Книга Страна аистов. Саги, сказки и хроники Пруссии - Вадим Храппа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Какое-то время он скитался здесь по дешевым гостиницам, пытаясь пристроиться где-нибудь на работу. Но тогда в Пруссии не смогли оценить его романтически настроенного ума, и парню пришлось двинуться дальше — в морозную Россию, к народу, чья доверчивость никогда не знала пределов. Зато теперь справедливость восстановлена — памятник Мюнхгаузену, на радость детворе и туристам, в городе все-таки поставили.
Памятник барону Мюнхгаузену в Центральном парке Калининграда. Современная фотография
В Кёнигсберге была основана масонская ложа «Три якоря». Через 12 лет она будет переименована в ложу «Трех корон» и станет известна не только тем, что в нее войдут лучшие люди Пруссии, но и тем, что во время Семилетней войны в ее члены вступит множество свободомыслящих русских офицеров, включая и будущего фельдмаршала Суворова. Офицеры так близко к сердцу примут масонские идеи равенства и всемирного благоденствия, что, вернувшись, домой, начнут разрабатывать планы бунта, известного нам как «восстание декабристов».
Кёнигсберг пышно отметил 500-летие. На замерзшем Прегеле прошло народное гуляние, по городу бегали студенты с факелами, а корабли были обвешаны флагами.
К тому времени в городе насчитывалось 50 000 жителей и 5000 солдат собственного гарнизона. Здесь было 76 гостиниц, 20 кирх, 16 школ, 5 бань и 17 башенных часов.
В том же 1755 году Иммануил Кант получил звание приват-доцента, а спектаклем «Митридат» было отмечено открытие первого здания первого кёнигсбергского театра.
Началась Семилетняя война. Историки как-то объясняют и даже оправдывают подобные глупости. Нормальным же людям они непонятны. Франция обидела Англию, та пожаловалась Фридриху, а Фридрих по этому поводу побежал разбираться почему-то с Австрией. Наверное, потому что она была ближе, чем Франция. А может, боялся, что французы дадут сдачи. Так или иначе, но Кёнигсберг оказался под угрозой оккупации русской армией. В 1758 году хитрые горожане, сообразив, что во всей этой возне могут оказаться крайними, сбегали в ставку российского генерала Фермора и заявили, что воевать с русскими не собираются, даже если тем этого и захочется. В ответ русские благородно подтвердили все права и свободы горожан и вошли в город без единого выстрела. Ни одна женщина в Пруссии не была изнасилована, ни один дом не подвергся ограблению, а в городских кассах не была конфискована ни одна монета.
Через две недели в замковой кирхе правительство Кёнигсберга присягнуло на верность русской царице Елизавете.
В Кёнигсберге появились русские офицеры, немало удивлявшиеся уличному освещению, мощеным тротуарам, отсутствию пьяных праздношатающихся личностей, а также тому, что местные граждане стесняются курить в общественных местах. В результате тесного общения произошло взаимопроникновение культур: русские научили кёнигсбержцев курить табак где попало и распевать непотребные песни, валяясь во хмелю на тротуарах. Из Пруссии же они вывезли любовь к освещенным улицам и страсть к масонству, которое после распространилось по всей России и привело к восстанию на Сенатской площади Петербурга.
Так впервые в истории Пруссия вошла в состав Российской империи. Правда, позже те четыре года российского подданства стали считаться историческим казусом.
Фридрих заключил с Россией мир, и русская армия спешно удалилась в свои пределы. Портреты царицы сняли со стен казенных кабинетов, а горожане указом короля были освобождены от данной ей (царице) присяги.
Тем не менее русские с удовольствием вспоминали время, проведенное в Пруссии. Так, Андрей Болотов с нежностью писал о Кёнигсберге: «Милый и любезный град! Ты был мне полезен в моей жизни, ты подарил меня сокровищами бесценными, в стенах твоих я сделался человеком и опознал самого себя. Никогда не позабуду я тебя и время, прожитое в недрах твоих!
Слеза горячая, текущая теперь из очей моих, есть жертва благодарности моей за вся и все, полученное от тебя!»
Математик Леонард Эйлер опубликовал труд, в котором доказал невозможность решения старой кёнигсбергской головоломки — как пройти по семи мостам, не ступив дважды ни на один из них.
В городе Кройцбурге родился будущий генерал-фельдмаршал Леопольд Людвиг Герман фон Бойен. Нам сегодня он известен только одним: медальон с барельефом его головы украшает арку Бранденбургских ворот возле Южного вокзала.
Личность, однако, примечательная. Оставшись сиротой, фон Бойен в тринадцать лет поступил в солдаты Кёнигсбергского гарнизона, отважно воевал с Наполеоном и дослужился до поста военного министра и звания фельдмаршала. Будете проезжать под Бранденбургскими воротами, вспомните об одном из славных солдат Пруссии.
Основана масонская ложа «Мертвая голова». В то время в Кёнигсберге масонами были все. Нельзя было пройти по улице, чтобы не наступить на ногу какому-нибудь магистру тайной ложи. Если кровельщик ронял с крыши черепицу, она обязательно падала на голову масону. Из всего населения Кёнигсберга один Иммануил Кант умудрился за всю свою жизнь не вступить ни в одну из лож. Впрочем, трудно быть масоном, если ты не пьешь, не куришь и не ухлестываешь за девушками. Остается только сочинять философские трактаты о звездном небе над нами и моральном законе внутри нас.
