Книга Кукольник - Лиам Пайпер

Она поцеловала Аркадия в лоб, ощущая каждой трещинкой своих губ складки морщин на тонкой, словно рисовая бумага, старческой коже. Выключив лампу, она спустилась на первый этаж. Свет в кабинете Адама вспыхнул автоматически, когда она туда вошла. Тесс решила, что сможет найти здесь ключ к загадке исчезновения мужа: информацию о бронировании гостиничного номера либо визитную карточку. Адам сейчас должен быть возле деда, но Тесс никак не могла понять, куда он делся. Вход в его электронную почту был заблокирован. Записи в социальных сетях, как ни странно, давно не обновлялись. Обычно двух часов не проходило, чтобы Адам не заглянул к себе в Фейсбук или Инстаграм. С растущим унынием она принялась рыться в ящиках письменного стола, плечевой сумке на ремне и, наконец, в карманах кожаного пиджака, накинутого на спинку кресла.

Тесс пошарила в боковых карманах и извлекла оттуда смятые бумажки, надеясь, что они прольют свет на теперешнее местопребывание Адама. Ничего важного она не обнаружила: чеки из закусочных и с заправочных станций. Одежда Адама всегда была проклятием прачечных. В его карманах вечно отыскивались забытые вещи, как тщательно их ни проверяй. Обязательно где-нибудь оказывалась бумажная салфетка, которая, раскиснув, пачкала ткань белесой гадостью. Засунув руку во внутренний карман, Тесс выудила оттуда скомканную бумагу. Развернув и разгладив ее на столе, она поняла, что перед ней фотография Адама и какой-то школьницы.

– Ой!

Тесс помнила самый счастливый момент ее брака, всей ее жизни, помнила точное время и точное место. Вечером они привезли маленького Кейда из больницы. Они с Адамом положили младенца в колыбельку и стояли рядышком, замерев, наблюдая за спящим ребенком. Мрак рассеивал единственный луч света, пробивающийся из коридора. Они не следили за временем. В этом не было решительно никакой необходимости.

Так они простояли, не произнеся ни слова, в течение долгих часов, а потом шепотом обменялись репликами насчет того, какие черты лица Кейд унаследовал от того или иного дальнего родственника. Они любовались крошечными кулачками сына, тем, как едва заметно поднималась и опускалась грудь ребенка. Той ночью, показавшейся ей наполовину реальностью, наполовину сном, Тесс осознала, что значит жить. В будущем ее ожидали другие ночи, ночи усталости, изнеможения и нервного истощения, вызванного заботой о малыше, но Тесс всегда помнила, что в прошлом у нее была идеальная ночь, куда лучше того, чего она прежде ожидала от жизни. Это светлое воспоминание оставалось незапятнанным, сколько бы раз Тесс ни приходилось извлекать его наружу и полировать, чтобы оно не потускнело.

Сегодня ночью, наблюдая за тем, как угасает дед ее мужа, она думала, что дело приближается к развязке. Пока ее сын рос и кипел жизненной энергией у нее на глазах, Тесс видела, как Аркадий от нее ускользает, и ощущала свою беспомощность.

Когда Тесс была маленькой, а родители еще не развелись, семья проводила рождественские праздники в расположенном на берегу моря домике возле Сорренто[65]. Они жили словно бы в странном готическом лете. Дни были душными, а ночи холодными. Воздух казался густым и мрачным. Своих родителей она воспринимала как молчаливых задумчивых призраков, которые с наступлением тьмы превращались в сердитый шепот, доносящийся сквозь тонкие стены.

Проблемы с деньгами уже начали подтачивать их брак. Тогда Тесс была слишком мала, чтобы это понимать, но, как бы там ни было, девочка старалась держаться от всего этого подальше. Ее старший брат, напротив, все понимал, но не дорос до того, чтобы не срывать свою злость на младшей сестре. Тесс быстро научилась от него прятаться, от его щипков и ударов корпусом, которые она получала всякий раз, когда брату удавалось ее поймать.

Большую часть времени Тесс пряталась от него в саду. Здесь она играла между сухими фонтанами, увитыми плющом цементными статуями и старым теннисным кортом, заросшим соляными кустами[66] и сорной травой. Девочка нашла четырехлистный клевер в тщедушном пучке, пробивавшемся из песка, и теперь, едва не касаясь носом травы, углубилась в поиски еще одного такого же. Она не заметила, что брат следит за ней, пока Пит не подкрался и не выпрыгнул внезапно, испугав сестру.

– Пит! – закричала Тесс и попыталась ударить его, но тот, рассмеявшись, отскочил назад. – Ты придурок!

Смех умолк, оставив на лице мальчика лишь улыбку. Пит поднял руки вверх, давая понять, что пришел с миром.

– Пошли, я хочу тебе кое-что показать, – сказал он сестре.

Пит взял ее за руку. Тесс с неохотой пошла за братом мимо теннисного корта в конец сада. Там высился забор из мелкоячеистой проволочной сетки, увитой ползущими стеблями. Брат отодвинул в сторону стебли, открывая прорезанный в сетке проход. Кивком головы он пригласил сестру лезть первой. Они миновали рощицу низкорослых эвкалиптовых деревьев, затем сухие соляные кусты и наконец вышли на тропинку, ведущую к краю утеса, возвышающегося над заливом Салливан. Здесь, когда они прошли через пустоши и песчаные дюны, которые ветер гнал так, что они перемещались к морским отмелям, почва под ногами вдруг превратилась в известняк утеса. Если осторожно продвинуться вперед, можно было встать на краю и увидеть, как волны разбиваются о скалы. Брат указал ей рукой вниз и велел посмотреть туда.

– На что смотреть? Там только вода.

– Разве не видишь? Приглядись.

С подозрением покосившись на брата, Тесс шагнула вперед. Пальцы ее ног уже торчали над краем, и, согнув их, девочка уцепилась ими за скалу, словно обезьянка. Она наклонилась над обрывом. Теперь она смотрела прямо в синь морской воды… И по мере того как Тесс вглядывалась в нее, бирюзовый цвет увял, обретя темно-синий, а затем сизый оттенок. Внезапно она увидела огромное плоское существо, очертаниями похожее на наконечник стрелы. У него был драконий хвост. Существо всплыло к поверхности и, лениво сделав круг, опять погрузилось в глубины. Вскрикнув, Тесс отскочила от края.

– Что это?

– Скат! – похвастался своими знаниями Пит. – Гигантский скат.

– Ух ты!

Девочка ощутила сильнейшее волнение. Ее настроение мгновенно поднялось. Сердце сильнее забилось в груди. Все ужасы семейного отпуска были забыты.

– Что он здесь делает? – вновь склонившись над краем, спросила Тесс, пытаясь разглядеть рыбу. – Что ему здесь нужно?

– Ну, они живут на глубине, возле дна океана, – подражая школьному учителю, произнес Пит, встав позади нее так, что теперь их руки соприкасались, – а на мелководье заплывают только охотиться.

– На что?

– Ну… знаешь… – легкомысленно произнес брат, – на рыбу, осьминогов… маленьких девочек!

С последними словами Пит неожиданно схватил сестру за плечи и склонил над краем утеса. Ее голова дернулась назад. Шею пронзила боль. Руки брата не позволяли ей упасть в воду. Пит рассмеялся.