Книга Гран-при для убийцы - Чингиз Абдуллаев

Он внимательно выслушал сообщение Мовсаева о том, что ихинтересует личность Ахмеда Мурсала, и согласился ответить на все вопросы.

— Мы с ним познакомились еще в восемьдесят шестом, — началрассказывать Якимов, — он тогда впервые приехал в Восточную Германию. В головеу него была каша. Такая своеобразная мешанина из социалистических,анархистских, леворадикальных и исламских воззрений. Он сам из Ирака, егородители уехали оттуда, когда он был ребенком. Меня поразило, что он довольнонеплохо говорил по-немецки. Позже я узнал, что он хорошо владеет, кроме своегородного арабского, еще и английским, французским и фарси. Для обычноготеррориста это был очень приличный уровень. Наше руководство тогда считало, чтоиз него может получиться неплохой арабский лидер с социалистическим уклоном.Первое время он действительно употреблял социалистическую риторику.

Но уже тогда стало ясно, что мы ошибаемся. В восемьдесятседьмом он жестоко расправился с двумя своими сторонниками, которых заподозрилв связях с противоборствующей группировкой. Уже тогда Маркус Вольф высказывалсяочень резко против сотрудничества с Ахмедом Мурсалом. От него террорист иполучил свою кличку Мул. Знаете, почему у него такая кличка? — вдруг улыбнулсяЯкимов.

— Ее предложил сам Вольф. Он считал, что мы пытаемсяпросчитать все варианты и создать из Ахмеда Мурсала нового союзника, как взнаменитой книге Азимова, когда основатели академии пытаются все просчитать, нонеожиданно появляется такой неучтенный фактор, как Мул. Так вот, Вольф считал,что Ахмед Мурсал именно такой неучтенный фактор и ему нельзя доверять.

Уже тогда мы стали опасаться этого типа и окончательноотказались от сотрудничества с ним, когда узнали, что он в восемьдесят девятомгоду вышел на связь с пакистанской разведкой, а после нашего ухода изАфганистана стал появляться в этой стране, явно не испытывая симпатии кНаджибулле. Позже, по некоторым сведениям, он принял деятельное участие вподготовке специальной группы пакистанских наемников для расправы с бывшим лидеромАфганистана. Но это уже для меня были слухи, так как я уже тогда не работал.

Я встречался с ним дважды. Он произвел на меня впечатлениенесколько неуравновешенного человека.

— В каком смысле? — уточнил Мовсаев.

— Он был нервный, легковозбудимый. Чувство опасности у негона уровне подсознания. Он чувствует чужого человека кожей, каким-то неведомымнам энергетическим полем. Неплохо продумывает варианты подготовки, которыеотличаются масштабностью, особой дерзостью. Иметь такого союзника очень хлопотноедело. Иметь такого врага — самая сильная головная боль.

— Кроме вас, он с кем-нибудь встречался из сотрудников ПГУ?— спросил Мовсаев.

— Кажется, да. С полковником Гарри Крымовым. Но тот умерчетыре года назад. А почему вы спрашиваете?

— Есть основания предполагать, что он имеет связи с кем-то внашей стране. Или в нашем городе.

— Не исключено. У него был довольно большой круг общения. Ноиз нашего отдела с ним никто больше не встречался. Это абсолютно точно. В концевосьмидесятых мы начали «перестраиваться», — усмехнулся Якимов, — от настребовали не выходить на прямые связи с представителями разного рода одиозныхгруппировок. Мы знали, что группа Ахмеда Мурсала причастна к некоторымтеррористическим акциям в самом Израиле, а как раз в это время наше правительствоначало налаживать дипломатические отношения с этой страной и мы должны былибыть особенно осторожны. Нет, я убежден, что он ни с кем больше не встречался.Во всяком случае, из сотрудников нашего отдела, прошу прощения, бывшего отдела.

— А с кем еще он мог познакомиться?

— Не знаю. Нужно проверить, кто из бывших сотрудниковвосьмого и восемнадцатого отделов ПГУ мог с ним встречаться!

— Проверим, — кивнул Никитин, делая пометку в своемблокноте.

— Его сообщники получили какой-то важный груз в Москве ивывезли его через Баку в Сирию, — пояснил Мовсаев, — как вы думаете, что этомогло быть?

Восьмой отдел ПГУ курировал вопросы отношений с неарабскимистранами Ближнего и Среднего Востока, включая Иран, Израиль, Афганистан,Турцию.

Восемнадцатый отдел ПГУ занимался вопросами отношений сарабскими странами.

— Не представляю. Но, думаю, не оружие. Зачем ему вестиотсюда оружие, когда его можно купить где угодно. Может, какие-нибудь документыили нечто другое. Нет, не представляю.

— Вы можете вспомнить кого-нибудь из его сообщников илинаиболее видных союзников?

— Конечно, Красавчик. Это чудовище. Абсолютный садист,получающий удовольствие от мучений своих жертв. Мне до сих пор непонятно, чтоможет связывать двух таких людей, но он предан своему хозяину. Кажется, егозвали Фахри. Его досье должно быть в вашем архиве.

Никитин сделал еще одну пометку.

— Еще кого-нибудь можете вспомнить?

— Нет. Но знаю, кто может выдать вам еще более полное досье.Это МОССАД. Они наверняка ищут Мула по всему миру. Он им слишком «дорог» и,судя по тому, как они работали раньше, израильтяне не успокоятся до тех пор,пока не найдут и не уничтожат Ахмеда Мурсала.

Мовсаев взглянул на Никитина и незаметно кивнул ему.

— Простите, — вдруг спросил Якимов, — вы не родственникчеченца Мовсаева?

— Нет, — улыбнулся полковник, — я его однофамилец. Мне частозадают этот вопрос. Вы считаете, что у МОССАД с ним особые счеты?

— Безусловно, — кивнул Якимов, — и они наверняка знают, что онимел с нами контакты и попытаются выйти в том числе и на вашу службу.

Мовсаев снова взглянул на Никитина, и Якимов заметил этотвзгляд. Он легко усмехнулся.

— Кажется, они уже это сделали, — произнес он, обращаясь ксвоим гостям. И в этот момент жена Якимова пригласила их к столу.

Все трое поднялись. Мовсаев обратился к хозяину дачи:

— И последний вопрос. Как его можно остановить?

— Кого? — повернулся Якимов. — Вы спрашиваете о Муле? Даникак. Я же сказал, что он упрямый и настойчивый тип. На него трудноподействовать методом убеждения. Единственное, что его по-настоящему можетостановить, — это пуля между глаз.

— Убедили, — угрюмо кивнул Мовсаев, — я как раз подумал обэтом.

Баку. 6 апреля 1997 года

В этот день Дронго улетал в Сирию. Вчера он так и недождался звонка Касумова с сообщением о новых фактах в расследовании убийства вНардаране.

Звонок так и не последовал. Сегодня утром он встал пораньше,чтобы успеть съездить к родителям попрощаться перед вылетом в Сирию. Самолетылетали не в Дамаск, а в Алеппо, откуда нужно было добираться до столицы Сириина автобусах.