаешь, будто эта ерунда происходит с тобой?

Я смотрю на Грету и на своих родителей. Наконец, я перевожу взгляд на Пенни.

– Меня зовут не Джон, – говорю я.

86

Воцаряется неловкая пауза. От выпитого у меня кружится голова. Неуместность ситуации, которую я инициировал, вызывает у меня очередной приступ паники.

Мне кажется, что я отяжелел, как морозильник, в котором спрятали части тела расчлененного трупа, и я покрываюсь холодным потом.

Наверное, сегодня состоится самое грандиозное в истории человечества выяснение семейных взаимоотношений между родителями и детьми, в которые косвенно будет вовлечена и Пенни собственной персоной.

– Ты ведешь себя, как шизофреник с приступом паранойи, – заявляет сестра. – Ты меня понял?

– Чисто теоретически, – замечает отец, – его версия довольно любопытна. Я имею в виду одновременное существование двух сознаний в одном материальном носителе.

– Виктор, перестань разглагольствовать! – встревает мама. – Речь идет о нашем сыне.

– Извини, – отвечает он.

– Джон, – обращается ко мне мама, – я уверяю тебя, что твое имя – Джон! Именно так мы назвали тебя, когда ты покинул мою утробу. А на стройплощадке ты перенес сложную неврологическую травму, которую врачи то ли по некомпетентности, то ли из-за перегруженности не сумели диагностировать. Надо будет поговорить с Рогиром Эймсом. Он руководит кафедрой неврологии университета. Кстати, Рогир передо мной в долгу из-за некоторых раритетов, которые он приобрел с моей помощью для библиотеки. Да, я чуть не забыла про декана медицинского факультета Иветту Мэгвуд! Мы поможем тебе, ты уж поверь мне.

Я стискиваю виски ледяными указательными пальцами. Зачем я вообще открыл рот? Мне кажется, что мое кресло раскачивается в океане позора и стыда, и я хватаюсь за стол, чтобы сохранить равновесие.

– Я прекрасно себя чувствую, – криво усмехаюсь я, наконец. – Видите ли, я перебрал с бурбоном, и меня куда-то понесло. Я неудачно пошутил. Не надо взрослым детям выпивать с родителями. Простите, что заставил вас волноваться. Я в полном порядке.

– Ты что, думаешь, я не знаю, когда ты врешь, а когда говоришь правду? – взрывается Грета. – Идиот, ты сам учил меня врать, когда мне было пять, и я сломала папину настольную лампу.

– Так это твоих рук дело? – удивляется папа.

– Завтра утром сразу жу позвоню им, – твердо произносит мама.

– У меня тоже есть кое-какие связи, – добавляет папа. – Может, обратиться на кафедру психологии?

– А что, если он не лжет? – предполагает Пенни.

Воцаряется тишина.

– Ясно, – нарушает молчание Грета. – Ты не можешь быть настолько идеальной. Ты – его сообщница.

– Пенни, – говорит мама, – вы производите впечатление очаровательной молодой женщины. Давайте не будем его портить.

– Я не претендую на то, что могу знать Джона так же хорошо, как и вы, – отвечает Пенни. – Я встретилась с ним пару недель тому назад, когда он заглянул в мой магазин и рассказал мне, несомненно, самую странную историю, какую мне доводилось слышать. Но есть кое-что другое, чему я не могу дать рационального объяснения, хотя, наверное, я запуталась. Короче говоря, он вызывает у меня такие чувства, каких я никогда раньше не испытывала. Я, в общем-то, совершенно заурядный человек, который худо-бедно живет своей жизнью. Со мной случалось и хорошее, и плохое, а вот безумного было маловато. Я не просила его входить в мою жизнь, нет! Но в итоге получилось, что я моментально влюбилась в него. Представляете? Но я помалкивала… А сейчас это мое признание перед всеми вами кажется мне жутко несуразным. Кроме того, я уже несколько раз влюблялась, а однажды чуть не выскочила замуж. Но такого со мной никогда не случалось! Я теперь толком не понимаю, где верх, а где низ.

– Узнать, где верх, а где низ элементарно, – бурчит Грета. – Просто открой глаза, подруга.

– Думаешь, я не понимаю, что моя болтовня звучит сентиментально? – вопрошает Пенни. – Или ты считаешь, что мне нравится ощущать эту сентиментальность?

– Остынь! – отмахивается Грета. – Я тебя тоже совсем не знаю.

– Поэтому-то меня и пугает неведение, – сообщает Пенни. – Вдруг выяснится, что он настоящий психопат?

– Джон не психопат, – хмурится мама.

– Мама, он утверждает, что он из будущего, – ябедничает Грета.

– Нет. Он из времени, которое развивалось по иному вектору, – поправляет Пенни.

– Да какая разница? – бросает Грета.

– Тебе нужно было прочитать мою книгу, – произносит отец.

– Папа, твою книгу не читал никто, – огрызается Грета.

– Я не хочу, чтобы его слова оказались правдой, – признается Пенни. – Это очень странно и сумбурно! Но я принимаю его историю всерьез, и поэтому могу понять, откуда он взялся. Я, конечно, знаю, что его рассказ кажется вам диким, но представьте хотя бы на минуту, что он говорит правду!

– Тогда мы все точно свихнемся, – констатирует Грета.

– Мистер Баррен, – изрекает Пенни, – вы, пожалуй, единственный в мире можете претендовать на звание эксперта по путешествиям во времени…

– Да уж! – ворчит мама. – Просто замечательно, что тщательно сконструированный воображаемый мир Джона случайно оказывается связанным с путешествиями во времени… особенно если учесть, что его отец постоянно об этом твердил, когда Джон был маленьким.

– Ты сама посоветовала написать мне книгу, – поджимает губы отец.

– Я надеялась, что творчество поможет тебе избавиться от навязчивой идеи, – парирует мама.

– Ты и тогда понимала, что моя работа скомпрометирует меня и моя карьера застопорится, – сетует отец. – А теперь ты стала преуспевающим ученым, а я – незаметным консортом за твоей спиной.