Книга Дитя Всех святых: Перстень с волком - Жан-Франсуа Намьяс

— Сын мой…

Лицо Луи смягчилось. Он попытался справиться с волнением.

— Вам надо уехать. Вы давно должны были прибыть в Вивре. Наверняка вас ищут.

— Я отправлюсь в Куссон.

— Нет, на дороге солдаты. Вы не успеете доехать, вас убьют. Вам надо вообще покинуть Бретань. Поезжайте в Моллен, Изабелла скоро должна родить.

Столько событий произошло за последнее время! Франсуа не успел еще даже подумать о дочери. Когда он спросил, что с ней, Луи нахмурился.

— Новости не очень хорошие. У нее до сих пор не рождалось живых детей. Кажется, она слабого здоровья.

Франсуа спустился по ступеням-веткам и объявил, что немедленно отправляется в Моллен.

— Но потом я смогу вернуться в Куссон?

— Не советую вам, отец. И ради себя, и ради вас.

— Вы хотите сказать, что это может погубить вас?

— Боюсь, что да.

Они вновь сели на лошадей.

— Что вы скажете этому ублюдку Скаэру? Что мне удалось скрыться?

— Нет, он мне не поверит. Если бы я действительно хотел вас схватить, у вас не было бы шансов. Перед Иудой даже сам Господь бессилен. Я скажу ему правду. По крайней мере, часть правды.

— Вы с ума сошли!

— Это единственно верное решение. Я признаюсь, что, когда я вас увидел, во мне заговорил голос крови. Мне, конечно же, поставят это в вину, но простят. Герцог не снимет с меня моих обязанностей. Он нуждается в моих услугах. Он все же отправит меня в Англию.

Они подъехали к краю узкой тропинки. Луи, державшийся впереди, привстал в стременах.

— Через несколько недель я буду в Лондоне. Партия предстоит трудная. Я могу только повторить: судьба Франции решится в Англии.

— Сойдите с коня!

— Время не ждет…

— Сойдите!

Луи повиновался. Франсуа крепко сжал его в объятиях. Так они стояли несколько мгновений, потом помчались галопом в противоположные стороны.

***

В Моллене, в Нормандии, недалеко от Танкарвиля, Франсуа оказался 18 августа. Вид замка удивил его. Очевидно, когда-то он был возведен на высоком мысе, возвышающемся над морем, но море со временем отступило. Моллен все больше и больше заносило песком. Рвы, некогда заполненные водой, тоже замело. Взамен соорудили палисад из остроконечных кольев, но все равно замок выглядел незащищенным и уязвимым.

Франсуа велел доложить о своем прибытии. Узнав новость, зять выбежал ему навстречу. Рауль де Моллен был красивым тридцатитрехлетним мужчиной, хорошо сложенным, с изящной светлой бородкой.

— Монсеньор, это просто чудо! Я не надеялся вас когда-либо увидеть.

Франсуа тепло поздоровался с ним и поинтересовался, где дочь. Мужественное лицо Рауля внезапно исказило отчаяние.

— В своей комнате. Быть может, ваш визит хоть как-то взбодрит ее.

— Она больна?

— Нет. Но у нее случилось три выкидыша, и после последнего в ней что-то надломилось. Сейчас она снова беременна, однако складывается такое впечатление, что ребенок не слишком ее интересует. А я между тем пригласил крестными родителями Гильома де Танкарвиля, сына шамбеллана Франции, крестного вашего сына, и Мари де Лаваль, вторую супругу дю Геклена.

Мари де Лаваль — крестная мать его будущего внука или внучки! Франсуа был искренне взволнован.

— Это и в самом деле большая честь. А что сказала Изабелла, когда узнала?

— Ничего. Даже внимания не обратила.

На этот раз Франсуа действительно ощутил сильное беспокойство и, ускорив шаг, поспешил за Раулем де Молленом в комнату дочери.

Хотя окна спальни выходили на юг, она была погружена во мрак. Окно на три четверти скрывала штора. Изабелла лежала на кровати с балдахином. Она узнала его.

— Отец!..

В ее восклицании слышались и радость, и удивление, но они были словно приглушены огромной усталостью. Рауль удалился. Отец и дочь остались одни. Несмотря на прекрасный теплый августовский день, в камине горел огонь. Франсуа обнял Изабеллу. Щеки ее были прохладными, никакой лихорадки. Франсуа изо всех сил постарался выглядеть веселым.

— И когда же родится наследник?

— В конце сентября.

— Осталось всего полтора месяца! На этот раз все пройдет хорошо!

— Конечно…

Изабелла де Моллен отвечала тусклым, невыразительным голосом. Франсуа еще раз внимательно посмотрел на нее. Она казалась очень бледной и сильно похудела. На лбу виднелась морщинка. Бледные губы с трудом складывались в улыбку. Все же она была больна, больна самой коварной и скрытой из всех болезней — болезнью души.

— Как вы назовете ребенка?

— Рено или Элен. Я молюсь, чтобы это был мальчик. Я подарю Раулю наследника и выполню свой долг.

— Если сейчас родится девочка, то мальчик будет потом.

— О, потом…

Изабелла обессилено опустилась на подушку.

Франсуа вздохнул.

— Тебе даже не интересно, что со мной произошло?

— Интересно, конечно.

Франсуа оживленно принялся рассказывать о своих приключениях в Италии, о сражении в римском цирке, о множестве открытий, сделанных им в краю сарацин. Изабелла слушала, не задавая вопросов.

Он специально размахивал руками, демонстрируя дочери перстень со львом и перстень с волком. Казалось, она их не видела.

В конце концов, Франсуа остановился.

— Тебе неинтересно.

— Что вы, интересно.

Франсуа вспомнил, какой была Изабелла в детстве: девочка, жадно слушающая рассказы о военных приключениях, сражающаяся с мальчишками-сверстниками, вечно режущая пальцы об острия мечей. Изабелла, парень в юбке, так похожая на дю Геклена, маленький неудержимый ураган. Изабелла, которая поранилась, отрабатывая удары копьем на специальном чучеле. Шрамик до сих пор был виден на ее виске. Франсуа погладил его.

— Где же моя воинственная девочка?

— Я больше не девочка, отец.

— Можно взрослеть, не теряя юношеского воодушевления. А твой муж? Ты больше не любишь его?

— Я любила его всей душой, но слишком долго ждала его. Когда он приехал, было уже поздно. С ребенком — то же самое: я слишком долго ждала.

Она указала на большую книгу, лежащую на специальном возвышении посреди комнаты.

— Книга моего дяди Жана. Та, по которой я училась читать. Она по-прежнему закрыта. Ей остается, как и мне, ждать.

Франсуа ничего не ответил. Жизнь Изабеллы заносило песком, как и замок Моллен. Тоска покрывала его и вот-вот должна была поглотить навсегда.